Страница 43 из 45
– Маат-Иб? Значит, это не сказка… – сказала Хон-То. – На Хенет, эта история про богиню Маат передавалась только внутри нашей прау. Легенда гласит, что Маат была богиней правды и справедливости. Её символ – перо на весах, которые использовались для взвешивания души умершего человека перед приближением к вратам загробной жизни.
– Постойте! – перебила её Лиза, – Согласно легенде, после смерти каждый тауи проходил через испытание на весах перед Маат?
– Да, – удивлённо ответили Неб-Пер и Хон-То хором. – Но как?
– На одну чашу весов кладется сердце умершего, а на другую чашу – перо Маат, – продолжила Лиза.
– Мат хепер, – согласился Неб-Пер, – И если сердце было легким, другими словами, если тауи вел праведную жизнь, то его сердце не перевешивало перо Маат, и душа продолжала свой путь в загробный мир. Однако, если сердце было тяжелым, то есть, если человек жил несправедливо и нарушал законы Маат, то его душа в последствии будет осуждена на вечное страдание в мире теней.
– Да, аналогичная легенда была и на нашей Земле, – вспомнил Сэм, а я и Ани подтвердили это. – Но причём тут Иб? Это же переводится как “сердце”? Сердце Маат?
– У легенды есть продолжение, – сказала Хон-То. – Однажды, когда один смертный усомнился в справедливости такого взвешивания, он высказался, что даже сама Богиня не сможет пройти своё испытание. Но сама богиня, очень долго наблюдала за несправедливостью и злом в мире людей.
Она на несколько секунд замолчала, будто Хон-То лично прочувствовала всю ту боль, о которой говорилось в легенде, но потом продолжила.
– Тогда богиня Маат почувствовала, что её собственное сердце начало наполняться тяжестью от горя и боли всех, кто провалил её испытание. Тогда она решила пройти через испытание на весах со своим собственным сердцем. Прямо на глазах смертного, она вынула своё сердце и положила его на одну чашу весов, а вторая чаша, на которой уже было положено перо Маат, сразу же опустилась. Таким образом, богиня Маат продемонстрировала, что её сердце легче пера, что символизировало её безупречную жизнь и справедливость. Тогда тягость горя и боли исчезли с её сердца, а сама богиня Маат почувствовала облегчение. Смертному же оставалось только преклонить перед богиней колени и принять свою судьбу.
Снова Хон-То замолчала, но Неб-Пер тут же продолжил её рассказ:
– С тех пор сердце Маат стало символом правильной жизни и нравственности на всей Хенет. Все тауи стараются придерживаться законов Маат, которые считались основой благополучия и процветания.
– Вы доказали, что ведёте правильную жизнь, – прозвучал мягкий приятный женский голос у меня в голове. И судя по выражению лица Ани, она тоже это слышала.
– Но почему?
– Что почему? – спросила меня Хон-То, но я не реагировал на неё.
– У вас была возможность уничтожить всех их без раздумий, разрушить их родной дом, а вы протянули руку сотрудничества, что заложило основу благополучия и процветания всех в будущем.
– В будущем?
– Джек, ты пугаешь нас, – сказал Сэм, но я приподнял указательный палец, давая ему знак “подожди”. Но мягкий приятный голос в голове больше ничего не ответил мне.
Я обратился к Ани через аат-нубу:
– Когда мы штурмовали корабль тауи, на самом деле мы всех тогда убили, и Неб-Пера тоже, – у Ани расширились глаза от ужаса.
– Не может быть, всё было не так, – возразила она.
– Так. Но когда я собственноручно убил Неб-Пера, сработала моя способность Озарение и я вернулся к моменту прорыва на корабль. После чего, решил никого не убивать, что мы с тобой и сделали. Я об этом никому не рассказывал. – Ани кивнула, давая понять, что это останется в секрете.
– Мы только что говорили с Маат. – ошарашил своим заявлением я всех остальных. – А что там с Сат-Эру? Хочу его в команду, – улыбнулся я.
– Дался тебе этот Сат-Эру! – возразил Сэм. – Рассказывай давай, что только что произошло.
После того, как я рассказал всё, что с нами произошло, а Ани это подтвердила, наши друзья тауи очень крепко задумались. У нас буквально получилось прикоснуться к легенде, к истории, которую им рассказывали на родной и уже далёкой Хенет. А они стали свидетелями этого события.
Исследование Маат-Иб затянулось, потому что как только я или Ани покидали корабль, все панели управления становилось неактивным, он будто сразу же засыпал. Поэтому приходилось как можно чаще находиться в рубке нам обоим.
Вскоре тауи заметили как начал происходить обмен огромными потоками информации между кораблями. Это Скхаджи удалось наладить диалог с управляющей программой Маат-Иб. Хотя это тяжело назвать управляющей программой, разумности у этого корабля было уж точно не меньше чем в нашем ИИ Скхаджи. Когда обмен информацией между кораблями завершился, наш Скхаджи заявил, что влюбился! ИИ влюбился! Не думал, что такое вообще возможно.
Пока Неб-Пер, Хон-То и наш астролингвист Лиза Миллер занимались переводом надписей и вообще разбирались как и что работает на Маат-Иб, наш астронавигатор нашёл в памяти корабля звёздные карты и разбирался в них.
Мы же с Ани пробовали повторить наше “подключение” к Маат-Иб. Мы погружались в это, ставшим уютным, белое марево, сливаясь воедино. Задавали вопросы, на некоторые из них мы получали исчерпывающие ответы. И несмотря на то, что некоторые вопросы так и остались без ответа, мы выяснили очень многое.
Например, история противостояния Накху и Снебу оказалась совсем другой, нежели нам поведали друзья тауи. Но они лишь рассказывали легенду, передающуюся из поколения в поколение на Хенет. А Маат-Иб поведала нам истину, как свидетель всего произошедшего.
Можно сказать, что мы тоже стали своего рода свидетелями. Ведь это выглядело одновременно как сон и как объёмная запись произошедшего. Своим мягким голосом, который сейчас вообще не походил на синтезированный, Маат-Иб начала свой рассказ. Звук её голоса успокаивал.
Давным давно, десятки тысяч лет назад, на двух противоположных окраинах нашей галактики, зародилось две расы.
Каким-то чудом, одна из них зародилась на планете, вращающейся вокруг тусклого красного карлика. Атмосфера планеты рассеивала свет от красного карлика так, что на планете всегда были или сумерки, или темнота. Но этого хватило для того, чтобы на планете развилась полноценная жизнь. Шли годы, десятилетия, тысячелетия. Единственный разумный вид на планете сформировался. Из-за недостаточности света от местной звезды, кожа у местных обитателей была бледная, а глаза большими, радужки которых за годы эволюции исчезли, оставив огромные, почти во весь глаз зрачки, чтобы лучше улавливать тусклый свет звезды. Раса, которая называла себя Накху, развивалась, строила города, засеивала поля, создавала технику, вышла в космос. Спустя несколько десятилетий, Накху начали экспансию в глубь галактики.
Примерно в тоже время, когда только-только зарождалась Накху, на противоположном конце галактики была другая звёздная система, подарившая ещё одну разумную жизнь. Здесь же звезда была белым гигантом. Белые гиганты являются источниками мощного излучения в виде ультрафиолетового света, рентгеновских лучей и гамма-излучения. Поэтому, пройдя долгий путь эволюции, местные жители получили тёмный, почти черный цвет кожи и маленькие узкий разрез глаз. Данные разумные называли себя Снебу.
Как и в случае с Накху, Снебу развивались, и в конце концов также вышли в космос. Сейчас уже не выяснить точно, одновременно вышли в космос эти расы или нет. Да это и не важно, по космическим меркам плюс-минус пять сотен лет – это практически в одно время.
Но если Накху все свои технологии строили, основываясь на пути мира и созидания, то технологии Снебу были основаны на пути войны и разрушения.
Все пригодные для заселения планеты Накху облагораживали и привносили в неё жизнь. Процесс терраформирования таких планет мог длиться сотню лет, но при этом получались прекрасные, заселённые живыми организмами, планеты со своей экосистемой. Каждая такая планета – это целое искусство, результат долгих и очень тщательных работ множества учёных.