Мурка

Но фокус с «магией мысли» не прошел, так себе из меня Гудини — официантка удивительно быстро продвигалась на своих каблучках в другой конец зала. Я остался один на один с двумя надоедливыми ментами, чье внимание уже напрягало. Какого лешего они прикопались? Ах, да... я ж тут придумал, что ограбил ювелирную лавку, не жили спокойно, нечего и начинать.

— Чистый, — буркнул Микола, закончив обыск.

— Поднимай его! Ты арестован! Будет тебе твоя бесовка Лизавета в ссылку письма писать, на Колыму!

В отличие от некой Мурки, Лизавету я сразу вспомнил. Всплыл образ миловидной девчонки в красивом платье, не таком роскошном, как у певицы или давно испарившихся дамочек из ресторана, но безукоризненного фасона. Блондинка с голубыми глазами, явно благородного происхождения. Такие дамы были не в почёте у устанавливающейся советской власти. Опа... я даже время вспомнил — на дворе 1920-й год.

А вот ответ Миколы на вопрос старшего мента мне совсем не понравился.

— Может, заведём его в подворотню — и того? — он бережно погладил свой наган, продолжая ухмыляться и щурить глазки. — На такого и пулю потратить не жалко, а подвал у нас забит подобными хмырями, держать негде.

Больше удивляло, что весь этот разговор шел в присутствии свидетелей. Угрозы Микола произносил даже погромче, так, чтобы окружающие расслышали. Одна дамочка преклонных лет, весом под полтора центнера, заслышав высказывания Миколы, закатила глаза и едва в обморок не завалилась.

— А давай! — с воодушевлением принял предложение Иван.

Микола, продолжая ухмыляться, подшагнул ко мне и взял за ремень штанов, резко потянув вверх. Обычно во сне не чувствуешь боли, а тут я очень даже отчетливо ощутил, как брюки врезались мне куда не следует.

— Вставай, пойдем! — прокомментировал мент.

Так. Это уже ни в какие ворота. Ничего личного, мужики, но предложение я отклоняю. Когда клешня Миколы почти коснулась меня, я резко встал, ударяя своей многострадальной головушкой мужика.

У того звонко клацнула челюсть.

Удар пришёлся точно в подбородок. Мент гулко выдохнул, стал подкашиваться, теряя равновесие и сознание. Иван замер, на лице его застыла гримаса удивления.

— Ты че творишь, Гриша, ты ж нас погубишь... — зашипел он едва слышно.

Я не дал ему договорить, толкнул на него заваливающегося Миколу, сбивая Ивана, как кеглю шаром. Оба рухнули на пол. Иван уставился на меня совершенно изумленным взглядом, как будто не понимал, что творится.

Не, брат, а что ты хотел — со своими предложениями уединиться в подворотне! Раз в моем сне передается боль, то получить в башку пулю по новой я не согласен.

Так, а теперь тикать... у меня появлялся отличный шанс удрать из ресторана, пока, как это говорится, ходят пароходы.

Куда? Да куда глаза глядят, а там уже на местности разберемся.

Все ещё нетвёрдой походкой, плохо чувствуя тело, я рванул к выходу из ресторана, ловя на себе взгляды перепуганных гостей. К новому телу только предстояло приспособиться. То ли что-то произошло с настройками, так сказать, реалистичности в моём собственном сне, то ли уж слишком сильно мент рванул ремень брюк. Бежал я действительно забавно, на прямых ногах, как будто на соревнованиях по спортивной ходьбе. Меня качало из стороны в сторону, как на палубе корабля.

— Простите, извините, пропустите, — бросал я гостям.

Остановиться я не мог тоже. Народ шарахался от меня, как от прокаженного, жался к стенам, кто-то поднимал брезгливо руки. Хотя при мне не было оружия, и видимой угрозы, в таком-то состоянии, я однозначно не представлял. Менты зашевелились, по крайней мере, Иван поднимался на ноги, но делал это как-то вяло, будто нехотя.

— Сто-о-оять! — раздался истошный вопль, сменившийся трелью свистка.

Ага, нашли дурачка. Пусть это просто сон, но я не хочу в тюрьму, да и помирать тоже. Раз уж воображение предлагало мне столь чудный опыт, или, как это сейчас говорят, экспириенс, то до того момента, как я выйду из комы, хотелось потратить это время с пользой.

Какой-то неравнодушный толстый упырь во фраке с уже не застегивающимися на животе пуговицами таки попытался меня остановить и схватил за руку с возмущенным:

— Постойте, товарищ...

Но мой кулак быстро нашел его челюсть правым прямым. Пусть тело до конца я не чувствовал, но силы удара хватило, чтобы уронить товарища — тут ведь главное точно влупить. Тело рухнуло на пол, я, переступив через гражданина, выскочил из ресторана, впечатлившись на несколько секунд открывшимся видом.

Дома постройки где-то этак середины 19 века, довольно неплохо реставрированные — деревянные окна, нигде не крошится кирпич, фундамент не заваливается, трещин нет... Наверное, так должен выглядеть исторический центр любого уважающего себя города. Хотя это я поторопился с суждением — стёкла третьего, последнего этажа, побиты, и стена разворочена, будто от попадания артиллерийского снаряда.

Неподалеку от ресторана стояла пролетка с лошадьми. Этакая вариация на тему кабриолета — телега с раскрывающейся крышей. Понимая, что на нетвердых ногах не получится ускользнуть от мента Ивана, я принял, на мой взгляд, единственно верное решение. Бросился к пролетке, запрыгнул внутрь. Внутри оказалась девушка в вечернем платье, на глаза спадала кружевная вуаль. Удивило, что она, как, впрочем, и кучер, спокойно отреагировала на появление нежданного гостя в моем лице. Я не успел рассыпаться в тысяче извинений, что причиняю неудобства прекрасной даме и порчу ей вечер, как она улыбнулась мне:

— Привет, Нафаня!

Глава 3

— И вам не болеть... — я прищурился, всматриваясь в лицо милой незнакомки за вуалью.

Знакомы, нет? Хотя понятно, что знакомы, раз девчонка мое имя знает. И так же понятно, что я (именно я, а не тот малахольный, в теле которого я оказался) вижу ее в первый раз. Видя мое смущение, девушка скомандовала экипажу ехать, а сама решила приоткрыть «завесу тайны», отодвинула вуаль. На меня смотрели с миловидного личика с чуть курносым носиком голубые глаза. Глубокие, что утонуть можно.

— Все косы твои, все бантики... Лиза? — посетила меня догадка, которую я озвучил, подмигнув девчонке.

На вид ей было лет восемнадцать, не больше. Она нахмурилась, увидев начавшую запекаться кровь у меня на виске. Стянула белоснежные перчатки с рук, залезла в ридикюль с крупной металлической застежкой, и, достав оттуда свернутый платочек с кружавчиками, потянулась к моему виску.

— Я же говорила, не связывайся с этими дураками, ну для чего... — она аккуратно промокнула кровь на моем виске. — Не дергайся, я тихонечко.

— Что эти придурки от меня хотят? — спросил я, желая как бы между прочим выяснить полную картину происходящего. — Я словно в девяностых очутился, стрельба, менты, рестораны...

— Девяностых? — Лиза приподняла бровь, явно не поняв смысла.

— Говорю, времена нынче лихие, — сообразив, что сболтнул лишнего, поправился я. — Почему они хотят меня убить?

— А ты будто не знаешь, — Лиза вздохнула и вытянула руку перед собой, на безымянном пальце красовалось кольцо, красивое и дорогое, с довольно крупненьким бриллиантом. — Я же говорила, что они узнают, Нафань, «Дева Мария» — самый известный экспонат Рабиновича.

— Ясно... — вон из-за чего весь сыр-бор, я, похоже, свистнул это кольцо в ювелирной лавке да и подарил его Лизе... лихо! Я попытался улыбнуться хоть уголками губ, чтобы как-то разрядить атмосферу, девчонка явно нервничала. — Тебе хоть кольцо-то нравится?

Лиза склонила голову на плечо.

— Ты у меня насколько смелый, настолько и глупый. Вот что бы произошло, не подъедь я раньше, чем договаривались? — она вздохнула, продолжая возиться с раной. — Не отвлекай-ка меня, это все надо обработать.

— Мы договаривались? — уточнил я.

Она зыркнула на меня так, будто я мелю чушь. Судя по всему, мы с ней что-то тут планировали, и мне действительно повезло, что девчонка подъехала раньше. Ну зашибись, хоть в чем-то должно везти. Помирать второй раз за день как-то совсем не хотелось.