Страница 30 из 48
– Приходите в любое время, – сказала Мэриан, – как только соскучитесь. Все, что вам нужно, – это идти по прогалинам. А ты, Варт, несколько дней побереги ключицу.
– Я пошлю людей проводить вас до края ловчего поля, – сказал Робин. – А там уж вам придется идти самим. Надеюсь, Собачий Мальчик сможет дотащить голову грифона.
– До свиданья, – сказал Кэй.
– До свиданья, – сказал Робин.
– До свиданья, – сказал Варт.
– До свиданья, – сказала Мэриан, улыбаясь.
– До свиданья, – вскричали разбойники разом и взмахнули луками.
И Кэй, Варт, Собачий Мальчик, Вот и Каваль вместе с их эскортом тронулись в долгий путь домой.
Прием их ожидал сногсшибательный. Когда предыдущим днем собаки воротились без Каваля и Собачьего Мальчика, а ввечеру ни Кэй, ни Варт не вернулись домой, замок охватило смятение. С няней приключился припадок, Хоб до полуночи прорыскал в окрестностях леса, повара сожгли предназначенную для обеда ногу, а каптенармус все доспехи начистил дважды и все мечи и все пики заострил, словно бритвы, на случай набега. В конце концов кому-то пришло в голову порасспросить Мерлина, который как раз пристроился вздремнуть по третьему разу. Волшебник – ради тишины и спокойствия, потребных ему для отдыха, – прибегнул к своей проницательности и в точности рассказал сэру Эктору, чем заняты мальчики, где они находятся и когда следует ждать их обратно. Он предсказал их возвращение с точностью до минуты.
А потому, когда небольшая процессия возвращавшихся из похода воинов завиднелась с подъемного моста, встречать их высыпало все население замка. В середине толпы стоял сэр Эктор, имея при себе толстую трость, каковой он предполагал отдубасить их за то, что они пересекли границу владения и причинили столько хлопот; тут же была и няня, по настоянию которой на мост вынесли флаг, поднимавшийся, когда сэр Эктор мальчиком возвращался домой на каникулы, на флаге значилось «Добро Пожаловать Домой»; немного сбоку стоял бросивший своих любимых соколов Хоб и прикрывал щитком ладони орлиные очи, желая все разглядеть первым; повара и вся кухонная обслуга лупили в кастрюли и сковородки, распевая «Ах, когда же опять он воротится вспять?» или что-то подобное, совершенно без всякого лада; громко мяукал кухонный кот; собаки, удравшие с псарни, потому что доглядеть за ними было некому, приготовлялись задрать кухонного кота; сержант на радостях так напыжился, что, похоже, мог в любую минуту взорваться, он, разумеется, начальственным тоном распорядился, чтобы все кричали «ура», как только он скажет: «Раз, два!».
– Раз, два! – крикнул сержант.
– Ура-а! – послушно закричали все прочие, включая и сэра Эктора.
– Глядите, что я добыл, – прокричал Кэй. – Я подстрелил грифона, а Варта ранило.
– Гав-гав-гав! – залаяли разом собаки и хлынули к Собачьему Мальчику, облизывая его лицо, царапая грудь, обнюхивая его сверху донизу, чтобы выяснить, что с ним случилось, и с надеждой поглядывая на голову грифона, которую Собачий Мальчик поднял повыше, чтобы они ее не сожрали.
– Господи, благослови мою душу! – воскликнул сэр Эктор.
– Увы, мой бедный воробушек, – запричитала няня, роняя флаг. – Господи Боже, да у него вся рука примотана к грудке каким-то зеленым тряпьем!
– Подумаешь, – сказал Варт. – Ой, только не трогай меня. Больно.
– Можно, я из него чучело набью? – спросил Кэй.
– Ну, будь я проклят, – сказал Хоб. – Да никак этот старикан – наш Вот, тот, что спятил, а после сбежал.
– Мои дорогие, дорогие мальчики, – сказал сэр Эктор. – До чего же я рад, что вы возвратились.
– Ах ты, старый ты олух, – торжествующе воскликнула няня. – А где, интересно узнать, твоя большая дубина?
– Гм! – произнес сэр Эктор. – Как вы посмели оставить замок и причинить нам столько тревог?
– Это настоящий грифон, – сказал Кэй, понимавший, что бояться решительно нечего. – Я их дюжинами сшибал. У Варта ключица сломана. А Вота с Собачьим Мальчиком мы спасли.
– Вот что значит внушить молодежи правильные представления о стрельбе, – гордо сказал сержант.
Сэр Эктор расцеловал мальчиков и приказал представить ему грифона.
– Да-а! – воскликнул он. – Вот так чудище! Мы повесим его чучело в трапезной. Какие, говоришь, у него мерки?
– Восемьдесят два дюйма от уха до уха. Робин сказал, что это может оказаться рекордом.
– Надо позаботиться, чтобы его занесли в хроники.
– А недурной подвернулся, верно? – заметил Кэй с хорошо отрепетированным хладнокровием.
– Я отдам его в набивку сэру Роланду Уорду, – в полном восторге продолжал сэр Эктор, – и велю приделать к нему пластинку слоновой кости с надписью готическим шрифтом «ПЕРВЫЙ ГРИФОН КЭЯ» – и с датой.
– Да перестань ты наконец ребячиться, – прикрикнула няня. – А ну-ка, мастер Арт, ягненочек мой, немедленно марш в постель. А ты, сэр Эктор, не стыдно тебе забавляться, как полоумному, с головой этого чудища, когда бедный ребенок стоит на пороге смерти. Сержант, хватит пыжиться. Давай-ка, поворачивайся, бери лошадь да скачи в Кардал за хирургом.
Она замахнулась на сержанта передником, и сержант съежился и прыснул в сторону, словно шуганутый куренок.
– Ну говорю же тебе, все в порядке, – сказал Варт. – Подумаешь, ключицу сломал, Робин ее прошлой ночью вправил. Она ничуточки не болит.
– Отцепитесь от мальчика, няня, – приказал сэр Эктор, принимая сторону мужчин против женщин и желая восстановить свое верховенство, подорванное упоминанием о дубинке. – Нужно будет, Мерлин его посмотрит. А кто такой Робин?
– Робин Вуд, – вместе воскликнули мальчики.
– Никогда о таком не слышал.
– Ты называешь его Робин Гудом, – тоном превосходства пояснил Кэй, – а на самом деле он Вуд, лесной дух.
– Так-так-так, вы, значит, разбойничали вместе с этим прохвостом! Пойдемте-ка, мальчики, завтракать, там вы мне про него и расскажете.
– Мы уже позавтракали, – сказал Варт, – несколько часов назад. Можно, я лучше возьму Вота и повидаюсь с Мерлином?
– Слушай, так это же тот старик, который свихнулся и потом скрылся в лесу. Его-то вы где подцепили?
– Добрый Люд захватил его вместе с Собачьим Мальчиком и Кавалем.
– Но мы подстрелили грифона, – вмешался Кэй. – Я сам его подстрелил.
– Вот я и хочу посмотреть, не сможет ли Мерлин вернуть ему разум.
– Мастер Арт, – твердо сказала няня. После отповеди сэра Эктора и до самой этой минуты она оставалась бессловесной. – Мастер Арт, ты сию же минуту пойдешь в свою комнату и ляжешь в постель. Может быть, я и старая дура, это уж вам виднее, но я полсотни лет прослужила в Семье и как-нибудь знаю свой долг. Уж я-то не стану точить здесь со всякими остолопами лясы, когда твоя рука, того и гляди, отвалится! Да, а ты, старый индюк, – добавила она, свирепо повернувшись к сэру Эктору, – смотри, пока бедный малютка не отдохнет, держи своего фокусника подальше от его комнаты, может, хоть на это сгодишься! Повесничать с чудищами и придурками, – продолжала победительница, уводя своего беспомощного пленника с поля брани. – Сроду о таком не слыхала!
– Пожалуйста, кто-нибудь, скажите Мерлину, пусть займется Вотом, – крикнула через плечо несчастная жертва, и голос ее затих в отдалении.
Варт проснулся в прохладной постели, чувствуя себя гораздо лучше. Старая фурия, что ухаживала за ним, плотно занавесила окна, поэтому в комнате было темно и уютно, но по золотому солнечному лучу, пересекавшему пол, он мог сказать, что время уже перевалило за полдень. Он не просто чувствовал себя лучше. Он чувствовал себя очень хорошо, до того хорошо, что оставаться в постели не было никакой возможности. Резким движением он отбросил покрывало, но тут же зашипел, потому что в плече, о котором он во сне позабыл, что-то крякнуло и заскрипело. Тогда он с большей осторожностью соскользнул с постели и, опершись на одну руку, встал, сунул в шлепанцы босые ступни и кое-как завернулся в ночную рубаху. Шлепая туфлями, он отправился по каменным переходам к обветшалой винтовой лестнице, – ему нужен был Мерлин.