Страница 10 из 10
— Души, заклинаю вас плотью моего предка, отданной добровольно!
Кровавыми рунами вспыхнуло несколько костяных пластинок, примотанных к наручу обычными нитками. На всех них была руна «Единение».
Я, не мудрствуя лукаво, зарядил противнику кулаком по морде… Морально было приятно. Физически — словно по стене дома вмазал. И чуть за это не поплатился: взмах глефой вслепую разминулся с моей шеей в считаных сантиметрах, но всё же разминулся.
— Души, заклинаю вас предметом любви родителей, что прошёл сквозь годы и сохранил их союз!
Руны «Единение» вспыхнули на обломке латной перчатки, от которой остались буквально три пальца, искорёженных и пробитых зелёной лозой, так что мои пальцы в этой броне не могли даже согнуться. А сам кусок перчатки был соединён с наручем несколькими витками проволоки. Не самый лучший вариант, но по крайней мере, рабочий.
Мне вновь пришлось отступить, ибо противник наконец увидел цель и с яростью набросился на меня. Но я не зря последние дни заключал контракты: уровень моей силы был на уровне В-ранга! Да, меньше чем В+ противника, но достаточно, чтобы противостоять ему — я сумел поймать древко глефы голыми руками. Более того, несколько долгих секунд его удерживал.
Безруков ненавидел меня… Всей душой и сердцем. И это было так приятно… Это была такая сильная связь, что я буквально чувствовал душу своего противника! И я чувствовал, как ярость врага придаёт мне сил. Причём не фигурально, а вполне буквально.
— Берегись!
Возглас Некифорова я использовал, как возможность для контратаки. Ослабить хватку и дать противнику скользнуть мимо, пока я ухожу в сторону. А заодно Безруков чуть не попал под град стекла от падающего светильника — того, о чем и предупреждал Некифоров. Многие светильники начали взрываться. Более того, зал словно бы чуть дрожал…
Отвлечение минимально, но мне важнее, чтобы у Безрукова появилась установка: Некифоров за меня.
Неправда? Плевать! Это идеальный момент накалить отношения. И чтобы закрепить ассоциацию, я благодарственно кивнул Некифорову, так чтобы его «друг», разумеется, всё видел.
— Души, заклинаю вас невинностью преданного союзника, спасённого из этих стен, — по краю наруча на клей были приклеены белые пёрышки воронёнка. — Заклинаю вас даром того, кого я предал и того, кто остался мне верен, — в основании наруча едва заметно сияет зародыш защитного артефакта.
— И что это за дрянь ты на себя нацепил… Совсем обезумел? — переводя дух, усмехнулся противник.
Маленький секрет ритуалиста: чем крепче связь заклинателя с вещами — тем сильнее отдача. В моей же коллекции, каждая вещь имела свою историю… Глубоко личную. И от того создававшую необходимую синергию между элементами.
И они начали плавиться прямо у меня на руке… Кровь вскипела. А металл кромсал плоть, но я улыбался. Эта плата была достойной момента творения.
Несмотря на свои эмоции, Леонид оставался умным противником. Он знал, что сильнее меня. Он это доказал, пиная меня по арене.
Вот только я словно не осознавал этого. Я продолжал сопротивляться, что жутко раздражало парня и он это даже не пытался скрывать.
А ещё моё бормотание. Эти странное свечение. Этот холод…
— Отвечай, что ты делаешь или Елена погибнет, — мановение руки и к шее моей слуги приставили нож.
Некифоров от подобного аж отшатнулся. Владовских возмущённо вскинула голову. Трио уже совершило немало преступлений… Они не боялись последствий — они аристократы! Но есть некоторые линии, которые переступать нельзя. И Безруков сейчас за них шагнул.
А я… Что я? Я просто уже не мог остановить ритуал. Если я прервусь, то разъярённые духи возьмут плату моей плотью и душой. И да… Я в данный момент слабее Безрукова. Но сейчас я не один.
— Души, я заклинаю общей болью и кровью: дайте мне силу… Я же дам вам месть! Это место падёт! Никто не посмеет более использовать Арену для издевательства над жизнью!
Я позаимствовал чужую силу. Вся моя сила взята взаймы…
Ещё в особняке у меня имелся набор первоклассных заготовок под артефакт. Оставался лишь один недостаток — я сам. Несмотря на все заключённые контракты, я до сих пор ранга В! И хотя я готов был потратить ингредиенты, но я хотел делать это с большим умом.
Не дождавшись моего ответа, Безруков бросился в новую атаку. И в этот раз я не стал уклоняться. Я принял удар на артефакт, что покрыл мою руку. Полноценная перчатка-наруч, с зеленоватыми шипами на костяшках. Перчатку украшала искусная резьба множества животных, что рвались вперёд, и не понять было, что в основе: кость, металл или дерево. Но одно было очевидно: глаза этих тварей были живыми и сияли потусторонним светом.
А ещё по внешней кромке щита имелось несколько металлических перьев, что, ложась внахлёст, создавали острую кромку, которую можно было использовать в роли небольшого щита. Этот артефакт окутывало голубое сияние, свойственное защитным артефактам.
— Какого…
Договорить Леониду я не дал. Шаг вперёд, удар перчаткой и острая кромка щита из перьев буквально стесала древко глефы. А моя рука ухватила Безрукова за глотку.
Кровь из порезов молодого графа потекла по перчатке, зашипела и тут же стала впитываться в артефакт. Глаза тварей на артефакте налились кровью.
Артефакт всё ещё менялся. И пока сквозь него будет проходить мощь бунтующих душ, я буду сильнее Безрукова. Но у меня считаные минуты.
Молодой граф попытался что-то прохрипеть. Я его не понял… Но вот один из охранников Елены сообразил, что он пытался сделать, и дёрнулся выполнять команду. Вот только вскрыть глотку моей помощницы он не успел, ибо вырванное из наруча металлическое перо свистнуло между прутьями арены и вонзилось в глотку охраннику. Булькая кровью, тот рухнул на пол, пытаясь зажать страшную рану.
— Я тут решаю, кто будет жить, а кто умрёт, — я не узнал собственного голоса, столько в нём клокотало звериной ярости. Всё из-за какого-то малолетнего подонка, который покусился на моё. И пусть отчасти в этом был мой просчёт, но молодой граф меня сильно разозлил. — И если вы сейчас же не отпустите мою слугу, то вашему господину не жить! Запомните раз и навсегда: «Actions speak louder than words!»
Если в начале боя я работал на жалость, плюс решимость и готовность пойти на всё, то теперь я находился в позиции силы, значит, мне требовалось изменить линию поведения, чтобы закрепить создаваемый образ.
Развить успех. Для этого толкнуть речь.
Безрукова, разумеется, я не убью — слишком много последствий, которые потом придётся разгребать очень долго. Но это не значит, что он просто так отделается.
— Я пришёл к вам, как друг. Я говорил с вами честно. Я надеялся на вашу искренность. А чем вы мне на это ответили? Вы покусились на мою семью… Я не даю никому нападать на свою семью!
Охранники рода Безруковых тем временем направили на меня оружие. Игольники. Несколько энергетических стволов… Вот только прицелиться толком они не могли: помещение начало трясти всё сильнее. Трещины пролегали по потолку и стенам. Куски обшивки падали на пол. Духи разрывали своё узилище, ведь я дал им возможность это сделать.
— Вы могли просто поговорить со мной! Обсудить за общим столом… Но вы решили, что умнее меня. Выше меня. Выше закона. И выше чести… — я нёс Леонида на вытянутой руке, всё так же удерживая за шею, и на последних словах швырнул его, выбив им дверь из клетки, где меня ранее избивали. — Я вас презираю!
Стоило Безрукову оказаться от меня в стороне, как несколько бойцов открыли по мне огонь… Вот только ни пули, ни магия не могли пробиться сквозь голубоватую дымку защитного артефакта, что жадно впитывал энергию со всего этого места.
Повторюсь — я не боец… Но это не значит, что я беззащитен. У меня были хорошие наставники, которые помогли превратить мои недостатки в силу.
— Забирайте это ничтожество и проваливайте! — обвёл холодным взглядом я присутствующих и демонстративно сплюнул кровью из разбитых губ. — И расскажите, как Безруков опозорил честь своей семьи!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.