Страница 13 из 15
– Есть, – на этот раз четко и дружно ответили стажеры и почти строевым шагом двинулись на выход.
– Подполковник Степной задержитесь на минуту, – обратился к заму Соболев и добавил для стажеров, – А вы, товарищи офицеры подождите товарища подполковника возле его кабинета.
Подождав пока, стажеры выйдут. Соболев обратился к Степному:
– Теперь Юра быстро готовь чистовые варианты плана стажировки. Ребят зашифруешь, Рязанцева как «Альфу», Тоболина, как «Омегу».
– Зачем?
– Для прикрытия. В документах, когда их сообщения будут читать в контрразведке и особенно в военной контрразведке не должны знать, что речь идет об оперативниках, пусть думают, что это наши агенты.
– Не очень понятно, но…
– Потом, Юра, тебя люди в коридоре ждут.
– Как впечатление? – не выдержал Степной.
– Нормально. Думаю, именно таких парней как этот Рязанцев, нам катастрофически не хватает. Мы все боимся сказать вышестоящему правду и поэтому нашей страной руководят, то невменяемый Брежнев, то предатель Горбачев.
– Ты поосторожней в выражениях Андрей.
– Хорошо. И еще… Надо чтобы весь цикл обучения наших аналитиков был направлен на умение действовать самостоятельно, как будто им предстоит работать в тылу врага.
– Ну, ты хватил Андрей Иванович, – возмутился зам, но полковник его уже не слушал.
– Пока ты будешь заниматься доводкой плана обучения, стажеры пусть заполнят все необходимые анкеты. Поручи своему особо доверенному кадровику протестировать их. В плане предусмотри весь проверочный комплекс: наружное наблюдение, «прослушка» телефонов, «подстава» агентов, провокация…
– Андрей Иванович, – с укоризной перебил Степной, – в рабочем варианте все это учтено.
– Молодец, не забудь, чтобы с ними поработали психологи. Передашь план я быстро согласую с генералом. Но ты не жди, сейчас же направляй их на обработку к кадровикам, далее по твоему плану. Завтра в 14.00 жду их на вводную лекцию.
– Все ясно, – заверил Степной, – только почему «Альфа» и «Омега», а не к примеру «Кирилл» и «Мефодий»?
– Это первая и последняя буквы греческого алфавита. В откровении от Иоанна Богослова сказано: «Аз есьм Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний».
– Что-то мудрено больно, попроще нельзя?
– Попроще? Эти два парня наша главная с тобой надежда в этом практически безнадежном деле. На сегодня и на ближайшие девять месяцев – это наше все, – думая уже о чем-то другом ответил Соболев.
– Понятно, – проникся состоянием начальника Степной и вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.
Рязанцев, как старший по званию заговорил первым, как только они с Тоболиным вышли из кабинета полковника:
– Ты из центрального аппарата?
– Да, я аналитик из экономической контрразведки и меня зовут Олег.
– Очень приятно, – протянул руку Рязанцев. – А я Максим, можно просто Макс, опер из Семипалатинска. Тоже в «шестерке» работаю. Меня ночью подняли и в аэропорт повезли, а там на рейсовый ИЛ-86 посадили. Начальник отдела до самого трапа провожал и напутствовал так, что я думал, меня за границу на парашюте забросят.
– О, да к вам аэробус летает? – искренне удивился Тоболин.
– Много военных и ученых со всего Союза на нашем ядерном полигоне работает, вот и запустили недавно. Ты не знаешь, что за стажировка нам предстоит?
– Нет, меня тоже в воскресенье начальник отделения вызвал на работу и озвучил устный приказ об откомандировании в распоряжение подполковника Степного, причем причины не называл. Я за все эти дни голову сломал зачем я понадобился вышестоящему начальству.
– Не густо… Все покрыто мраком тайны, – подытожил Рязанцев, – Думаю, все равно дальше Северного полюса не пошлют. Кстати, меня уже один раз в разведку готовили.
– И что не прошел?
– Нет, у меня язык плохой.
– Английский?
– Нет, собственный. Говорю все, что думаю, а начальство этого не любит.
– Это я заметил.
– А ты значит, этих двух наших руководителей хорошо знаешь?
– Не очень. Ведь я начальнику отделения отчитываюсь, а они совсем другой уровень. К тому же я не так давно в контору пришел. Но наши опера их очень ценят, даже начальник 6 Управления генерал-лейтенант Туманов на итоговом совещании их в пример ставил.
– Ты почему аналитиком представляешься? Ведь такой должности в КГБ нет?
– Это полковник Соболев в нашем отделе ввел аналитическую группу. Мы работаем напрямую по его заданиям. Он нас только так называет и другие тоже привыкли.
– А может быть вечерком пива попьем? – предложил Макс.
– Ты что? Нельзя!
– А кто узнает? Посидим в кафе музыку послушаем. Я же до этого никогда в Москве не был.
– Степной тебе послушает. Он знаешь у нас какой? Все про всех знает.
– Да ладно тебе. Может еще скажешь, что он «наружку» за нами пустит?
– Не знаю.
Степной довел до стажеров часть плана подготовки. Тоболин воспринял все спокойно, а Рязанцев как всегда «завелся».
– А зачем нам занятия с «семерочниками» я в свое время уже изучал основы наружного наблюдения.
– Это тебя не касается, – резко оборвало его подполковник. То, что вы когда-то изучали – это был краткий курс ликбеза, а сейчас вами займутся настоящие профессионалы, которые научат вас практически всему тому, что должен знать настоящий филер.
– А что это за предмет искусство переговоров? – не унимался Рязанцев.
– Во время выполнения операции может возникнуть ситуация, когда необходимо будет вступить в переговоры с противником. Вы будете одни и никто за вас не сможет получить нужную информацию.
– Да я уже не одного агента завербовал, – опять не выдержал Рязанцев.
– То, что ты ничего не умеешь это я знаю, – оборвал подполковник. – Здесь тебе придется напрямую противостоять профессиональным разведчикам и установленным агентам ЦРУ, которых ты до этого даже по телевизору не видел. Так что сиди, молчи и слушай. И еще, запомни Рязанцев, здесь тебе не провинция не будешь соблюдать дисциплину и субординацию вылетишь из Комитета. Ведешь себя как баба базарная. По любому поводу в бутылку лезешь.
– Так ведь перестройка, новое мышление…
– Поговори еще у меня, и я тебе устрою и перестройку, и новое мышление…
– Ты, что такой занозистый, Макс? – спросил Тоболин, когда они вышли из кабинета подполковника.
– Да жена у меня на днях должна рожать и мне быстрей в Семипалатинск вернуться надо, а тут эти занятия ненужные.
– Так что ты подполковнику Степному ничего про жену не сказал?
– Да говорил я еще по телефону, а он – «У нас медицина лучшая в мире. Медики без тебя все сделают. А ты только мешать там будешь. Вот отучишься – человеком станешь. Ребенок тобой гордиться будет. А так, зачем твоему будущему сыну отец-неудачник?"
25 декабря 1987 года (пятница) – 07.30. Москва, КГБ СССР
Соболев, как всегда, приехал на работу рано, зашел в дежурную службу получил под роспись экземпляр ежедневной оперативной сводки и направился в свой кабинет. Он любил это время, когда в коридорах гулко и пустынно, когда телефоны на его столе еще не трезвонят как сумасшедшие и никто из подчиненных не рвется на прием с папками полными сообщений и документов. Можно в спокойной обстановке сесть за свой рабочий стол, разложить на нем аккуратными стопками необходимые материалы и углубиться в их изучение. Обычно в это время полковник обдумывал план работы на день и принимал решение по организации работы на основных направлениях деятельности своего отдела.
В кабинете, сняв пальто Соболев внимательно осмотрел состояние печатей на сейфах и с одобрением отметил, что все, как всегда, в порядке. Кабинет, стараниями технического персонала, а именно Марьи Ивановны, уборщицы из ХОЗО. был подготовлен к работе, проветрен, тщательно убран, свежие газеты лежат на левом углу стола. Неторопливо заварив и налив себе зеленого чая, полковник стал внимательно изучать прессу. Быстро покончив с газетами и допив чай, полковник освободил стол от всего лишнего, достал из сейфа папку с оперативными документами и углубился в их изучение. Первым документом в секретной папке была оперативная сводка за истекшие сутки.