Страница 15 из 56
Не так ли?
— Виктор. — Я обращаю свое внимание на высокого русского мужчину справа от меня. — Вчера я встретил человека, который утверждал, что находится под твоей защитой. Максимилиан Агости.
Виктор хмурится.
— Да, это верно. У Макса есть моя защита. А что? Он сделал что-то, что тебя обидело?
— Не совсем. Правда, что он когда-то был священником?
Виктор кивает, выражение растерянности все еще искажает черты его лица.
— Это тоже правда. Он был лишен сана. Причину рассказывать не мне…
— Меня не волнует причина, — коротко отвечаю я. — Он устроил свадьбу Лиама и Анастасии.
— Я не знал об этом, — нерешительно говорит Виктор. — Я уверен, что он имел в виду это только как жест дружбы… я думаю, Макс страдал, не имея возможности протянуть другим руку помощи, как он привык, будучи священником. Он видел, как Лиам и Анастасия боролись, каждый по-своему, и стремился облегчить это…
— Мне на это насрать. Он может дружить с кем ему заблагорассудится, до тех пор, пока это не подорвет твою лояльность или не помешает нашим планам. Но тот факт, что он поженил их, меняет дело.
Виктор хмурится.
— Как?
— Это недействительный брак.
— Я уверен, что он рукоположен по закону, если он…
— Королям наплевать, законен ли брак в штате Массачусетс, — огрызаюсь я. — Им небезразлично, правильно ли это было сделано священником в глазах католической церкви, поскольку они хорошие ирландцы, какими они и являются. И если Макс больше не пользуется хорошей репутацией священника, то, по мнению королей, этот брак недействителен. И их ребенок не является законным.
Я бросаю взгляд на Луку.
— Твоя жена ее лучшая подруга, как ты уже отмечал раньше. Упоминала ли она что-нибудь о том, что Лиам и Анастасия заключили брак, благословленный фактическим священником?
Лука слегка бледнеет, и я делаю угрожающий шаг к нему.
— Выкладывай, дружище, — резко требую я. — Это твой момент доказать, что ты серьезно относишься к этому союзу. Если ты что-то знаешь об этом, то скажи мне или возвращайся к Лиаму. Я не потерплю здесь половинчатой лояльности.
Лука скрипит зубами.
— София упомянула, что они планировали поехать в Нью-Йорк после рождения ребенка. Что-то насчет того, чтобы отец Донахью окрестил их ребенка и благословил их брак. Я ничего об этом не знаю…я думал, что они просто хотели, чтобы это было сделано из сентиментальных побуждений, и из-из связи с отцом Донахью. Не то чтобы им это было нужно по какой-либо причине…
— Ты не думал о том, что Максимилиан не сможет заключить законный брак?
— Мафия не так строго придерживается традиций, как, очевидно, короли, — огрызается Лука. — Никто бы и глазом не моргнул, если бы нас с Софией обвенчал мировой судья или отец Донахью, при условии, что это было законно. Вот что имело бы значение, этот гребаный лист бумаги, а не какая-то религиозная церемония. Священник был просто ради традиции и потому, что отец Донахью имеет долгую историю лояльности итальянской мафии в Нью-Йорке.
— Ну, вы чертовы язычники. — Я делаю шаг назад. — Лично мне тоже насрать. Что означает…
— Лиам все еще мог бы жениться на Сирше, — вмешивается Виктор. — И ты мог бы вернуться в Лондон. Возможно, стол пойдет на это. — Задумчиво добавляет он. — Они уже подумывали о том, чтобы позволить Лиаму сохранить свое место, если он лишит наследства своего ребенка. Их недовольство им двоякое…его оскорбление Сирши и тем фактом, что они не потерпят наследника-наполовину русского. Если бы он оставил Сиршу в стороне, ребенок все равно был бы незаконнорожденным, а Сирша была бы его женой и матерью его будущих наследников. Это решило бы обе проблемы и вернуло бы его к тому, с чего он начал.
— Он не пойдет на это, — резко говорит Лука. — Ты уже видел, что он вынес, чтобы удержать Ану. А Сирша…
— Сирша будет делать то, что ей скажут, — огрызаюсь я. — Ее первая и первостепенная забота, это ее долг перед семьей. Если ей скажут, что для них лучше всего, если она выйдет замуж за Лиама, ляжет в его постель и произведет на свет его наследников, именно это она и сделает.
Что-то скручивается у меня в животе при этих словах, холодная тошнота глубоко внутри при мысли о том, что мой брат прикасается к ней. Он не заслуживает ее, сердито думаю я, чувствуя легкую жестокость при одной мысли о том, что именно он в конце концов затащит ее в постель, чтобы получить удовольствие от лишения ее девственности. Ответила бы она ему так же, как мне? Стала бы она влажной от одного прикосновения, мяукая и скуля, чтобы ей позволили кончить? От этой мысли, от вызываемых в воображении образов мой член невольно становится толще, и я стискиваю зубы, прогоняя их прочь.
Я не могу думать о Сирше больше, чем о пешке во всем этом. Если я перехитрю ее отца, поставлю мат, чтобы выбраться из положения, в которое он меня поставил, тогда я смогу вернуться к своей прежней жизни и трахнуть столько женщин, сколько потребуется, чтобы выкинуть Сиршу из головы.
— Это не имеет значения, — настаивает Лука. — Лиам никогда не согласится…
— Ты прав, что это не имеет значения, — перебивает Виктор. — И ты прав, что Лиам, вероятно, не согласится. Он многое вынес, чтобы удержать Ану, как ты сказал, он не позволит этому встать у него на пути. Но в любом случае это стоит обсудить. На тот случай, если Лиам согласится оставить Ану и жениться на Сирше, тогда он сохранит свое место, ты сможешь позаботиться об Ане от имени твоей жены, а Коннор сможет вернуться в Лондон, когда пожелает. Но если Лиам откажется, как мы ожидаем, или если он поспешит получить благословение на брак, чтобы сделать его действительным в глазах королей, тем самым удвоив свой отказ соблюдать свою первоначальную помолвку, тогда у королей, у любого из них, не возникнет сомнений в том, что он не годится для правления. Они откажутся от мысли позволить ему занять свое место, если он лишит наследства своего ребенка, и немедленно вышвырнут его. — Виктор делает паузу. — Это может подвергнуть жизнь твоего брата большей опасности, Коннор. Если он удвоит ставку на свой брак с Анной, как мы ожидаем, это разгневает королей больше, чем когда-либо. Все мы здесь согласились не причинять ему вреда, но короли пока не в вашей власти. Они могут взять дело в свои руки.
— Тогда сделай так, чтобы было предельно ясно, когда ты пойдешь к ним, что человек, предавший смерти моего брата, вскоре последует за ним, — холодно говорю я. — Виктор, именно ты должен предоставить им эту информацию. Максимилиан, твой подопечный, и честно говоря, — я бросаю взгляд на Луку, — я еще не до конца доверяю тебе.
Челюсть Луки сжимается.
— Я заметил, что ты не пригласил Грэма на эту встречу. Боишься, что у него может быть свое мнение о твоих планах относительно его дочери? Устраиваешь ее брак за его спиной?
— Я не пешка Грэма, — спокойно говорю я. — Он может занимать здесь должность консультанта, как и всегда, но я не чувствую необходимости согласовывать с ним каждый свой шаг, и он не диктует мне свои действия. Возможно, когда-то он обладал такой властью, но не больше. Я сам себе хозяин.
— Хм. — Виктор бросает на меня оценивающий взгляд. — Я расскажу об этом, как только смогу, очевидно, до твоей свадьбы.
— Хорошо. Тем временем я буду вести себя так, как будто я женюсь на Сирше и как будто наши планы продолжаются в обычном режиме. Но если Лиам откажется расстаться с ней… Дай мне знать, как только сможешь, каков будет ответ и что, по словам Лиама, он будет делать.
— Я так и сделаю. — Виктор кивает мне. — Есть что-нибудь еще.
— Нет. Но убедитесь, что ни о чем из этого Грэму не упоминали. Я хочу, чтобы он пока не вмешивался в это. Это понятно? — Я оглядываю каждого мужчину в собравшейся группе, ожидая согласия.
Как только я это получаю, Виктор и Лука выходят в сопровождении своей охраны. Вскоре после этого мои люди расходятся, оставляя меня и Джейкоба в комнате, Квинт и Чарли работают внизу.
— Ты уверен в этом? — Спрашивает Джейкоб, приподняв одну бровь. — Ты знаешь, что это, скорее всего, ничего не изменит. Человек, который делает то, что уже сделал Лиам, вряд ли позволит чему-то вроде благословения священника встать у него на пути. Он не уйдет в отставку по собственному желанию или получит благословение на брак и скажет им, чтобы они шли нахуй и выставили его вон.