Путь гладиатора

Грил взял одну шахматную фигурку и поставил ее на доску, потом взял другую. В своем алом одеянии он походил на пламя. Медальон с печатью Кибклана сверкал на его груди, когда он шевелился, капюшон был откинут назад с его лысого черепа; казалось, сама Смерть сидела перед Грошеном.

— Вероятно, вы, мой господин, просили Библиотеку предсказать будущий спрос на сто пятьдесят третью модель продукции завода, принадлежащего Акционеру Херлу. Я прав?

— Зачем мне это знать? Мне нет никакого дела до таких подробностей. — Грошен прищурился. — Ты что-то ищешь, кибер. Хорошо. Давай выясним, что же ты хочешь узнать. — Включив коммуникатор, он произнес: — Библиотека. Каков, по-твоему, будет объем продаж сто пятьдесят третьей модели продукции Херла? — Он включил усилитель.

«Я прогнозирую продажу дополнительно пятидесяти процентов продукции, Властитель Игрушки», — раздался тонкий голосок.

— А затем?

«Еще сто процентов в течение следующих трех месяцев».

Грошен улыбнулся киберу:

— Ну что?

— Машина ошибается, мой господин. Я советую попридержать выпуск этой модели по крайней мере еще на шесть месяцев. На Артусе всходит звезда одной певицы, — пояснил он. — А тот мир — самый крупный покупатель тканей с этим рисунком.

— Ну и что с того?

— Имя той женщины — Меланж. И такое же название у цветка, который как раз и становится популярным на Артусе. В сто пятьдесят третьей модели узор выполнен в виде птицы. Птицы, мой господин, не цветка.

Грошен произнес в коммуникатор:

— Послушай-ка это.

— Покупатели с Артуса захотят приобретать ткани с рисунком цветка меланжа. Я предложил бы акционеру Херлу увеличить выпуск шестьсот тридцать второй и пятьсот сорок девятой моделей. В рисунок этих тканей как раз и входит меланж.

«Мода преходяща, Властитель Игрушки», — послышался голос из усилителя.

— Если моду нельзя создавать, значит, приходится ей следовать, — резко ответил Грошен. — Зарегистрируй эту информацию и выдавай по мере необходимости нужным лицам. И вот что, Вохмис, еще одна такая ошибка, и мне придется обвинить тебя в некомпетентности. — Нахмурив брови, Грошен выключил коммуникатор.

Грил тут же постарался успокоить задетое самолюбие Властителя.

— Библиотека — это машина, мой господин. Она может делать свои прогнозы, лишь основываясь на данных, которые уже есть в ее банках памяти. Кибклан не столь ограничен. Кибер должен учитывать эффект того, что невозможно постичь, влияния, возникшие совсем недавно, желания, неожиданные директивы.

— Библиотека была основана моими предками, — резко сказал Властитель Игрушки. — Ее банки памяти пополняются в течение столетий. Больше ее нет ничего в этой части Галактики, а может, и во всей Вселенной! На ней основывается богатство Игрушки. Не только из-за сообщаемых ею прогнозов относительно производимой продукции и торговли, но и потому, что она дает советы по найму. И еще, — со злобой добавил он, — она беспристрастна. У нее нет привязанности ни к какой группе людей или клану. Можете ли вы, киберы, сказать то же самое о себе?

Грил промолчал. Только отблеск медальона на его груди выдавал признак жизни.

Грошен встал, подошел к окну. Когда он дотронулся до ручки управления окном, оно стало прозрачным. Стали видны сверкающие звезды, огни ночного города. От посадочного поля шел холодный свет. Там вспотевшие в ватных комбинезонах грузчики загружали на холоде в трюмы звездолетов контейнеры.

Властитель Игрушки нахмурился. Он ненавидел ночь, холод, загадочность темноты. Звезды казались ему чьими-то чужими глазами, глядящими на его владения, а темнота — прикрытием для интриг и саботажа.

«Интересно, что они сейчас планируют, эти безликие, собравшиеся против него и представляющие для него угрозу фигуры, прячущиеся в безопасности в темноте?» — подумал он.

Прищурившись, Грошен разглядывал лежавший внизу двор. Потом раздраженно включил коммуникатор.

— Двор, — крикнул он. — Включите там свет.

Тут же двор залили ослепительные лучи прожекторов. Сразу стали видны и три висевших там окоченевших тела; руки обнаженных людей были привязаны к перекладинам.

— Посмотри на них, — приказал Властитель Игрушки. Он подождал, пока кибер не станет рядом. — Это стражники. Один из них кашлял на посту, другой ходил, третий преследовал своим взглядом мою сестру. Если они переживут эту ночь, то уже не будут так беспечны. — Он бросил в коммуникатор: — Воды. Горячей. Немедленно.

С тайным злорадством он смотрел, как вперед со шлангами выступили слуги, которые почти кипящей водой начали обливать висевших на перекладинах людей, растапливая корку льда, покрывшего их тела.

«Ребенок, — подумал Грил бесстрастно. — Испорченный, порочный ребенок, направляющий свой гнев на тех, кто не способен защитить себя».

— Недоумок! — раздался женский голос позади Грошена и кибера. — Только мой братец может находить забавное в подобных вещах.

— Квара! — Властитель Игрушки повернулся с блестящими от гнева глазами.

— Да, мой брат. Разве ты не рад видеть меня?

Высокая, полногрудая, с широкими бедрами молодая женщина держалась величественно, полные губы выдавали чувственную натуру. На ней было зеленое платье, плотно облегавшее ее тело, сандалии — просто полоски из кожи на босых ступнях. Изумруды сверкали в завитых волосах. Блестящим, темно-зеленого цвета лаком были покрыты ногти. На узком поясе из гибкого зеленого металла висел кинжал.

Улыбаясь Властителю Игрушки, она потянулась вперед, взяла из его рук коммуникатор и произнесла:

— Освободите этих людей. Позаботьтесь о них. Это приказ Акционера Квары Грошен.

— Ты чересчур далеко заходишь, сестричка!

— Как именно далеко, братец? — Она разгневанно посмотрела на него и покачала головой. — Неужели до тебя так никогда и не дойдет? Ведь стражники — обычные люди, способные ненавидеть и бояться, как и другие люди. Они могут замыслить месть и осуществить это желание. Наш отец никогда так не обращался со своими людьми. Убивать, да. Но вот мучить — никогда! — Она положила коммуникатор. — И ты ведь тоже такой же человек. У тебя кожа не толще, чем у любого другого. Нож, луч лазера, яд, микроб, запущенный в воздух, — все это способно принести тебе смерть так же, как и самому нижайшему из твоих рабов.

— Я — Властитель Игрушки!

— Ты — самый значительный Акционер на Игрушке, — ровным голосом поправила брата девушка. — Потеряй свой пакет акций, и что тогда у тебя останется? Уж конечно, не защита тех, кто тебя любит.

На мгновение Грил подумал, что она действительно зашла слишком далеко. Глаза Грошена зажглись красным огнем бешенства, белки налились кровью. Лицо же побледнело, когда отхлынула кровь от кожи. Губы сжались в невидимую линию. А потом, невероятное дело, он рассмеялся:

— Ты шутишь, сестра. Ты насмехаешься надо мной. Как бы ты ни старалась, тебе не удается скрыть свою зависть. Мне просто глупо сердиться на тебя за это. — Он поднял кубок и сделал несколько глотков вина. — Судьба, сестра. Вся ирония судьбы в том, что я первенец нашего родителя, а тебе суждено было родиться второй. Мне достался пакет акций и возможность править Игрушкой. Тебе же — ничего, кроме крошек со стола.

Теперь настала очередь девушки показывать свой гнев. Видя все это, Грил почувствовал напряженность, в Кваре закипал гнев, который она едва контролировала. Она повернулась и пристально посмотрела в глаза кибера.

— Моя госпожа?

— Оставь нас!

— Останься! — Грошен поторопился проявить свою власть. — Это мой дворец, сестра. Здесь я отдаю приказы, не ты. Здесь, — подчеркнул он, — и повсюду на Игрушке. И я советую тебе никогда не забывать это.

Квара поклонилась, потупляя взор, ненавидя брата, ненавидя кибера за то, что тот стал свидетелем ее унижения. Слишком много в ней было женского, чтобы ей нравилось роботоподобное существо из плоти и крови, лишенное каких-либо эмоций. Киберу неведомы ненависть и любовь, зависть и страх, смысл и значение любых чувств. Проведенная над ним операция отделила таламус от коры больших полушарий головного мозга. И в результате получилась живая машина, которую нельзя подкупить или принудить сделать что-нибудь. Он был верен лишь Кибклану, и единственным удовольствием, ведомым ему, было возбуждение от работы ума, удовольствие совершать логические построения.