Страница 20 из 40
К 30-м гг. относятся работы над русско-польским сравнительным словарем С. Линде. Это начинание обсуждалось на заседаниях Российской Академии и подверглось критике Востокова. Ученый считал, что печатание словаря преждевременно, поскольку последний требует значительной доработки и средств. Только в 1845 г. Линде удалось издать в Варшаве пробную часть своего труда «Материалы для сравнительного словаря русского языка (буквы К выпуск первый)». Со смертью Шишкова работы по составлению сравнительного общеславянского словаря надолго прекратились.
Во второй половине 1830-х гг. в Академии собирался материал и для нового толкового азбучного словаря. Члены Словарного комитета П. А. Ширинский-Шихматов и М. Е. Лобанов составили небольшой план комплектования словника. Предполагалось, что в новый лексикон должны войти все слова, «к какому бы слогу они не принадлежали…, ибо словарь не есть выбор слов, но полное собрание языка библейского и народного, как в древних и новейших писателях, рукописях и печатных книгах, так и в устах народа сохранившегося» [127, № 40, л. 169]. В словарь хотели вводить и лексику славянских языков, «если она ясна». Таким образом предполагалось составить обширное пособие, напоминавшее словарь Шишкова. К 1841 г. обсуждение и обработка лексического материала была в основном завершена. На академическом заседании 23 августа этого года сообщалось: словарный комитет обработал 69 282 слова — большую часть алфавита. Было предложено начать печатать словарь. Однако издать его Академия не успела. Собранный материал был использован в «Словаре церковнославянского и русского языка», который в 1847 г. напечатало II Отделение Петербургской Академии наук.
Академии удалось воплотить в жизнь другие пункты лексикографической программы, например, создать отраслевые словари типа «Технико-ботанического словаря» (1820) и «Словаря родовых имен растений» (1826) академика И. И. Мартынова (1771–1833), известного филолога-классика, педагога и переводчика, члена Российской Академии с 1807 г., почетного члена Московского, Виленского, Харьковского, Казанского, Петербургского университетов, одного из основателей Русского минералогического общества. В предисловии к «Технико-ботаническому словарю» Мартынов подчеркивал, что труд его рассчитан не только на ботаников, но и на «любителей общей русской словесности». По мнению лексикографа, язык и обогащается «переводом, составлением и введением слов, необходимых при распространении областей наук и искусств» [82, с. 5].
В «Словаре родовых названий растений» Мартынов старается привести все возможные сведения о растениях: родовое название, его происхождение и название на русском языке, количество видов и география их распространения. Здесь же имеются и сведения о ботаниках, употребивших или переведших родовое название на русский язык. Труды Мартынова продолжают иметь исключительный интерес для исследователей, занимающихся историей развития естествознания у нас в стране.
В 1835 г. Академия переиздала первый лексикографический труд А. С. Шишкова — «Треязычный морской словарь», которым в продолжение долгого времени пользовались как специалисты-моряки, так и литераторы.
Большое значение Российская Академия придавала собиранию диалектного материала, о чем свидетельствует такой факт: собранные учителем Осташковского народного училища (Тверской губернии) С. Н. Суворовым объяснения слов были заслушаны на заседании в Академии 1 мая 1820 г.
Удалось также установить, что в 1823 г. по поручению президента Российской Академии совершил свое годичное путешествие по северу России чиновник Министерства внутренних дел В. Я. Никонов, отчитавшийся за поездку рукописным «Словарем местных слов Архангельской и Олонецкой губерний», в котором было представлено им около 200 диалектизмов, а также топонимы, поговорки, загадки, выписки из старинных грамот. Автор словаря предполагал совершить еще одно путешествие и продолжить сбор материалов, обещая составить и «словари самоедского, лопарского и корельского наречий». «Я имею ныне корреспондентов во всех обозренных мною местах, которые будут присылать ко мне, повременно, продолжения его подносимого собрания — для поднесения оных в Академию», — сообщал Никонов в Петербург [152, л. 2 об.]. Неизвестно, удалось ли любителю-лексикографу продолжить свои интересные начинания. Дальнейших сведений об этой работе найти не удалось. Однако заметим, что собранный Никоновым словарный материал и поныне не утратил своего научного значения, а в 1950 — 1960-х гг. он был использован при составлении «Словаря русских народных говоров».
В 1834 г. вышел в свет «Общий церковнославяно-российский словарь». Его автором был известный деятель русской филологической науки, непременный секретарь Академии П. И. Соколов. Словарь выпускался по заказу Министерства народного просвещения, в связи с тем что вышедшие ранее академические словари 1789–1822 гг. — громоздкие, дорогие и малотиражные — были непригодны для массового употребления. К составлению учебного словаря П. И. Соколов приступил в конце 1828 г. Академия охотно поддержала это начинание и постановила оплатить все расходы по изданию словаря. «Ничто не может произвести столь полезного действия в отношении к распространению основательных в отечественном языке сведений как обращение в руках юношества удобного к употреблению краткого, но исправного словаря», — так аргументировала Академия свою помощь и заинтересованность в этой работе, образовав даже специальный комитет в составе: А. X. Востокова, В. А. Поленова, П. А. Ширин-ского-Шихматова, Д. И. и И. И. Мартыновых. После завершения работы коллектив помощников представил отчет в Академию, где подчеркивалось, «что сей словарь, будучи гораздо полнее и исправнее всех изданных доселе, соответствует своему назначению и что продолжительные и усердные труды, употребленные при сем случае почтеннейшим сочленом заслуживают всякого уважения» [48, с. 118]. В год издания словарь Соколова был представлен на ежегодный Демидовский конкурс, на котором и был удостоен полной Демидовской премии в размере 5 тыс. р.
Словарь Соколова относится к числу словарей справочного типа. В него вошли все слова, «сколько издателю собрать было можно». В лексиконе можно найти не только слова русского языка, но и церковнославянского и древнерусского. Это явилось следствием ошибочного мнения многих филологов той поры, считавших церковнославянский, древнерусский и русский языки лишь разными «наречиями» славянороссийского языка. Несмотря на это, «Общий церковнославяно-российский словарь» был во многом совершеннее и полнее всех предшествующих академических словарей. Многие лексикографические приемы были осуществлены впервые автором этого словаря и в дальнейшем использовались составителями других трудов. Так, Соколов в основном исключил энциклопедические толкования слов, заменив их определениями, коротко раскрывающими значение слова. Вместо принятых подробных и громоздких описаний названий предметов живой и неживой природы лексикограф предложил новый тип определения этих слов, в которых отмечались лишь наиболее характерные особенности обозначаемого предмета. В словаре 1834 г. был впервые осуществлен правильный принцип размещения некоторых разрядов производных слов — существительных, прилагательных и наречий с суффиксами эмоциональной оценки и некоторых других. В академических словарях эти слова рассматривались как особые формы и помещались под основным словом. Соколов же включил их в словник словаря, сопроводив словарными статьями. И это было правильно, поскольку указанные формы являются самостоятельными словами. Много удачных приемов имеется в технике оформления материала. Например, предложены удобные примеры сокращения для обозначения родовой принадлежности слова (м., ж., ср.). Словарь Соколова сыграл важную роль в истории русской лексикографии, послужив во многих отношениях образцом для составителей последующих словарей.
Конец 20-х — начало 30-х гг. XIX в. характеризуются особенно активной лексикографической деятельностью Академии. Поддерживались практически все словарные начинания. Составителям словарей предоставлялись денежные пособия для завершения своих работ, их труды на льготных условиях печатались в академической типографии. Среди лексикографических трудов, которые в те годы курировала Российская Академия, следует упомянуть: «Русско-шведский словарь» Эрстрема (1829), незавершенный «Итальянско-русский словарь» академического переводчика Филистри (1831), «Русско-французский словарь» Рейфа (1835–1836), «Корнеслов русского языка» Шимкевича (1842). Два последних пособия особенно интересны тем, что они явили собой продолжение развития «этимологического направления», начатого еще первым академическим словарем и продолженного Шишковым.