Колыбель луны

«Если это всего лишь Инкарнация, то что будет, если он изо всех сил разгонится с помощью ветрородов?» — задумалась Асуна и вспомнила, что однажды ей уже довелось узнать, как быстро способен летать Кирито.

Это было год и три месяца назад, перед самым окончанием Войны двух миров.

Когда Кирито очнулся от долгого сна, он использовал мощнейшее ветрородное заклинание, чтобы догнать похитившего Алису императора Вектора. Асуна, которую он тогда точно так же прижимал к себе рукой, ещё не знала географию Андерворлда и не представляла, какое расстояние они пролетели. Только после войны она поняла, что они всего за пять минут преодолели около тысячи километров. Получается, они летели на скорости двенадцать тысяч километров в час, или в десять раз быстрее скорости звука.

Конечно, Кирито недавно поднимал Инкарнацией стального механодракона, но во время войны он творил настоящие чудеса. Помимо полётов, он превратил в яйца раненых драконов, которые были с Алисой, чтобы спасти их от смерти, а во время битвы с невероятно сильным императором Вектором использовал «Полное подчинение оружия» такой силы, что весь Андерворлд накрыло звёздным небом.

Асуна до сих нор не могла, понять: то ли он тогда обладал особой силой… то ли обладает ею и сейчас, но сдерживает её. Если второе, то для чего ему подавлять свою силу сейчас, когда Ронье и Тизе, возможно, угрожает опасность?

Пока Асуна раздумывала, она невольно прижалась к Кирито. Похоже, именно этого он и дожидался, потому что в следующий миг вокруг вспыхнули зелёные искры и раздались многочисленные хлопки высвобождаемых элементов. Асуна завизжала, когда чудовищное ускорение бросило их вперёд, словно удар гигантского молота.

Глава 8

Ещё до создания календаря мира людей — то есть больше трёхсот восьмидесяти лет тому назад — в Андерворлде существовали так называемые подвижные объекты класса «легендарный зверь».

Огромная серебристая змея в глубоком ущелье Восточной Империи. Бессмертная птица в жерле вулкана Южной Империи. Огромный ледяной дракон, защитник гор Северной Империи. Двукрылый лев, несущийся по лугам Западной Империи. И многие другие, всего их не меньше сорока.

Хотя они не имели флактлайтов, им выделили особые речевые движки и продвинутый искусственный интеллект для общения с жителями мира людей. Люди почитали легендарных зверей, считали их богами и сложили о них множество легенд.

Но когда в тридцатом году по календарю мира людей была основана Церковь Аксиом, а девушка, взявшая себе имя Первосвященница Администратор, стала единоличной правительницей, она решила, что «лишние» боги не впишутся в официальную историю Церкви. Поэтому она превратила часть легендарных зверей в божественные артефакты и поручила своим рыцарям единства истребить всех оставшихся. К сотому году по календарю мира людей легендарных зверей не осталось, все записи об их встречах с людьми были сожжены.

Оставшиеся в мире людей животные в подавляющем большинстве своём не понимают человеческой речи, однако есть один вид, сохранивший искусственный интеллект, пусть и сильно ограниченный. Речь о драконах, верных напарниках рыцарей единства.

Хотя драконы не говорят по-человечьи, они способны понимать приказы хозяев, даже довольно сложные. К тому же у них есть душа, жаждущая делать всё возможное ради человека, с которым дракон связан крепкими узами.

Вот почему Цукигакэ — детёныш дракона, воспитанный рыцарем-учеником Ронье Арабель, — бросилась выполнять приказ хозяйки: «Выйди на поверхность и доберись до ворот Северной Центории».

Она преодолела шестьдесят ступеней, подпрыгивая с помощью маленьких крыльев, протиснулась через прутья решётки и осмотрелась по сторонам.

Решётчатая дверь, через которую она только что вышла, осталась позади; слева и справа обзор загораживали сплошные шипастые кусты. Единственная дорожка уходила вперёд, но Цукигакэ не хотела идти по ней, ведь этот путь вёл к тому зловещему особняку. Возле него Цукигакэ могли поймать люди в чёрном, забравшие Симосаки, её старшего брата. Конечно, Цукигакэ не боялась злодеев, но, если её поймают, она не сможет спасти хозяйку.

Поэтому Цукигакэ повернулась вправо и осмотрела живую изгородь снизу вверх. Затем прыгнула, изо всех сил хлопая крыльями, пытаясь преодолеть эту преграду выше человеческого роста, но не смогла долететь до верха изгороди. Через несколько секунд полёта крылья устали, Цукигакэ шлёпнулась на мощёную дорожку и дважды отскочила от неё, словно попрыгунчик. Лишь после этого она смогла подняться на лапы.

— Кр-р… — прогудела она, набираясь решимости, ведь теперь ей остаётся только пробираться сквозь эту изгородь.

Дракончик сложил крылья, разогнался и прыгнул в изгородь мордой вперёд.

У большинства кустарников ветки начинаются довольно высоко, но здесь, покрытые трёхсановыми колючками, они стелились чуть ли не по земле. Цукигакэ старалась пригибаться как можно ниже, чтобы пролезть через крошечные проходы, но всё-таки один из шипов уткнулся в шею, вызвав резкую боль.

Захотелось сдаться, но Цукигакэ стиснула крошечные зубки и поползла дальше. Шипы выдирали мягкий пушок на её спине, царапая нежную, ещё не покрывшуюся чешуёй кожу. От боли дракончик то и дело жалобно скулил, но всё же полз дальше.

Больше минуты ушло у Цукигакэ, чтобы проползти через полумеровую изгородь. Вырвавшись из плена шипов, она упала животом на влажные листья, часто дыша.

Когда боль немного утихла, дракончик выгнул свою длинную шею, чтобы осмотреть спину. Жёлтый пушок, которым он так гордился, был растрёпан и торчал в разные стороны. Кое-где он был красным от крови.

Драконы ничего не знают об очках Жизни, но понимают, что всё живое умирает, если истекает кровью. Уткнувшись мордой в растрёпанный пух, Цукигакэ одну за другой зализала раны. Слюна драконов обладает лёгким лечебным эффектом и помогает останавливать кровотечение, но до некоторых ран Цукигакэ дотянуться не смогла.

Тем не менее боль ослабла и стала терпимой. Напоследок Цукигакэ стряхнула с себя грязь и листья и наконец-то поднялась на лапы.

Впереди раскинулся дремучий лес. Жёлтые лучи солнца еле-еле пробивались сквозь плотную хвою, но этого хватило, чтобы дракончик сориентировался.

Большой город, который хозяйка называла Центорией, находился к югу отсюда. Цукигакэ никогда ещё не была в этом лесу и плохо представляла, как далеко они отъехали от города на повозке, но она должна была вернуться в него как можно скорее.

К счастью, несколько часов назад она так наелась рыбы, что до сих пор не проголодалась. Ей не нравился запах мёртвой рыбы, которой её месяцами кормили в стойле, поэтому там Цукигакэ старалась её не есть, но ловить рыбу под водой оказалось весело, да и свежий улов был очень вкусным. Цукигакэ торопливо выбросила из головы воспоминания о рыбе, пока они не разбудили в ней чувство голода, и побежала по лесу.

Земля здесь была очень скользкой, а под листьями скрывались камешки и корни, так что бежать было намного сложнее, чем по двору собора или по лугу вокруг озера. Спотыкаясь, Цукигакэ каждый раз едва не падала, по продолжала упрямо мчаться на юг.

На пути встретилось большое дерево, и, как только дракончик обогнул его, чуткий нюх уловил запах падали.

Возле старого, узловатого дерева была вырыта глубокая яма. Мерная земля была холодной, влажной и липкой, совсем не похожей на рыхлую почву во дворе собора. Запах определённо исходил из ямы, но когда дракончик подошёл к ней и посмотрел вниз, то ничего не увидел.

— Кр… — Цукигакэ отошла от края.

Она не знала, сумеет ли выбраться, если упадёт, да и терять время было нельзя.

Осторожно обойдя дурно пахнущую яму, Цукигакэ побежала дальше. Через несколько минут впереди начало светлеть — лес заканчивался. Дракончик изо всех сил разогнался, помогая себе крыльями, преодолел последний десяток мерой и прыгнул, чтобы пролететь между двумя большими старыми деревьями.