Страница 3 из 4
Настоящая такая осень мурманская. И как мне домой захотелось! Вот хоть волком вой. Прошло, правда, но всё равно где-то червячок засел и грызть начал.
Домой я вернулась, нужно было подать документы на наследство. Пробыла я в Мурманске недолго, потому что снова скучать начала, но уже по Египту. Там в Хургаде сейчас солнце, почти лето, люди в море купаются, а тут – холодрыга. Мороз и ветер – день чудесный, окоченеешь, друг прелестный.
Да, человек такое существо, которому никогда хорошо не бывает, вечно что-то надо. И я снова укатила на Красное море.
Mamma
mia
или мама родная!
Второе лето в Хургаде далось несколько сложнее, уж очень было жарко, а работать приходилось на пляже. Песок такой температуры, что можно яйца жарить, а тебе по нему ходить. Окунуться в воду нельзя, кроссовки снять нельзя. Домой приходишь, как старая перечница – песок изо всех щелей сыпется.
И тут, вдобавок ко всему этому, я перешла на работу в новый отель. Правда, я за две недели знала, что перейду. И мне сразу сказали, что там основные туристы – итальянцы. А я в итальянском – как свинья в апельсинах.
Домой написала, мне прислали учебник, в магазине в Хургаде купила Оксфордский словарь англо-итальянский, итальянско-английский, и понеслась. После работы учила слова, составляла фразы, дело-то уже знакомое, но язык чуть посложнее.
Первого сентября на пляж вышла, а там, мама родная, как пел Тото наш Кутуньо: «Бонджорно, Италия, льи спагетти аль денте». Ка-та-стро-фа. И ведь с ними на каком-то языке говорить надо, или без денег буду сидеть.
И начала я учить итальянский с удвоенной силой. Первое время чуть ли не на пальцах с итальянцами объяснялась – мало кто из них английский знает. Повезло, что не только итальянцы там отдыхали. Ещё немцев немного, и британские пенсионеры. У них в этом отеле промоушен: три недели платишь, четвёртая неделя – бесплатно, и живут они там месяцами зимой.
Короче, заговорила я с итальянцами на их родном языке через две недели. Сначала долго извинялась, говорила, что учу всего две недели бла-бла-бла. Успех имела оглушительный. Мои слова вызывали бешеный восторг. Одна из туристок, впечатлившись, как принялась мне помогать. Около ста евро для меня заработала от широты своей итальянской души.
Так что, я знала, что говорила, когда чуть выше писала, что стесняться вредно. Понять можно кого угодно. С жительницами Швейцарии, говорящими исключительно на французском, мне удалось договориться на смеси английского и итальянского. К слову, в «инглише» много слов из других языков, но с английским произношением. То, что в Англии бейзмент, в итальянском – базименте.
Так я и работала, а вот если бы стеснялась, сидела бы без денег, ведь работая на заграничных курортах чем больше языков знаешь, тем больше зарабатываешь. Я была знакома с ребятами, которые умудрялись, работая на пляже, выучить по 4-5 языков. Один неграмотный уникум, не учившийся в школе в принципе, и не умевший писать и читать на арабском, на слух выучил английский.
Вот сейчас писала это и вспомнила. Примерно лет за пять до описываемых событий я отдыхала в одном из турецких отелей. Там работал наш русский аниматор, который легко говорил на четырёх языках: английском, немецком, французском, итальянском. Посмотрев на него, я начала мечтать о том, как тоже буду говорить на нескольких языках, но ни одного шага к своей мечте не сделала. И, может быть, я бы и до сих пор мечтала, если бы жизнь не заставила.
Так я работала, учила итальянский и немецкий, лечила произношение в английском, благо британцев в отеле было достаточно. Через пару месяцев я избавилась от русского акцента и, если раньше мне в лицо тыкали «русская», то теперь уже спрашивали, откуда я приехала. Прикольно было, но время шло и как-то всё грустнее мне становилось.
«И ностальгия…»
Через год после возвращения в Хургаду из Мурманска, мне стало совсем грустно. Появилась усталость, раздражение, от вида моря и песка начинало укачивать, хотелось в лес, в дождь, в поле, в луга.
И, на первый взгляд, в чём проблема, купи билет и лети домой, но была одна сложность – я потеряла паспорт. Правда, мне говорили, что ничего страшного в этом нет. Там в Хургаде жила одна женщина с паспортом, выданном ещё в СССР, и ничего особенного в этом не было, но… она-то в Россию не собиралась. Я же хотела домой.
В конце концов всё решилось. Позвонила в посольство, сходила в полицию, написала заявление и получила бумагу. Потом были сделаны фото, и я поехала в посольство в Каир. Написала заявление, сходила в гаузат (местный паспортный стол), там ещё заполнила бумаги, получила справку о том, когда прибыла в страну. На основании этих документов мне выдали временный паспорт, и я улетела домой.
Тоска по Родине прошла, стоило спуститься с трапа на родную землю, но опыт меня ничему не научил. Я оформила новый загранпаспорт и снова вернулась в Хургаду, набивать новые шишки. Но повторять свой опыт и эмигрировать не советую, не лучшая идея. Не то сейчас время, чтобы отправляться жить за границу, даже в дружественную страну, про недружественные и говорить нечего.
Но, если уж очень хочется, то никто запретить не может. Только всё же:
Никогда не надо жечь все мосты, связывающие с Родиной, продавать недвижимое имущество и брать билет в один конец. Не стоит оповещать об «отъезде навсегда» друзей, родственников, сослуживцев, соседей и всех желающих это услышать.
Лучше оставить себе возможность вернуться домой как ни в чём не бывало, как будто уезжали только погостить, развеяться. Люди же у нас добрые, обязательно припомнят, как вы уезжали «навсегда», и как быстро это «навсегда» закончилось.
Вернуться захочется месяца через три-четыре, максимум, через полгода, когда окончательно спадут «розовые очки» и произойдёт столкновение с реальностью. Тогда станет очевидно, что ловить за рубежом особо и нечего. Особенно сильно захочется домой, если «мосты будут сожжены» и вернуться назад будет невозможно.
Славны бубны за горами, и реальная жизнь на Западе совсем не такая уж и привлекательная, как кажется издалека. К тому же, в любой стране к чужакам отношение будет настороженным и стать своими среди чужих смогут только второе и последующие поколения – дети, внуки, правнуки.
Исключение составляют, наверное, только звёзды шоу или кинобизнеса мирового уровня и учёные, ещё, может быть, айтишники и инженеры. Остальным, если их не пригласила на работу иностранная фирма, будет почти невозможно устроиться на работу согласно набранному в России социальному статусу.
В качестве примера можно привести «жертв преследования», уезжавших из России в США в 2010-е. Эти люди имели в России вполне приличный доход, они оплатили перелёт и жильё, имели деньги на жизнь на первое время.
Что они получили в чужой стране, даже учитывая их статус «жертв режима»? Живут с такими же как они мигрантами в «клоповниках», в которые раньше зашли бы только, если потребовалось написать разгромную статью об ужасах жизни в тоталитарной стране. Работают они не как раньше – в банках, офисах или редакциях, а в пекарнях или режут салаты. Там во время короткого перерыва строчат и выкладывают посты в соцсетях (по геолокации в постах и раскрывается их местонахождение).
Последняя волна миграции устроилась и того хуже. Удрав в Грузию, они кормятся с помоек, там же находят одежду и мелочи для дома. Они даже не прячутся и гордо пишут о своих «находках» в соцсетях.
Многим из этих дауншифтеров по неволе вернуться домой и к прежней жизни будет сложно. Кто-то продал квартиру и прочее имущество, а кто-то слишком много наговорил и написала на собственных страницах в соцсетях. Удалить можно, но «Интернет помнит всё», всегда найдётся тот, кто сделал скриншот и выложит его сразу, как только мигрант поменяет мнение на противоположное.