Землянка на десерт

Элоши шикнула на него быстрее, чем все присутствующие, и скромно протянула носитель информации вису.

А дальше ректор внимательно смотрел видео, содержание которого мы все изучили на пикнике. Магнестольн краснел, бледнел, закатывал глаза и, кажется, ругался про себя. Уровень его негодования достиг максимума.

– Это видео не доказывает, что вы не брали еду из столовой! – вдруг подвел он итог.

– Но из этой записи следует, что запасы могли забрать как минимум еще четверо висов. И это только запись одного дня, – не выдержала я.

– На территориях Альянса действует презумпция невиновности, поэтому сначала докажите и предоставьте неоспоримые факты совершения кражи провианта нашей компанией. Одного присутствия в столовой на дежурстве недостаточно для обвинения. Как видите, эта запись доказывает, что еду из кладовой мог украсть кто угодно. И вешать на нас недостачу, вычитая ее из финансового довольствия, вы не имеете права! – поддержала меня Элоши.

Магнестольн поправил воротник своей рубашки, расстегнул пуговицу и налил себе стакан воды.

– Мофл, Декар, зайдите, – скомандовал он.

Сушеная вобла зашла в кабинет с улыбкой победительницы, ожидая услышать наше наказание. А мы сгорали от нетерпения увидеть на ее моське разочарование. Это будет для нас настоящей наградой за труды.

– Декар, верните студентам все, что вычли из пособий. Я снимаю с них все обвинения и подозрения, – обратился Магнестольн к финансисту и глотнул воды.

Затем он скрестил пальцы и посмотрел на двух висов, засветившихся на камере, Кульвера и Мофл.

– У вас есть минута, чтобы признаться! – приказал ректор и показал несколько кадров на головизоре с участием означенных персон.

Кульвер тяжело вздохнул и, заложив руки за голову, как ни в чем не бывало произнес:

– Вот только не надо на меня все шишки вешать! Между прочим, в тот вечер вы тоже были с нами, вкушали экспериментальную самогонку и закусывали тем, что мы вынесли.

Ректор подавился водой и выплюнул ее на стол!

Я отвела взгляд и пыталась не смеяться, как и мои друзья. Неттинар вон вообще щипал себя за ногу.

Вдруг в Кульвера полетел стакан.

– Пошел вон, придурок! – заорал ректор. – Завтра с объяснительной у меня!

Кульвер легко увернулся и покинул кабинет. Мофл стояла бледная-бледная и комкала руками полы пиджака.

– Я… Я…

– Что вы мямлите?! – зарычал ректор. – Помнится, совсем недавно вы так бойко доказывали вину шести курсантов, но почему-то забыли упомянуть, что и сами любите таскать еду!

– Простите!

Мофл покаянно опустила голову.

– Завтра объяснительную на стол! Развели бардак! Сегодня же закажу новое оборудование! – разорялся Магнестольн.

Тут он вспомнил, что мы все еще стоим перед ним, и рявкнул:

– Все свободны, кроме профессора Фушигоса и Анисимовой!

Радость от благополучного разрешения дела была недолгой. Интересно, какие у ректора еще ко мне претензии?

Ребята заволновались и показали знаками, что будут ждать меня за дверью. А в случае чего я могу кричать, и они придут на помощь. Элоши даже сжала мою руку. Видимо, чтобы я точно не сомневалась, что она за меня горой. Это, конечно, не могло полностью унять мое волнение, но определенно на душе стало теплее. С такими друзьями за спиной можно преодолеть любые препятствия.

Едва лишние уши исчезли, ректор встал и открыл окно, пуская в помещение свежий воздух, затем достал из выдвижного ящика какую-то папку и бросил на стол.

– Сайшен, ты знаешь, во сколько обходится обслуживание регенерационных камер?

Куратор покачал головой.

– А сколько стоят витамины в уколах?

Сайшен снова покачал головой и спросил:

– А должен?

– Должен, должен! Погляди-ка. Это ведь ты вдруг решил угробить огромные кредиты на одну курсантку. Регенерационная камера нужна для заживления ран, а не снятия боли в мышцах. Все через это проходили, пускай терпит! Анисимова такая же студентка, как и все. Вы не должны делать для нее исключения.

Я стояла и краснела. Нет, вовсе не от стыда или смущения. Я краснела от гнева. И когда я готова была сорваться, Сайшен положил ладонь мне на плечо, останавливая.

– Постойте. Но не вы ли выделили Анисимову? Сначала приняли ее на первый курс в середине учебного года, а потом так же резко перевели на второй?! Прошу заметить, на курс, который курирую я! Мало того, вы даже не поинтересовались моим профессиональным мнением!

– Это я ректор ВКУ! – стукнул по столу кулаком Магнестольн. – Я решаю, кто и где будет учиться!

– В пункте пятнадцать моего контракта говорится, что я вправе сам подбирать программы обучения для своих подопечных. Лукерья Анисимова моя подопечная. И если вам не нравится то, как я пытаюсь поднять ее на один уровень со вторым курсом, чтобы не лишиться ценного кадра на предстоящей практике, то я могу уволиться.

Ректор поджал и облизнул губы, провел ладонью по волосам. Несколько мгновений молчал, а потом, уперев руки в бока, зловеще произнес:

– Хорошо, Фушигос. Будь по-твоему! Этот спор ты выиграл, но в следующий раз… Я просто уволю тебя!

Я поежилась, а вот Сайшен даже глазом не моргнул.

– Мы и не спорили. Я работал в ВКУ задолго до твоего прихода. И если ты продолжишь потакать курсантам и их семьям, то и ты здесь долго не продержишься.

Сайшен подпихнул меня в спину, и мы покинули кабинет.

Друзья, стоявшие в коридоре, бросились ко мне с расспросами.

– Анисимова, думаю, тебе стоит быть осторожнее в речах. Не всем все нужно знать, – предупреждающе произнес куратор и ушел.

Я поняла его намек и сообщила друзьям только то, что ректор велел мне с преподавателями быть экономнее. Слишком много на меня уходит дорогостоящих лекарств.

Друзья покивали, и мы пошли в общагу, по пути пересказывая веселые моменты и впечатления.

В холле я попрощалась со всеми и пошла к себе, но у двери меня ждал сюрприз. Вейнар подпирал стену и вертел в руках коробку конфет. У порога еще лежал красивый букет, шоколадки, пироженки и прочие сладости в прелестной упаковке с пышными бантами.

Сердце в груди забилось быстрее. Я все понимала и знала про невесту Вейнара, про разный социальный статус, про необузданную ревность Оланоры, однако не могла приказать своим чувствам угаснуть, растоптать робкие ростки надежды, даже запретить себе думать о нем. Ведь отношения между ангелочком и мной – полнейшая несусветная глупость, бред. Дикая фантазия о несбыточности, о которой твердят мне все вокруг, даже собственный разум. И все равно какой-то робкий голос внутри меня шепчет: а вдруг?! Вдруг все же у меня есть хотя бы один шанс из миллиона. Вдруг мне стоит попытаться. А если не пробовать, отказаться от Вейнара? Не пожалею ли я потом?

И сейчас, когда я смотрела, как на лице моего ангела расцветала улыбка при виде такой нескладной меня, то понимала, что буду очень горько жалеть о своей трусости. Дура! Да, черт возьми. Самая беспросветная дура! А все потому, что сердцу не прикажешь.

Я улыбнулась в ответ и помахала рукой.

– Привет! Давно меня ждешь?

– Здравствуй! Да нет, пару минут, – немного смущенно отозвался Вейнар и подал коробку. – Это, кажется, все тебе. Я не удержался и заглянул в карточку, чтобы узнать, кто тебе шлет такие дорогие подарки.

Я машинально взяла в руки протягиваемую ангелочком коробку конфет. Внутри находился фигурный шоколад ручной работы с начинкой. Красивый алый бант мешал ее открыть и насладиться волшебным ароматом. Но даже так я чуяла этот чудесный насыщенный запах какао-бобов.

– И кто? – поинтересовалась я и сама заглянула в открытку, прикрепленную к коробке. – Пишут, что какой-то капитан с зубодробительной фамилией мечтает видеть меня в качестве своей напарницы. А дальше идут стихи, восхваляющие мою красоту.

Я скривилась. Стало гадко. Просто фу. Будто они предлагали мне не партнерство на службе, а замужество или еще что-то хуже. Аппетит сразу пропал, а аромат шоколада померк. Вот если бы это все мне подарил ангелочек… Мечты, мечты…