Путь гладиатора

Леон замолчал, не глядя на девушку, слыша слабое ее дыхание.

— Вызов, — задумчиво повторила Квара. — Никогда не думала об этом.

— Риск слишком огромен, — поторопился сказать Леон. — Если ты проиграешь, то в лучшем случае просто всего лишишься. А ты наверняка проиграешь. Место и оружие выбирает сам Властитель Игрушки. Невозможно перехитрить его. — Леон посмотрел на свою руку. Он рефлекторно согнул пальцы. — Вот где он нас держит, — вздохнул он. — В своем кулаке! Все, что мы можем, — это сидеть и ждать, когда он нанесет свой удар.

— А тем временем он уничтожит планету. — Девушка встала и беспокойно заходила по комнате с горящими глазами, вспоминая недавнее унижение. — Все больше миров насмехаются над нами. Как же, планета рабов! Сражений! В железных тисках тирании! Не об этом ведь мечтали наши предки, Леон! Каким-то образом его необходимо остановить!

«Все верно, — устало подумал Леон. — Но как, когда и кто?»

Беззвучно ступая по толстому ковру, Грил направлялся по коридору к отведенным ему сразу после прибытия покоям. Его мозг был занят оценкой данных. Стражники, великолепные человеческие экземпляры, стояли в нишах — живые статуи из костей и мускулов, однако в их отупевших глазах не светилось ни капли разума. В темном углу висели красочные гобелены, все стены были украшены резьбой. Да и в самом воздухе ощущался слабый запах фимиама.

«Дикари, — усмехнулся кибер. — Дети, показывающие свою любовь к броским цветам, неистовые в своих страстях, не сознающие свою жестокость, склонные к немудреным забавам. Не пришедшее в упадок общество, но достигшее расцвета своим особым путем, не попавшее под влияние других, более древних миров. Впрочем, — подумал он, — и здесь людьми двигают основные инстинкты: алчность, похоть, борьба за личную власть, ненависть и страх, усиленные завистью. Утвердиться на Игрушке не составит особого труда».

Один из людей свиты кибера стоял перед дверью в его личные покои. Молодой человек с суровым лицом, фанатично преданный своему хозяину. Он напрягся и замер, когда к нему приблизился Грил, затем почтительно открыл дверь.

— Ты выглядишь усталым, — сказал Грил, останавливаясь. Утомленный мозг неэффективен. — Когда твоя смена?

— Через тридцать минут, хозяин.

— Передай мои инструкции. Никого не впускать. Что бы ни произошло, меня не беспокоить. — Голос Грила оставался ровным. Ему не нужно было повышать его.

Оказавшись в покоях, он подошел к окну, сделал его прозрачным и нахмурился при виде инея, разрисовавшего с наружной стороны свои узоры. То ли устройство подогрева окна вышло из строя, то ли его вообще не было. Повернувшись, он осмотрел комнату. Та была небольшой, обставленной по самому минимуму, — только окно, дверь, кровать, тумбочка и стулья. Властитель Игрушки то ли проявлял безразличие, то ли знал о Кибклане больше, чем признавал. Любой кибер вполне мог обойтись без роскоши.

Грил дотронулся до браслета, обтягивавшего его левое запястье. Защитное поле, созданное невидимыми силами, окружило комнату помехами, мешающими работе любого находящегося поблизости электронного прибора. Так что если шпионы смотрят и слушают, то они будут глухими и слепыми.

Только теперь кибер лег на кровать на спину, закрыл глаза и начал сосредоточиваться на повторении формул Саматхази. Дыхание замедлилось, стало едва слышным и мерным, как у спящего человека. Постепенно он утрачивал собственные ощущения; если бы он открыл глаза, то оказался бы слепым. Он словно плыл в темноте, совершенно отстраненный от реального мира. И в этой темной тюрьме собственного черепа его мозг превратился в бестелесное существо, с одним чистым интеллектом; он осознавал лишь некую связь с обычной жизнью. Только теперь внедренные в него гомохоновские элементы начали действовать.

Грил вошел в новую фазу существования.

Не найдешь двух киберов с одинаковым жизненным опытом, ведь это — нечто уникальное, присущее лишь одной личности, что невозможно как-либо объяснить или передать в полном объеме. Ему казалось, что он — капелька в море Вселенной, мошка, несущаяся в пульсирующем переливающемся океане, и каждая капля вокруг сияла чистым интеллектом. Они кружились, вращались вокруг общего центра — неисчерпаемое море, протянувшееся в бесконечность, частью которого являлся и он сам. Он видел это море, при этом ощущая и свою принадлежность к огромному множеству других разумов.

А в центре была штаб-квартира Кибклана. Подобно губке, впитывающей воду из лужи, его знания поглощались центральным разумом, хранящимся под поверхностью одинокой планеты, глубоко под землей, под многомильной толщей скал. В нем-то и сосредоточилась сила их Организации, ее сердце и мозг. Именно там и происходили ассимиляция и исправление полученных данных. Это была не словесная связь, передача мыслей в форме слов; быстрая, почти мгновенная систематизированная передача, по сравнению с которой даже гиперрадио казалось улиткой.

«На этот раз можно обойтись без финансового давления. События приближаются к желаемой цели. Сполна воспользуйтесь имеющимися у вас преимуществами».

Вопрос. «Используйте все средства для достижения желаемого результата. Неудача исключена».

Вот и все послание.

Остальное было простым мысленным отправлением.

После сеанса связи всегда наступал период, необходимый для возвращения гомохоновских элементов в состояние покоя, когда механизмы тела перенастраиваются под его мысленным контролем. Грил плыл в черном небытии, одновременно ощущая странные воспоминания и состояние нежизни — обрывки мыслей других разумов, выброшенный мысленный хлам других существ. Сила центрального интеллекта огромного кибернетического комплекса — вот что составляло суть Кибклана.

Однажды он станет частью этого интеллекта.

Грил открыл глаза и посмотрел на потолок, видя не его украшенную резьбой поверхность, но лишь собственное будущее. Его тело состарится, чувства притупятся, но разум будет оставаться таким же деятельным, как всегда. И тогда его заберут, избавят его интеллект от мешающей плоти, чтобы он мог присоединиться к остальным, и он окажется вместе с другими тысячами и тысячами обнаженными мозгами, пульсирующими в питательной жидкости. Станет частью высшего разума, при этом разделяя и принадлежность к огромному множеству других освобожденных разумов, объединенных в единую сеть.

Такой будет его награда. Награда для любого кибера, если только он не допустит оплошности.

Глава 5

Стражники стояли возле ворот, собравшись кучкой, и праздно переговаривались. Дюмарест взглянул на них, потом на стоявшие на посадочном поле звездолеты, силуэты которых были резко очерчены на фоне сверкающего неба. Вообще-то стражники не представляли собой проблему для Дюмареста — на посадочное поле можно было проникнуть и другими путями, а уж там он нашел бы какого-нибудь оператора и сумел бы договориться с ним о перелете низшим классом. Однако что мог он сделать без денег?

Он огляделся. Неподалеку от ворот монахи Всемирного Братства установили на очищенной от растительности земле переносную церковь. Перед ней в ряд выстроилось шесть человек, дожидаясь очереди войти внутрь и сесть под светом благословения, дабы исповедаться в своих грехах. Они подвергнутся гипнозу, на них наложат епитимью, после чего они обретут утешение и психическое спокойствие, получат традиционный хлеб забвения. Дюмарест знал, что большинство этих людей больше заинтересованы в получении питательных концентратов в виде вафель, чем в успокоении собственных душ, однако для получения этих вафель им приходилось подвергаться гипнотическому внушению, не допускающему проявления с их стороны насилия к своему ближнему. Монахи считали это честной сделкой.

Дюмарест тоже встал в очередь, услышал тихое бормотание голосов, исходивших из церкви. Стоявший перед ним мужчина, худощавый и бледнокожий, с явными следами недоедания, повернулся, когда Дюмарест подтолкнул его локтем в спину.