Дикая любовь

— Конечно. — Я оглядываюсь на Изабеллу и Найла, прежде чем последовать за ним, чувствуя себя неуверенно. Никогда раньше не было ощущения, что между нами такая большая дистанция, даже до того, что случилось на пляже. Я никогда не чувствовала себя так неуравновешенно с ним, как будто я не совсем уверена, что сказать или что будет дальше.

Я иду за ним на кухню, выхожу через заднюю дверь и попадаю на задний двор. С одной стороны дома разбит небольшой симпатичный сад с цветами и скамейкой в дальнем конце. Левин ведет меня туда, его рука обвивается вокруг моей, и на мгновение я просто позволяю себе насладиться его прикосновением, его широкой ладонью, прижатой к моей маленькой.

Я скучаю по его прикосновениям, причем в самых разных смыслах. Этого недостаточно, но это то, что у меня есть.

Он ведет меня к буйству цветов, а потом, по маленькой извилистой каменной дорожке, которую Изабелла выложила среди них, которая ведет к скамейке, и к моему полному шоку, опускается на одно колено.

Я смотрю на него, пока он роется в кармане, и мои губы раздвигаются от удивления, не давая мне возможности говорить. Когда он открывает черную бархатную коробочку, мне становится еще труднее придумать, что сказать.

Кольцо в коробочке прекрасно. Сверкающий овальный бриллиант на кольце из розового золота, с двумя темно-красными камнями по обе стороны, то ли гранатами, то ли рубинами, не могу точно сказать. Оно мерцает в вечернем свете, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, когда представляю, как Левин выбирает его для меня, сам, пытаясь решить, что мне может понравиться.

Это бессмысленно. Если все так, как есть, зачем ему покупать мне кольцо?

Вопрос вырывается наружу прежде, чем я успеваю его остановить.

— Зачем ты это делаешь? — Пролепетала я. — Если ты не любишь меня… зачем? Я не понимаю.

Мне кажется, что на его лице мелькнула обида, но я не могу быть уверена. Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, как превосходно Левин умеет держать себя в руках. Он часто использовал этот навык в отношениях со мной.

— Ты мне небезразлична, — тихо говорит он, и это почему-то жжет сильнее, чем когда-либо.

— Я знаю, ты думаешь, что это помогает, — говорю я ему, делая шаг назад и чувствуя, как сердце заходится в груди. — Но каждый раз, когда ты это говоришь, я слышу только то, что приходит следом. Ты мне небезразлична, но я тебя не люблю. Я слышу слова, которые ты не произносишь, так же хорошо, как и те, которые ты произносишь.

— Мне жаль. — Он встает, все еще держа в руке открытую коробку. Я вижу, как его вторая рука дергается, как будто он собирается протянуть руку и дотронуться до меня, но потом останавливает себя. — Я хочу, чтобы у тебя было все, чего ты заслуживаешь, Елена. Ты так многого лишаешься из-за меня. Потому что я не защитил тебя от собственной похоти. Теперь твоя жизнь будет совершенно другой из-за этого. Все изменилось, вот так. — Он щелкает пальцами, и я вздрагиваю, сердце щемит от каждого слова. Я слышу только обязательство. — Поэтому я хотел, чтобы у тебя было настоящее предложение и кольцо. Ты заслуживаешь того, чтобы испытать все это, и я…

— Ты сделал ей предложение? — Вопрос снова вырывается наружу прежде, чем я успеваю его остановить, и теперь уже Левин выглядит ошеломленным. Я редко спрашивал его о покойной жене, и никогда так прямо. — Ты купил ей кольцо? Наверное, да. Оно ведь не было таким, правда?

Левин тяжело сглатывает, и его рука смыкается вокруг коробочки с кольцом.

— Это ты так говоришь мне нет, Елена? Ты не выйдешь за меня замуж? — Я не могу сказать, слышу ли я облегчение или разочарование в его голосе, или ни то, ни другое. Я говорю это только потому, что хочу, чтобы он почувствовал что-то сильное, что-то помимо покорности моим желаниям и того, что это правильно.

Слезы застилают мне глаза.

— Я выйду за тебя замуж, — тихо говорю я ему. — Но я выхожу за тебя ради нашего ребенка. Я не собираюсь принимать предложение или носить кольцо, которое ты подаришь мне не потому, что любишь меня.

На этот раз я вижу на его лице обиду. Меня это не радует, я не хочу причинять ему боль, но в то же время я рада видеть хоть какие-то эмоции. Я хочу, чтобы он понял, что я тоже этого не хочу, только не так.

Он делает глубокий вдох, убирая кольцо в карман, а затем опускается на скамейку, упираясь локтями в колени.

— Мы с Лидией поженились при странных обстоятельствах, — наконец говорит он. — Это было сделано, чтобы спасти ее. Работа, на которой мы были вместе, пошла наперекосяк. Возникли проблемы с одним из боссов картеля. Единственным способом обезопасить ее от него, по-настоящему обезопасить, была наша свадьба.

— Ты хотел на ней жениться? — Не знаю, почему я все еще задаю эти вопросы. Услышать ответы будет только больнее. Но если я собираюсь быть с Левином навсегда, я чувствую, что должна знать.

Он смотрит на меня, и я думаю, не решает ли он, говорить правду или нет. Взвешивает он свои возможности.

— Да, — говорит он наконец. — Я хотел на ней жениться. Она не была так уверена. Я понятия не имел, будет ли это настоящий брак, или она собирается аннулировать его, когда мы вернемся в Москву. Но нам пришлось затаиться на некоторое время и сначала поехать в Токио. И к тому времени, когда мы вернулись…

Он прерывается, то ли потому, что не хочет говорить дальше, то ли потому, что уверен, что я не хочу этого слышать, не знаю.

— Но это не отвечает на твой вопрос, — наконец говорит он после долгого молчания. — Я не делал ей предложения до того, как мы поженились. Я не покупал ей кольцо. Но я сделал это в Токио. Я не просил ее выйти за меня замуж, но я просил ее остаться моей женой. Попытаться наладить со мной хоть какую-то жизнь и доверить мне наше будущее.

Левин наклоняет голову вперед, его плечи опускаются, и в этот момент я вижу, как тяжел груз всего произошедшего, лежащий на нем. Я чувствую себя виноватой за то, что заговорила об этом, зная, как это больно.

Но я должна понять.

— Она доверила мне свое будущее, — повторяет он. — И я не справился. Я делаю все возможное, Елена, поскольку определенное будущее для нас уже решено. Но я снова и снова пытаюсь предупредить тебя, чтобы ты не поступала так же. Это не будет брак по любви. Это моя попытка поступить правильно по отношению к тебе, и попытка не потерпеть неудачу снова.

— Но ведь есть же какое-то будущее. Должно быть. — Я без раздумий прижимаю руку к животу, чувствуя, как меня пронизывает боль. — Мы должны разобраться в этом вместе, Левин. Тебе недостаточно просто быть здесь. Мне нужно, чтобы ты был частью этого.

— Я сделаю все, что в моих силах. — Он смотрит на меня, его губы плотно сжаты. — У меня должен был быть ребенок раньше, Елена. Ты слышала, что сказал Васкес. И ты знаешь, что произошло.

— И ты был рад этому? — Еще один вопрос, на который я не знаю, хочу ли я знать ответ, но он все равно прозвучал, открыто. — Ты хотел его…

Левин испускает тяжелый вздох.

— Я боялся, — говорит он категорично. — Чертовски боялся. А потом, когда я смирился с этой мыслью, оказалось, что я не против. Но это неважно, — добавляет он, поднимаясь со скамейки. — Это прошлое, Елена, и…

— Прошлое, которое, очевидно, все еще влияет на тебя сейчас. — Несмотря на вечернее тепло, озноб обхватывает меня руками, и я чувствую, как по телу пробегает холодок. — Оно встает между нами, хочешь ты этого или нет…

— Елена. — На этот раз я могу прочитать эмоции в его глазах. Это сочувствие, и я ненавижу его больше, чем безразличие, разочарование или что-то еще, что он когда-либо чувствовал по отношению ко мне, что мне не нравилось. — Оно всегда было между нами. Оно было между мной и каждой женщиной, которую я встречал за последние двенадцать лет.

Слезы снова закипают в моих глазах, потому что я слышу, как мне кажется, невысказанные слова, ты не она. Ты не особенная. Ты не изменишь этого. Он не говорит их, и я даже не могу быть уверена, что он так думает, но это то, что думаю я, то, что приходит мне в голову, когда я смотрю на него, и это так больно, что на мгновение мне кажется, что я не могу дышать.