Страница 2 из 6
И укротила, но исчез весь пыл.
Поникли лампы. Сумрачно и тихо.
Ты где-то рядом. Был или не был?
Мне и самой все в мире стало дико.
Лишь свет экрана яркостью слепил.
29 января 2002
Фианит
Да, фианит стал бриллиантом.
Скорее нет, ни тот размах.
Не скажешь ведь пельмени – манты,
хотя похожий в чем-то смак.
Быть незаметным дипломатом?
Наверно, кто-то больший маг.
Когда живешь в далеком граде,
не зная стольной суеты,
для счастья нет в душе преграды.
Везде похожие цветы,
везде тебе немного рады,
везде немного нужен ты.
Но, окунувшись в атмосферу
цивилизации иной,
невольно сравниваешь веру,
невольно встанешь за спиной
того, кто даст сегодня фору,
но обойдет всех стороной.
И вскоре Моцарт и Сальери
возникнут в образе любом,
пусть то не в музыке, так в лире,
в стихах, записанных в альбом.
Есть бриллиант в подлунном мире.
А фианит? Всегда потом.
2002
***
Подземные дороги тайных чувств,
найдете вы в нехоженых глубинах,
и в них прогон просторный тих и пуст,
и весь заполнен, если вы любимы.
Наземная дорога как печаль,
уводит вас по грусти как по рельсам,
где будет остановка, там причал.
Зачем грустить? В слезах дождливых ели.
Морские волны укачают вас,
и ветер освежит воспоминания,
в бассейне вы проверите свой брасс.
Мечты, мечты о чуде заклинания.
И взлет мечты не избежать вовек,
она бежит, бежит и поднимаясь,
взлетает и качается у век,
пройдет сквозь мысли, нежно приземляясь.
2002
***
Он – сын полковника с Урала,
красивый парень был высок.
Считала я его за брата,
мы пили с ним березы сок.
Она – все корни гор Алтайских,
миндалевидные глаза,
учебы путь прошла недальний,
там, где из башенок леса.
Конечно, горы Воробьевы
их повенчали в добрый час.
Он был Адам, она лишь Ева,
а где же яблоко? Сейчас.
Когда учеба завершилась
их было трое. И так что?
Их ждали умные вершины.
Надолго нет? Их путь хорош.
И вот однажды он заметил,
соседи были с ними мы,
с Урала – Я, а эту мету
с души и облика не смыть.
И Он вскипел, как будто гейзер,
и, прокусил мою губу.
Уехал в Штаты, знания, кейсы,
но через Обскую губу.
4 февраля 2002
***
Привет, Олень! Я вновь с тобою,
твой голос слышу, радость в нем.
Ты уезжаешь? Жаль, что боле
не загорят глаза огнем.
Так я ошиблась? Завтра дома?
Вот это да! Нет в горле кома!
Надежда светится от счастья,
я веру в сердце обрела.
Любовь нас ждет не очень часто,
нас ждет суббота, не среда.
Прекрасный день: февраль, день снежный.
О, милый мой, с кем нынче, нежный?
«Оленем» прозван был ты другом,
ведь от супруги ты ушел.
А с другом ты ходил по кругу,
и пил свой яблочный крюшон.
Привет, Олень! Ты мне не нужен.
Понятно мне, что все прошло,
ты был моим пассивным мужем.
Тебя забыла, есть за что.
Однако, помню – был медведем,
пыхтел, ревел, умел любить.
Но все ушло с осеннем светом,
Тебе осталось водку пить.
22 февраля 2002
***
Завис сосульками сугроб
под солнышком к восьмому марта.
Сугроб ажурный, словно герб,
пронизан нишами как парта.
А рядом снег лежит как вата.
Снег неподвижный как газон,
слегка искрит под солнцем складно,
над ним витает сам озон.
Все осмотрела. Взгляд напротив
завис с улыбкой на устах.
Глаза искрят и зубы, тот ли…
Сосульки лет… в моих летах.
6 марта 2002
Соломенное солнце
Соломенное солнце лежало на столе,
соломенное сердце спокойно в феврале.
Соломенные мысли нашли в душе уют,
соломенная дама мужчине не приют.
Она весьма капризна в течение жизни, дня,
прокручивает годы. Судьба не для меня.
Мой разговор с мужчиной и краток, и жесток,
а два, четыре слова прервали слов поток.
Рычаг попал под палец и прерван разговор.
Спокойствие, печали всегда до неких пор.
Задвинута меж нами соломенная дверь.
Соломенная крыша не едет к нам теперь.
Соломы стог когда-то был первым страшным сном:
набросился мужчина, но я была не гном.
Дрались мы жестко, классно, итогом был фингал,
синяк ему под глазом и был любви финал.
Однажды, как-то с группой мы забрались в стога,
в соломе не торчали ни руки, ни нога.
Под утро все проснулись: смотрели кто и где?
Солома разбежалась, колола всех везде.
Теперь летит спокойно соломенная жизнь,
от шалости и горя мне шепчет: «Воздержись».
Белеет на природе прохладный солнца луч,
чем дальше от восхода, тем больше жизни круч.
2002
Бай, бай один!
Птицы поют над окном свои песни.
Солнце сияет над лесом с утра.
День пробуждения свободный и бесы
с ним не проснулись. Спокойно. Ура!
Ты остаешься вчерашним и черствым,
ты остаешься всегда за бортом.
Я забываю, что было днем черным,
я забываю тебя и твой дом.
Словно отпели мы песни из сердца,
мы распрощались спокойно, без слез.
Бай, бай один, одинокий и серый,
я покидаю все таинство грез.
Я просыпаюсь одна в своем доме,
мне так спокойно, что ты далеко.
Нерв исчезает с тобою фантомом,
мне хорошо, мне так знаешь, легко.
Бай, бай один, хоть кури, хоть шатайся,
время тяни, из резины оно.
С лучшим шофером и другом братайся.
Небо уже голубеет давно.
Это же чудо, заветное чудо,
душу свою оторвать от тебя.
Кушай, готовь сам себе свое блюдо.
Птицы, я с вами! – кричу им любя.
2002
Чудо-женщина
Чудо-женщина нашей эпохи
в этот солнечный, ветреный день,
где она? Как относятся Боги
к этой женщине, где ее тень?
С увлеченьем поет чудо-песни,
гривой дикой пленяя людей,
рассыпаются розы из лести,
от улыбок, приветов, вестей.
Просто чудо, экранная дива,
я не знаю ее наяву.
Кто-то видел ее, ее деву.