Мурка

— Как, на другой? — выдохнул я.

— На сегодня по комбинату отбой, — ухмыльнулся Рыжий. — Любит Феликс все в последний момент поменять.

— Вряд ли он поменял в последний момент, — я недоуменно пожал плечами, — скорее всего это и был основной план, а комбинат прикрытие, чтобы не спалить нас раньше времени. Хитро придумано.

— Да какая разница? — хмыкнул Рыжий. — Феликс у нас голова... Ему виднее, а наше дело маленькое. Бабки берем и уходим. Да, Кощей? Скажи что-нибудь, а то я скоро забуду твой голос.

Парень в ответ лишь кивнул и вставил в уши капельки наушников. На его лице, никаких эмоций, будто он не живой давно.

Наша машина въехала в неприметный двор.

— Все здесь... Пошли, — Рыжий первым покинул «Солярис» и направился к нужному, лишь ему известному подъезду, возле которого топтался старик с клюкой. Сгорбленный, несмотря на жару в стареньком плаще. Воротник поднят до самых ушей, макушка утонула в старомодной шляпе.

Мы озирались, во дворе пусто, только хромой голубь подозрительно на нас уставился, да мимо прошмыгнул черный кот.

Мы приблизились к подъезду, дедуля вдруг распрямился и оказался довольно высоким. Клюка повисла в воздухе, не доставая земли. Несмотря на шляпу и поднятый ворот, я узнал его лицо. Это был Феликс.

— Что так долго? — проворчал он. — У нас полчаса. Потом нагрянут менты с обыском. Бабки в хате...

Его осведомленность меня не удивила.

— Хорошо иметь своего информатора в органах? — спросил я ухмыльнувшись.

— Меньше разговоров, Гриша. Все, работаем. Я на стреме, Рыжий за руль, вы с Кощеем в хату. Тринадцатая квартира.

— Где бабки искать? — спросил я.

— Разберетесь... Это перевалочный пункт одной фирмочки-однодневки. Нал должен быть где-то в квартире. Инфа надежная...

Интересно, кто же из наших такой инфой торгует?

Первым шел Кощей. Подъезд встретил запахом мышей и старых тряпок. На площадке второго этажа мы уперлись в нужную дверь. Обычная такая с виду дверь, обитая потрескавшимся дерматином еще из девяностых. Но под обшивкой она оказалась железной. Не простая квартирка.

Кощей молча вытащил отмычки и, пока я стоял на шухере, он пару минут повозился с замком.

Щелк! Щелк! Дверь, наконец, скрипнула и распахнулась, впуская нас в мрачный коридор затрапезной квартирки.

Шторы плотно задернуты, солнечный свет почти не пробивается, будто здесь прячется вампир. Я надел перчатки и стал шарить по комнатам. Хата выглядела нежилой.

Есть! Под панцирной кроватью нашел «бабушкин» чемодан советских времен. Выволок его на свет, раскрыл. Столько купюр я в жизни не видел. Тугие пачки красовались красными отблесками пятитысячных.

— Часть денег надо оставить, — скомандовал Кощей скрипучим, как ржавые петли голосом. Я даже вздрогнул. Никак не привыкну к его голосу. — Остальное заберем.

— Умно, — кивнул я. — Пусть думают, что это весь банк. Никто не подумает, что хату обнесли до обыска.

Кощей кивнул и вытащил из кармана матерчатый мешок.

— Складывай, — скомандовал он мне, а сам пошел шарить дальше. Возможно, это была не единственная нычка.

Как вдруг в дверь постучали.

Сердце подпрыгнуло и заколотилось сильнее. Черт! Кого там принесло?

Кощей вытащил пистолет и подскочил на цыпочках к двери. Уткнулся в дверной глазок, но мутное застарелое стеклышко и полумрак подъезда не давали ему разглядеть визитера. Дверь изнутри запиралась только на ключ. Отмычкой это сделать было проблематично, поэтому она оставалась лишь прикрытой.

— Кто там? — прошептал я.

— Хер его знает, — еле слышно одними губами ответил Кощей. — Не видно.

В это время дверь несмело стала отходить, и в прихожку робко просунулась чья-то голова.

Кощей схватил человека и резким рывком втащил его внутрь, захлопнув дверь.

— Не бейте, дяденька! — вскрикнул лопоухий подросток, но тут же замолчал, увидев, как ему в лоб уперся ствол пистолета. Он даже вздохнуть от страха не мог.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел Кощей, волоча его в комнату.

— Здесь друган мой Борька раньше жил. А потом он пропал. Я вот зашел, думал он все-таки дома... Говорят квартиру они продали и из города уехали. А я решил проверить, — тараторил мальчишка лет двенадцати.

Страх вернул ему речь, он пытался просить, чтобы его отпустили, понимая, что не вовремя он здесь появился, очень не вовремя.

— Твою ж мать... — скрежетал зубами Кощей. — Он наши фейсы видел. Придется его того... Ты иди вниз, тащи мешок, я сделаю это по-тихому, без ствола.

— Угу, — кивнул я и подхватил мешок с деньгами.

Кощей держал подростка за вихры, а второй рукой убирал пистолет за пояс. Пора...

Я швырнул увесистый мешок Кощею в морду. Но у того сработала реакция профессионала. Он увернулся, отпустив мальчишку и одновременно хватаясь за пистолет.

— Беги! — рявкнул я на подростка и ринулся на противника.

Пацан пролетел мимо меня пулей, я с облегчением услышал, как громыхнула входная дверь.

А я уже вцепился в руку с пистолетом, пытаясь вывернуть ее рычагом и отводя дуло от себя.

Но Кощей ушлый, боец подготовленный, ушел от приема. Пистолет он не удержал, тот брякнулся на пол. А сам он саданул мне коленом в живот и крючковатыми пальцами вцепился в мои глаза.

Твою мать! Я чуть не взвыл от боли. Грязный приёмчик, но действенный. На секунду я был ослеплен. Мотнул головой, сбрасывая цепкие пальцы с лица, и тут же прострелил двоечкой почти наобум. Один из кулаков зацепил противника и чуть отбросил его назад. Я проморгался. Один глаз не видит. Второй как через пелену.

Но я разглядел, как в голову летит удар ногой. Инстинктивно присел и кинулся в проход в ноги. Схватил Кощея за «оглобли» и повалил на спину. Вовремя, он как раз пытался прорваться к пистолету, который в полумраке я не мог разглядеть одним глазом. Второй заливала кровь.

Мы покатились по полу. Кощей снова применил грязный прием, старался прижать меня к себе и вцепиться зубами в ухо. Ёпрст! Что ты за зверушка такая кусачая?!

Я охладил его пыл ударом локтя в зубы. Хорошо попал, с хрустом. Кощей выплюнул пару зубов, хрипел, и пытался взять меня на удушающий, словно удав, обвивая меня в партере.

С борьбой у меня не особо, но кулаки, как молот. Я с силой разорвал дистанцию между нами, будто отжался от пола, и ударил.

Раз, другой, третий. Твердый череп Кощея скрипел под моими костяшками. Крепкий, гад! Он пытался контратаковать, но я занял удобную позицию, обхватив его ногами и бил его сверху, как отбойным молотком. Вот его тушка затихла и обмякла. Я встал на колени, стянул с него брючный ремень и связал ему руки за спиной. Отдохни пока, а мне еще с двоими разобраться надо.

Вытер кровь с лица об занавеску. Поморгал. Второй глаз вроде тоже видит, хотя и очень плохо. Эх... Раньше зрение всегда стопроцентное у меня было, а теперь...

Я нашел пистолет, проверил, что патрон в патроннике. Захватил мешок с деньгами и пошел на выход. Но дверь пацан не закрыл, и я не заметил, как в пороге нарисовался Феликс.

Бах!

Он выстрелил первым. Я прикрылся мешком. Пуля увязла в деньгах. Бах! Бах! Я пальнул в ответ. Феликс дернулся и сполз по стеночке. Минус два. В его глазах стояло недоумение.

— Жадный ты, Гриша, — прошипел он, истекая кровью и таращась на мешок с деньгами у меня в руках, выдохнул и застыл посмертной ухмылкой.

— Да подавись ты! — я презрительно швырнул мешок ему в уже мертвую морду, а сам побежал по лестнице вниз.

Выскочил во двор. «Солярис», взвизгнув резиной, стартанул как гоночный автомобиль и попытался насадить меня на капот. При этом я видел, как Рыжий кому-то успел позвонить.

Я подпрыгнул, лобовуха больно ударила меня и отшвырнула в сторону. Я перекувыркнулся по земле, вскочил на ноги. В горячке даже не почувствовал, что сломаны ребра.

Бах! Бах! — наградил убегающую машину двумя пулями. «Солярис» дернулся и с размаху уткнулся в бетонный столб. Под ним разливалась ядовито-зеленая жижа.