Ирландский обет

— Если ты бросишь монетку в фонтан, — говорит Сирша, опираясь руками о прохладный, влажный камень, — ты сможешь загадать желание. Как ты думаешь, чего мне следует пожелать, Лиам Макгрегор?

Она засовывает одну руку в карман джинсов, левую руку, обручальное кольцо сверкает в ярком солнечном свете, почти ослепляя. Я знаю, что это тоже было нарочно. Когда она вытаскивает руку, между большим и указательным пальцами у нее зажат медный пенни, и Сирша поворачивается ко мне спиной, наклоняясь к фонтану.

— Должна ли я желать верного жениха, как ты думаешь? Может быть, такого, который правдив и не лжет мне. Или я должна пожелать, чтобы появился его старший брат, чтобы я могла выйти замуж за брата Макгрегора, который оценил бы вручение ему принцессы в подарочной упаковке ради его статуса и удовольствия? — Она выпрямляется, поворачиваясь ко мне. — Знаешь, это то, кем я должна быть. Трофей. Кое-что, что укрепит твое положение, еще больше узаконит тебя, чтобы ты мог стереть пятно на имени твоей семьи моей девственной кровью.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, и Сирша улыбается, явно наслаждаясь моим замешательством.

— О, не притворяйся, что тебе не нравится сама мысль об этом. Все, о чем вы, мужчины, мечтаете. Нетронутая невеста, та, которая будет дрожать от удовольствия при виде вашего члена, и только вашего члена. Вам всем это нравится. Все, что я могу тебе дать, все, что я могу предложить, может быть сведено на нет в одно мгновение, если я раздвину ноги для какого-нибудь другого мужчины. Это делает это заманчивым, честно. Особенно после того, что я нашла в твоей квартире.

Ее взгляд становится жестче.

— Потому что не имеет значения, куда ты засунешь свой член, не так ли, Лиам? Главное, чтобы я была чиста в день нашей свадьбы.

— Отсутствие у меня девственности вряд ли может быть для тебя сюрпризом, Сирша, — сухо говорю я. — И в конце концов, разве тебе не нужен мужчина, который знает, что он делает в постели?

— Я хочу мужчину, который, черт возьми, не лжет мне. — Губы Сирши сжимаются. — Я знаю, чего я пожелаю. — Она щелкает монеткой в сторону, позволяя ей упасть в фонтан. — Чертово объяснение, Лиам Макгрегор. И побыстрее. Начнем с твоей бизнес-поездки после свадьбы.

Я со вздохом скрещиваю руки на груди.

— Как, я уверен, ты уже поняла, я уезжал не по делам. Когда мы с Виктором ворвались в шале, где Алексей держал женщин, Ану продали во время его вечеринки, прежде чем мы успели туда добраться. Она была единственной, кого мы не смогли спасти. Поэтому я пошел за ней.

— Виктор просил тебя сделать это?

— Нет…

— Значит, ты решил пойти за ней по собственной воле. Почему? — Сирша прищуривает глаза.

— Потому что я чувствовал себя виноватым. Я не мог оставить ее в руках человека, который вот так ее купил. И мне было проще всего пойти. — Отчасти это правда, достаточно, чтобы, я думаю, Сирша, возможно, прислушалась.

— Тебе, главе ирландских королей, проще охотиться за девушкой, ставшей жертвой торговли людьми, чем кому-то из бригадиров Виктора. Я думаю, что нет. — Сирша поджимает губы. — Не относись ко мне так, будто я глупая, Лиам. Кто она для тебя?

— Мы… Я встречался с ней раньше, мельком. У нас возникла определенная привязанность. Дружеская. Я не хотел оставлять ее спасение в чужих руках…

— Дружеская? — Сирша ухмыляется. — Ты хочешь сказать мне, что между вами нет романтической привязанности, Лиам. Что ты не трахаешь ее, что ты не…

— Дело не в этом…

— Прекрати, черт возьми, врать! — Она с отвращением качает головой, повышая голос, хотя и старается говорить на повышенных тонах, чтобы наш разговор не был слышен из-за плеска фонтана. — Я нашла нижнее белье в ее ящиках. Кружевные, красивые вещи, ночнушку, пояс с подвязками, гребаный воротничок. — Она поднимает бровь. — Я и не знала, что ты такой развратный, Лиам. Это наводит меня на определенные мысли о нашей первой брачной ночи, или, возможно, я попрошу тебя надеть это вместо нее на меня.

— Перестань, Сирша. — Я сердито смотрю на нее. — Я покупал эти вещи не для того, чтобы она носила их для меня.

— Но ты их купил.

— Они привлекли ее внимание. Она через многое прошла. Я хотел ее побаловать…

— Но не трахать ее. — Сирша качает головой. — Я не дура, Лиам. Я достаточно хорошо знаю мужчин, даже если у меня никогда не было ни одного. Я девственница, а не идиотка. Я знаю, что ты не хочешь жениться на мне, что ты тянул время задолго до официальной помолвки. Конечно, обидно, что ты не видишь, что у тебя перед носом, что ты не ценишь меня так, как следовало бы. Но в моем положении много женщин, состоящих в организованных браках, холодных и без любви. Это не то, чего я хотела, но и не неожиданно. Но это…

Ее челюсть сжимается, и она отходит от фонтана, ближе ко мне.

— Это вопиющее неуважение, Лиам. Это неуважительно ко мне, и я этого не потерплю. Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Я дочь Грэма О'Салливана, его старшая дочь. Тебе не мешало бы подумать о последствиях, если бы я рассказала ему, что, или, скорее, кого, я нашла в твоей квартире на днях.

Я внимательно смотрю на нее.

— Так ты ему не сказала?

— Нет. — Сирша упирает руки в бедра, вызывающе вздернув подбородок.

— Почему нет?

— Я еще не уверена, хочу ли я твоей смерти. — Она прищуривается, глядя на меня. — Как я уже сказала, я не идиотка. Я знаю, что мужчины в твоем положении заводят любовниц. Опять же, это не то, на что я надеялась. Я хотела верности, по крайней мере, в моем браке, если не любви. Но если ты собираешься оставить ее себе, ей не следует находиться в твоем чертовом доме, Лиам. Если у нас будет брак, подобный браку моих родителей, по старомодному соглашению, то это должно быть сделано с уважением. И есть правила, — добавляет она, все еще глядя на меня своими зелеными, как трилистник, глазами. — Ты не можешь просто поступать так, как тебе заблагорассудится, Лиам. Не мужчина в твоем положении. Не тот человек, у которого есть столько, сколько у тебя, чтобы терять.

— Ты можешь остановиться на этом. — Я смотрю на нее сверху вниз, моя собственная челюсть сжимается. — Это не тот брак, который у нас будет, Сирша.

Она моргает, на мгновение застигнутая врасплох.

— Нет? — Я вижу проблеск надежды на ее лице, осознает она это или нет. Это заставляет меня чувствовать вину, потому что даже сейчас, какой бы злой и обиженной она ни была, она все еще хочет того, во что верила, что это может быть. Она все еще чувствует, что шанс есть.

Но я пришел, чтобы раз и навсегда избавить ее от этого заблуждения.

— Это не тот брак, который у нас будет, Сирша, потому что мы не собираемся вступать в брак.

— Мы… что? — Она смотрит на меня, выражение ее лица снова сердитое. — О чем, черт возьми, ты говоришь, Лиам…

— Я собираюсь найти способ разорвать контракт между нами, — твердо говорю я ей. — Брака не будет. Я не должен был позволять этому продолжаться так долго.

— Мы были обручены в присутствии священника, в присутствии моего отца! Мы дали обеты…

— Я знаю. И прости, что ввел тебя в заблуждение, Сирша, я искренне сожалею, — мягко говорю я ей. — Я не хотел подписывать помолвку той ночью. Но если бы я этого не сделал, я бы вернулся от поисков Аны к гражданской войне среди королей. Я знал это и принял поспешное решение, чтобы ситуация здесь не вышла из-под контроля, пока я буду искать ее. Я не мог больше терять время, я не знал, что за мужчина овладел ею, что он мог с ней сделать. Она через достаточно прошла, Сирша, больше, чем ты думаешь…

— Остановись. — Она машет мне рукой, ее взгляд яркий и хрупкий, хотя я готов поспорить на деньги, что никогда не увижу, чтобы Сирша О'Салливан пролила по мне хоть одну слезинку. Она не из таких. — Мне не нужно слушать сагу о бедной Ане, — говорит Сирша. — Я искренне сожалею о том, что случилось с ней и другими женщинами. Это ужасно, и я долгое время думала, что между Королями и Виктором Андреевым никогда не должно было быть никаких дел, пока он торговал женщинами. Но, конечно, я сама женщина, поэтому у меня никогда не было права голоса в этом. — Она бросает на меня многозначительный взгляд. — Мне было приятно услышать, что он сменил бизнес. Я ни на секунду не думаю, что бедняжка заслужила то, что с ней сделали. Но это не значит, что я хочу видеть ее в твоем доме. Это не значит, что я одобряю все, что ты с ней делаешь. И это не значит, что я намерена сидеть сложа руки и позволять этому происходить или слушать эту чушь…