Страница 30 из 50
1 декабря 1917 г. Моссовет постановил напечатать воззвание к трудящимся и призвать их не принимать участия в демонстрации, а также привлечь к суду эсеровскую газету «Труд» за подстрекательские антисоветские статьи.
Между тем события развивались. 3 декабря 1917 г. эсеро-меньшевистские и кадетские лидеры провели демонстрацию под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию!». Широкие трудящиеся массы не поддались на провокацию. В демонстрации участвовали офицеры, юнкера, буржуа. Наиболее активные подстрекатели беспорядков были арестованы.
Вскоре в Москве и ее пригородах было введено военное положение (с 8 по 20 декабря). На улицах города запрещалось устраивать собрания, расклеивать антисоветские воззвания, нарушать работу учреждений и т. д. Командующему войсками МВО предоставлялись широкие полномочия, в случае надобности он мог отдавать распоряжения об аресте, высылке из Москвы и т. д.
18 декабря В. П. Ногин, сделал сообщение о том, что правые эсеры готовятся к перевороту, разгрому Советов, нападению на квартиры членов Президиума. После, обсуждения создавшегося положения Моссовет отдал распоряжение войскам округа, комиссару по гражданской части и коменданту города принять необходимые меры для предотвращения враждебных актов.
Однако это уже не могло остановить контрреволюционеров. В день открытия Учредительного собрания, 5 января 1918 г., они решили пойти на штурм Советской власти и провести мощную вооруженную демонстрацию.
31 декабря 1917 г. на заседании МК РСДРП (б) был всесторонне обсужден вопрос о готовящемся антисоветском выступлении. Большевики призвали трудящихся города не принимать участия в демонстрации и наметили меры по ее предотвращению.
Поражение защитников «учредилки»
Первые дни января отличались особой напряженностью. 1 января 1918 г., выполняя решение МК РСДРП (б), Президиум Московского Совета принял постановление любыми способами предотвратить предстоящую демонстрацию. Военно-политический отдел штаба МВО временно превращался в центр по борьбе с антисоветским движением. Приказ МВО о разгоне демонстрации и аналогичные требования Моссовета подлежали скорейшему доведению до сведения работников на местах. В подозрительных домах и гостиницах производились обыски, усиливалась охрана центральных советских учреждений города. За членами партии правых эсеров устанавливалось наблюдение. Президиум обратился в МК РСДРП (б) об усилении разъяснительной агитации на фабриках, заводах и в казармах.
Вскоре в типографии эсеровской «Земли и воли», где печатались контрреволюционные воззвания в защиту Учредительного собрания, произвели обыск. Захваченные материалы были направлены в Следственную комиссию Ревтрибунала. Буржуазные газеты, поместившие призывы к демонстрации 5 января, временно были закрыты.
Большую роль в мобилизации масс для отпора врагу и в раскрытии подлинного смысла антисоветских замыслов реакции сыграло ярко написанное обращение Моссовета «Ко всем рабочим, солдатам и крестьянам», где говорилось, что «под покровом союза защиты Учредительного собрания организуется новое вооруженное выступление белой гвардии, организуется новая гражданская война как здесь в Москве, так и в других городах»{135}.
Вопрос о готовящемся выступлении обсуждался также Московским советом профсоюзов. Президиум Совета порекомендовал правлениям союзов организовать надежную охрану своих помещений.
На заводах также принимались экстренные меры к усилению вооруженной охраны, а в день открытия Учредительного собрания члены завкомов должны были в полном составе находиться на своих местах.
Московские трудящиеся не поддержали заговорщиков. На многочисленных митингах принимались резолюции, осуждавшие демонстрацию, а белогвардейцы объявлялись вне закона. Так было на Металлическом заводе, заводе «Каучук», арматурном заводе «Ф. Гакенталь и К0», на Московско-Курской железной дороге и на многих других предприятиях.
3 января Президиум Моссовета принял решение арестовать комитет правых эсеров. В доме № 54 по Тверской улице были произведены обыски и аресты. Здесь удалось обнаружить капсюли для бомб. 4 января были задержаны 114 контрреволюционеров. Обыски в центральной части города помогли выявить тайные склады оружия, боеприпасов, антисоветской литературы. В одном из домов по Шереметевскому переулку было найдено 40 винтовок и берданок с большим количеством патронов к ним.
Последним предупреждением эсеро-меньшевистским заговорщикам послужило постановление Президиума Моссовета от 4 января, который оставил в силе прежнее решение о запрете демонстрации (если же она все-таки начнется, подчеркивал Президиум, то будет разогнана с помощью оружия). Характерна позиция, занятая по этому вопросу левыми эсерами. Они выразили пожелание, чтобы «первый удар был смягчен и чтобы инициатива нападения была предоставлена другой стороне»{136}. Иначе говоря, левые эсеры стояли за либерально-снисходительное отношение к мятежникам, не жалея жизни рабочих и солдат.
Одновременно с принятием чрезвычайных мер со стороны гражданских властей проводилась соответствующая работа и по военному ведомству. Приказ по МВО от 2 января 1918 г. обязывал всех начальников гарнизонов, командиров полков и т. д. никаких демонстраций без разрешения местных властей не допускать, а в случае необходимости не останавливаться перед применением оружия. Артиллерийским частям отдавалось распоряжение привести технику в боевую готовность. Перед зданием Моссовета было установлено несколько орудий. Вооруженные силы готовы были отразить выступление.
Но контрреволюция не отказалась от своих замыслов. Московский союз защиты Учредительного собрания настоятельно призывал рабочих и служащих выйти на улицу для участия в демонстрации.
В день открытия Учредительного собрания напряжение достигло апогея. Утром 5 января большими толпами и отдельными группами меньшевики, правые эсеры, кадеты и их приспешники вышли на улицы Москвы. Буржуа несли лозунги «Долой Советы, вся власть Учредительному собранию!». Манифестанты двигались по Тверской в сторону Красной площади. Когда красногвардейцы потребовали разойтись, те бросились на них и попытались разоружить. Патрульные выстрелили в воздух, контрреволюционеры разбежались, бросив плакаты, но через некоторое время стали собираться вновь, и опять пришлось их разгонять.
Немало демонстрантов собралось у Страстного монастыря, на Миусской площади. Напротив здания Городской думы, на Театральной площади и в Охотном ряду были устроены митинги. Гласных дум и земских деятелей, столпившихся у Большого театра, разогнать удалось лишь с помощью оружия. На Бутырском мосту патрули задержали 30 человек, вооруженных револьверами. У Кузнецкого моста и Петровки наряды красногвардейцев окружили контрреволюционеров. Завязалась перестрелка.
Столкновения происходили на Садовой, Арбате, Большой Дмитровке, Воскресенской площади и в других местах.
По революционным солдатам стреляли из окон домов, с крыш, из-за углов и из подворотен. Сотни знамен, транспарантов, плакатов было отобрано у демонстрантов и свезено в бывшее Александровское училище и Моссовет. А вечером заговорщики взорвали здание Дорогомиловского районного Совета. Погибли начальник штаба Красной гвардии Дорогомиловского района П. Г. Тяпкин, начальник арсенала районных красногвардейцев, один из мужественных солдат революции А. И. Ванторин и др.
Однако далеко идущие планы врагов революции не осуществились. Эсеро-меньшевистско-кадетское выступление 5 января в Москве провалилось. Поражение потерпела и реакция в Петрограде. В ответ на отказ Учредительного собрания одобрить программу Советской власти ВЦИК в ночь с 6 на 7 января 1918 г. принял специальный декрет о роспуске Учредительного собрания{137}.
Трудящиеся смогли на собственном опыте убедиться в том, что старый буржуазный парламентаризм изжил себя. В новых условиях он являлся лишь ширмой, которой прикрывались контрреволюционеры для захвата власти и ликвидации завоеваний Октября.