Колыбель луны

— Всё-таки часы нужно доделать, и поскорее.

— Полностью согласна. Но ты уже много времени возишься над прототипом. Неужели это так сложно?

— Угу. Для того чтобы часы шли как надо, нужна целая куча точно подобранных шестерёнок. Но в этом мире шестерёнки — это только части мощных механизмов замковых ворот, водяных мельниц и так далее… Если из них собрать часы, точного хода у них не будет… И в чём тогда смысл, когда даже кое-как сделанный колокол отбивает время с идеальной точностью?..

— Действительно, — согласилась Асуна, но потом возразила: — Но подожди, Фанацио ведь рассказывала, что когда-то на соборе висели огромные часы, не так ли? Первосвященница потом сделала из них меч Беркули. Откуда они взялись?

— Гмм, сдаётся мне, они были в Андерворлде с самого начала. Триста лет назад на месте Центрального собора была маленькая деревня, в которой сотрудники «Рэе» воспитывали первое поколение искусственных флактлайтов. Думаю, это они установили часы посреди деревни.

— Четыре прародителя… — прошептала Асуна, вспоминая, о чём в реальном мире на борту «Оушн Тёрта» говорил руководитель «Рэс» Сэйдзиро Кикуока.

Кирито взъерошил только что расчёсанные волосы и сказал:

— Если бы системная консоль на сотом этаже ещё работала, я бы мог достать через неё данные тех часов и делать их копии, пока не надоест.

Наивная мечта Кирито заставила Асуну кисло улыбнуться.

— Ну, знаешь, ты бы тогда мог не создавать никаких часов, а просто добавить отображение времени в меню… то есть в окно Стейсии. И более того, ты наверняка…

«Смог бы остановить фазу максимального ускорения», — собиралась сказать Асуна, но слова застряли у неё в горле.

Прямо сейчас Андерворлд работал на немыслимой скорости — время в нём шло в пять миллионов раз быстрее, чем в реальности. С трудом верилось, что за год и три месяца, которые Асуна провела в этом мире, в реальности прошло лишь восемь секунд. Ей становилось жутко, когда она представляла себе огромные объёмы информации, наверняка передающейся между её флактлайтом и STL, в котором она лежала. Иногда она думала, что рано или поздно её мозг сгорит от перенапряжения.

Несмотря на это, Асуна не знала, выйдет ли без сожалений из этого мира, если у неё и Кирито вдруг вновь появится доступ к консоли.

Благодаря их влиянию мир людей — да и весь Андерворлд — стремительно менялся. Асуна не жалела об этом, но отзвуки реформ всё ещё не утихли, и убийство пятидневной давности тоже можно было считать одним из них. Асуна и Кирито несли ответственность перед этим миром и должны были следить за ним. А если послушать не разум, а чувства, Асуне было бы очень обидно, если бы после возвращения в реальность она узнала, что цивилизация Андерворлда погибла.

Кирито словно догадался о мыслях, которые Асуна не могла выразить словами. Он потянулся руками за спину, схватил Асуну, поднял её над своей головой и усадил к себе на колени.

— Ай! — воскликнула девушка и тут же возмутилась тем, что с ней обращаются, словно с плюшевой игрушкой: — Перестань, это опасно!

Она поняла, что Кирито усмехнулся у неё за спиной.

— Ничего подобного, я держал тебя Инкарнацией.

— Да я не об этом! Ох, недаром говорят, что сверхспособности портят людей…

— Ну почему сразу портят? — отозвался Кирито, обнимая Асуну.

Она ощутила, что всё её тело расслабляется. Во время их медового месяца в летающей крепости Айнкрад — с тех пор так много всего произошло, что эти события иногда казались случившимися в прошлой жизни, — Асуна часто сидела на коленях Кирито, иногда даже так и засыпала.

Хотя с тех пор прошло уже очень много времени, Асуна, как и раньше, забывала все невзгоды в объятиях Кирито и чувствовала себя как за каменной стеной. Она положила голову парню на грудь и закрыла глаза, не выпуская из рук расчёску.

Ей так хотелось уснуть, чтобы Кирито отнёс её на кровать… но нельзя. Если она уснёт, непоседливый Верховный мечник сбежит из собора, чтобы отправиться на поиски исчезнувшей троицы гоблинов.

Во время внепланового послеобеденного совещания рыцари Совета согласились издать приказ о расследовании действий администрации Южной Центории, но к тому времени колокола уже пробили пять часов, так что всё отложили до утра. Но поскольку в гостиницу наверняка приходили самозванцы, в администрации им всё равно ответят лишь нечто вроде: «Никаких приказов о перемещении гоблинов не было, и таких чиновников вообще не существует». Асуна полностью поддерживала Кирито в том, что не стоит давать проворным преступникам преимущество в целые сутки. Но в то же время ей не верилось, что Кирито сможет отыскать гоблинов, просто бесцельно бродя по необъятной Центории. Тем более что похищение, как и поход в Обсидию, может оказаться ловушкой для Верховного мечника.

Но самое главное — она лично пообещала Ронье, что присмотрит за Кирито. А обещания нужно выполнять.

Когда Асуна вспомнила, с какой тревогой на лице Ронье переживала за Кирито, у неё кольнуло в груди.

Она догадалась о чувствах Ронье к Кирито задолго до создания Совета — ещё во время Войны двух миров, когда они вместе с рыцарем единства Алисой и офицером Сольтилиной всю ночь разговаривали друг с другом. Но Асуна никогда не обсуждала это с Ронье.

Асуне и самой было тяжело от того, что семнадцатилетняя девочка страдает от безответных чувств. Но в то же время Вторая мечница не знала, как ей поступить.

Она уже сталкивалась с подобным в реальности.

В виртуальных мирах Кирито познакомился со многими девушками, ставшими ему хорошими подругами: Лизбет, Силикой, Синон, Лифой. Все они питали к Кирито сильные чувства, но в присутствии Асуны подавляли их и переводили всё в шутку. Более того, они всегда подбадривали Асуну и поддерживали её.

Асуна была благодарна им за такое отношение, но вся эта ситуация тяготила её. Иногда она немного сердилась на Кирито, который никогда даже не пытался внести окончательную ясность в эту неопределённую ситуацию.

Впрочем, он был таким ещё с момента их первой встречи в лабиринте Первого уровня Айнкрада. Этот человек всех принимает с распростёртыми объятиями и сам никого не бросит. Именно поэтому он смог добраться до вершины опаснейшего лабиринта и спасти Асуну, которая настолько отчаянно набирала там опыт, что потеряла сознание. Вскоре после этого во время битвы с боссом Первого уровня он принял на себя всю ненависть игроков к бывшим бета-тестерам, решив быть одновременно и сильнейшим игроком среди проходчиков, и всеми презираемым битером.

И Асуна любила его именно таким.

Вот почему она чуть ли не с облегчением отреагировала на своё заточение в этом мире вместе с Кирито.

В конце Войны двух миров она решила отправить Алису в реальный мир, а сама осталась в Андерворлде исключительно потому, что не хотела бросать Кирито здесь одного. Вернее, она поняла причину своего решения намного позже, а, когда принимала его, мысль о том, чтобы выйти в реальный мир одной, даже не приходила ей в голову. И дело отнюдь не в том, что ей не хотелось ни с кем делить Кирито, — наоборот, весь последний год её всё сильнее терзало чувство неизгладимой вины перед друзьями и родными, которых она, скорее всего, никогда уже не увидит.

И тем не менее где-то в глубине её души жила мысль о том, что уж в этом мире ей не придётся выбирать между собственной любовью и чувством неловкости перед Лизбет, Силикой и другими девушками.

Асуна опустила расчёску на колени и положила ладони на обвившие её руки Кирито. Объятия стали немного крепче.

Когда Асуна нашла его на Алтаре конца света на самом юге Дарк Территори, Кирито сидел на белой каменной кладке, свернувшись в клубочек, и плакал. Асуна без единого слова поняла, что он льёт слёзы по веем тем, кого больше не увидит.

Хотя прошло уже много времени, Кирито и Асуна почти не делились воспоминаниями о реальности и рассказами о семье и друзьях, с которыми они, скорее всего, распрощались навсегда. Конечно, они были слишком заняты делами этого мира, но дело было не только в этом. Асуна до сих пор не разобралась в своих чувствах, и Кирито, скорее всего, тоже.