Страница 3 из 15
А теперь о главном, товарищи, – акцентировал внимание генерал. – 17 декабря сего года состоится заседание Политбюро ЦК КПСС по результатам исторической поездки Михаила Сергеевича Горбачева в США. Но уже вчера Член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР Виктор Михайлович Чебриков в своем выступлении перед членами коллегии прямо заявил, что ЦК поставила перед Комитетом архиважную и архисложную задачу по контрразведывательному обеспечению САИ.
Времени на раскачку нет, товарищи, уже в середине января 1988 года технические эксперты делегации США прибудут на Государственный испытательный атомный полигон (ГИАП) в районе Семипалатинска.
Зачитываю указание председателя КГБ СССР, в части касающейся, – сказал генерал и взял из папки лист с гербом СССР.
«В целях контрразведывательного обеспечения совместных испытаний по контролю договора об ограничении подземных испытаний ядерного оружия (САИ), приказываю:
Второму и Третьему Главным Управлениям, совместно с Шестым Управлением КГБ СССР, разработать комплексный план организационных и оперативных мероприятий, направленный на всемерное содействие выполнению программы САИ. С учетом особой политической значимости и важности данной программы, предусмотреть беспрецедентные меры конспирации и безопасности.
Вся ответственность за разработку, осуществление и результаты плановых мероприятий возлагается на заместителей председателя КГБ, курирующих ВГУ, Третий Главк и 6 управление КГБ СССР и руководителей данных подразделений.
Срок исполнения – 24 декабря сего года».
Окончив читать, генерал, отложил бумагу и спросил: – Все понятно товарищи? Вопросы есть? – Туманов обвел взглядом подчиненных и после некоторой паузы, продолжил, – В таком случае даю указание. Начальнику 1 отдела до 21 декабря разработать план контрразведывательной операции, в части касающейся нашего Управления. Согласовать его со всеми подразделениями. Всем начальникам отделов до 18 декабря дать предложения к плану.
Все свободны. Андрей Иванович, задержитесь.
Начальник 1 отдела 6 Управления КГБ СССР полковник Соболев понимал, что генерал хочет довести что-то очень важное и конфиденциальное и поэтому закрыл рабочий блокнот с пометками, и приготовился внимательно слушать и запоминать.
Когда за последним участником совещания закрылась дверь Туманов сразу перешел к сути вопроса.
– Согласно указанию Председателя КГБ для организации работы по САИ создается координационный центр (КЦ). Руководить им назначен зампред, курирующий работу ВГУ. От нашего Управления в состав КЦ включили тебя.
Основными разработчиками плана контрразведывательного обеспечения САИ определены Второе и Третье главные управления. Мы как бы тоже обозначены, но у нас несколько другая роль.
Предварительные консультации по возможному проведению совместного эксперимента начались в 1986–1987 годах. Там работали в основном наши коллеги из ПГУ, ВГУ и военной контрразведки. Кое-какие наработки у них есть, и они их в общий план заложат.
Однако Председатель КГБ, поставил мне лично негласную задачу, чтобы 6 Управление стало основным сдерживающим фактором. Он прямо указал, что САИ – это политический проект необыкновенной важности, и главное здесь не контрразведывательные игры, и даже не защита наших секретов, а безусловное и всеохватывающее обеспечение безопасности проведения САИ. Поэтому на 6 Управление ложится самая сложная и ответственная задача, мы должны любой ценой не дать ЦРУ сорвать САИ и одновременно сдержать этих контрразведывательных фантазеров с их шпионскими играми.
– Разрешите вопрос товарищ генерал, – решился перебить начальника Соболев.
– Что у тебя? – недовольно спросил Туманов не любивший, когда его прерывали.
– Если я правильно понял, в указаниях ЦК успешное проведение САИ напрямую связывается с политическим престижем нашего государства?
– Да именно так и ставится вопрос. Все должно пройти на самом высоком уровне.
– Тогда, если председатель Комитета возложил на нас всю ответственность за проведение САИ, может быть есть смысл выйти с инициативой назначить наше Управление главным в подготовке и обеспечении безопасности советско-американских испытаний? В противном случае, боюсь мы не сможем контролировать ВГУ.
– Этот вопрос уже решенный и не надо его муссировать! – раздраженно рыкнул генерал, – Это большая политика не надо тебе туда лезть. Цели определены, задачи поставлены. За работу товарищи. Так нас учит партия.
После небольшой паузы генерал несколько смягчился и добавил:
– Я понимаю, что будет трудно, поэтому передаю тебе все полномочия по проведению этой операции. С этой минуты ни на что другое не отвлекайся. работай, как ты умеешь. Я в тебя верю. В случае провала ответим вместе.
Последняя фраза Туманову не понравилась и он, поморщившись, исправился, вновь форсируя голос:
– Только вперед и только победа – этот несколько перефразированный военный девиз морской пехоты становится актуальным для тебя, полковник.
«Еще бы сказал – Победа или смерть», – невесело подумал Соболев, понимая, что повлиять на всесильное ВГУ не будет никакой возможности.
– У тебя что-то еще? – почувствовал сомнения подчиненного генерал.
– Есть ли какие-либо данные по САИ от разведки?
Генерал посмотрел Соболеву прямо в глаза и понизив голос сказал:
– У тебя нет уровня допуска к такой информации, но учитывая важность стоящей перед нами задачи… – Туманов перешел почти на шепот. – По данным ПГУ в сенате США существует влиятельная группа, лоббирующая интересы военно-промышленного комплекса (ВПК). Последние договоренности между СССР и США в области ядерных разоружений вызывают беспокойство мультимиллионеров из ВПК, так как прекращение гонки вооружений лишает их баснословных прибылей. В этой связи они обратились к сенатской группе поддержки, чтобы те, посредством госдепа и ЦРУ сорвали переговоры в Женеве. Однако этого сделать по разным причинам не удалось, и теперь перед ЦРУ стоит задача любой ценой сорвать процесс реализации женевских договоренностей. Это все, что я могу тебе сказать. Теперь ты понимаешь, какова мера нашей ответственности за проведение САИ?
– Так точно, – четко отрапортовал Соболев.
– Предварительные консультации по возможному проведению совместного эксперимента начались в 1986-1987 годах. Там работали в основном наши коллеги из ПГУ, ВГУ и военной контрразведки. Кое-какие наработки у них есть, и они их в общий план заложат…
– А можно посмотреть документы разведки по данной проблематике? – настойчиво спросил Соболев.
– Ты не о том, сейчас думаешь, полковник, – посуровел Туманов и вернулся к официозу. – Политическая составляющая САИ очень велика. Никогда еще две противоборствующие системы не стояли так близко к достижению мира. Потенциал разногласий еще велик. Только-только возобновились переговоры по ограничению ядерных ресурсов. Возможно, США поняли, что они не выдержат этой гонки вооружений. И если сейчас по нашей вине что-то сорвется… В общем, сам понимаешь…
И еще раз сурово взглянув на подчиненного твердо добавил:
– САИ должен состояться, а мы обязаны обеспечить его безопасность.
Глава 2
Возвращаясь от генерала, Соболев зашел к своему заместителю подполковнику Степному, кратко поделился деталями разговора с генералом и в заключение предложил:
– Юра, ты иди домой, а я поработаю маленько. Завтра на свежую голову посмотрим, что получится.
– Ты тоже долго не засиживайся, а то знаю я твое маленько, – с легкой укоризной в голосе сказал зам прощаясь.
В своем кабинете Соболев достал из сейфа все имеющиеся обобщенные материалы по ядерной тематике и приступил к их тщательному изучению.
После трех часов напряженной работы Соболев решил немного отвлечься и занялся своим излюбленным занятием – китайской чайной церемонией, как это называл его заместитель и друг подполковник Степной. Правда, в исполнении Соболева она была упрощена, по случаю отсутствия навыков, приобретаемых в соответствующих классических школах и скромных возможностей служебного кабинета. Из настоящих китайских атрибутов у Андрея Ивановича имелся только маленький заварной чайник из исинской глины, который ему подарил один из старых чекистов, работавший в Китае во времена расцвета советско-китайской дружбы. Отдельная небольшая тумбочка, заменяла чайный столик, а настоящие узбекские пиалы, вполне успешно исполняли роль китайских. Церемониальное заваривание, как и положено, осуществлялось неторопливо, выверенными отточенными движениями. Наибольшую сложность составляло наливание горячей воды с большой высоты в маленький заварной чайник. Соболев справлялся с этой процедурой весьма искусно и на лиц, иногда присутствующих при этом, его пассажи, производили впечатление. По всем канонам этот процесс должен был заставить самого церемониймейстера забыть о повседневной суете, достигнуть ощущения душевного равновесия и настроиться на созерцательный лад. Однако для полковника главным было не это, чайная медитация помогала ему сбросить напряжение и вновь сосредоточиться для дальнейшей работы. Мыслительная деятельность не прекращалась, и часто, после такого своеобразного отдыха каким-то странным образом становилось понятным, что делать дальше. Соболев всегда, когда мыслительный процесс заходил в тупик прибегал к такого рода разрядке. И чем глубже был кризис жанра, тем больше времени занимала процедура медитации. Вот и сейчас к концу чаепития он почувствовал, что наступила ясность в направлении дальнейшей работы, большой массив изученных документов, как бы разложился по полочкам, по степени их достоверности, важности и актуальности.