Дикие псы

— Я…

— Я спрашиваю, понял? — вновь повысил голос Славик.

— Понял, — торопливо закивал тот.

— На счет «три». Давай, Витя. Раз, два… Взяли! — Они подняли бесчувственного Костика и положили его на стойку. — Молодец. Иди садись. — Паренек потрусил к столикам. — Стой, — вспомнил вдруг о чем-то Слава. — Свет в зале погаси.

— Хорошо, — парень послушно побежал к распределительному щиту, выключил свет. На улице еще было достаточно светло, и Славик без труда мог видеть весь зал. Другое дело, что будет позже, когда сгустятся сумерки. Тем не менее лучше сидеть в темноте. Меньше соблазна для снайперов. Он повернулся к прилавку, прочел имя одной из кассирш на нагрудном значке: «Таня».

— А скажи-ка мне вот что, Таня. У вас здесь есть аптечка? На случай ожогов или еще чего-нибудь.

— Есть, — пискнула девчонка сдавленно.

— Хорошо, Таня. Принеси сюда.

— Аптечку? Славик стиснул зубы.

— Танечка, я что, интересовался чем-то другим? Может, набором столярных инструментов или садовым инвентарем?

— Нет, — глаза у девушки стали размером с чайные блюдца.

— Тогда какого черта ты переспрашиваешь? — рявкнул Славик. — Почему, мать вашу, мне каждый раз приходится одну и ту же фразу повторять дважды? Здесь что, общество тугоухих?

— Нет, — девушка почти рыдала.

— Нет, — повторил Славик. — Слава Богу. В таком случае, давай попробуем еще раз, Таня. Принеси мне, пожалуйста, аптечку. Девушка мгновенно скрылась в глубине кухни и через минуту вернулась с аптечкой в руках.

— Положи ее на прилавок. А теперь быстро все в зал. Продавцы послушно побрели в зал, где их встречал Артем. Славик наклонился к Анне, заглянул в глаза.

— Не нервничай. Все будет в порядке. Слышишь? — Он взял ее за плечи, слегка встряхнул. — Через час Костик отправится в больницу. Обещаю. Но час придется продержаться. В аптечке должен быть нашатырь и что-нибудь противошоковое, от ожогов. Вколи ему. Наложи тампон, приклей пластырем. Одной полоской. Только не перевязывай. Давай. И не бойся. Я сказал, все будет в порядке. Хорошо?

— Хорошо.

— Ты мне веришь? Глаза Анны вдруг наполнились слезами. Она заплакала, размазывая слезы по щекам, совсем как девочка-подросток. Кивнула утвердительно.

— Это самое главное. И хватит тут сырость разводить, — Славик улыбнулся. — Давай. Займись Костиком. Анна, шмыгая носом, полезла в аптечку. Подошедший Артем несколько секунд наблюдал за ее действиями, затем предложил хмуро:

— Может, это… пулю из раны вытащить?

— А ты умеешь? — спросил Славик.

— На охоте как-то это… вынимал раз. Ножом.

— Не надо ничего вынимать. Пока так полежит, а через час врачи в больнице вытащат.

— Ну ладно. Как хочешь. Славик отошел к окну, посмотрел на площадь. За его спиной Артем и Димка выводили в зал последних людей из обслуги. Тишина стояла мертвая. Несколько раз к ресторану подходили «голодающие», смотрели в окно, сложив ладони «колодцем», и даже стучали в дверь.

— Интересно, — прозвучал рядом спокойный голос Димки. — Они что, потеряли нас, что ли?

— Все осмотрели? — не оборачиваясь, спросил Славик.

— Да, все чисто. — Димка привстал на цыпочки, вглядываясь в вечер. Даже рот приоткрыл от усердия. — Что за фигня такая творится? Сидим тут уже двадцать минут, и ничего. — По Тверской, мигая маячком, проехала милицейская машина. Свернула на бульвар и через несколько секунд скрылась за домом. — Да что ж такое-то, в самом деле? — возмутился Димка. — Ослепли они все там, что ль? Или издеваются?

— Слушайте, — обернулся Артем. — Я не понял… Если они нас потеряли, может, ноги сделаем, пока не поздно?

— Ты, Шварценеггер, думай иногда, чего говоришь-то, — постучал себя пальцем по лбу Димка. — Какие ноги? Вокзалы давным-давно небось перекрыты. Аэропорты тоже. Деньги наши уехали, нас не спросив. И потом, — он указал на Костика, над которым колдовала Анна. — Их куда? Здесь предлагаешь бросить? Или на горбине по улице попрешь? Давай, попробуй. Посмотрим, далеко ли ты убежишь.

— Да ладно, чего ты… — пожал широченными плечами Артем. — Я так, предложил только.

— Предложил он, — Димка усмехнулся и снова отвернулся к окну. — Тоже мне, предлагальщик выискался.

— Что-то, и правда, тихо больно. Не нравится мне это, — пробормотал Славик, глядя за окно.

— Ну так и я же о том же, — убежденно кивнул Димка. — Не иначе как задумали что-то, гады.

— Иди, подгони, — кивнул Славик.

— Ага, понял. — Димка выскочил в предбанник, открыл дверь, вышел на крыльцо. Обстоятельно оглядевшись, он снял с плеча «АКМУ», поднял его и влупил длинную очередь. Прохожие на Тверской застыли, словно замерзли. Головы дружно повернулись к темной коробке ресторанчика. А затем… Затем люди кинулись бежать, толкая и оттирая друг друга. Неважно куда, лишь бы подальше. Димка кивнул с удовлетворением, вошел в ресторан, запер дверь.

— Вот так-то лучше, — весело заявил он. — Э, орлы. Там, в углу, за столиком. Тебе, тебе. Что, молча не сидится, да? А кто? Пушкин с Лермонтовым? В общем, еще раз замечу, что шепчетесь, пристрелю, на хрен, обоих. Понятно? Пеняйте потом на себя, — Димка подошел к Славику. — Сейчас запрыгают. А то как мертвые прямо. Аж обидно. Площадь обезлюдела в течение считанных секунд. А еще через минуту подъехали первые патрульные «УАЗы» и «Жигули». Всполохи мигалок отблескивали в оконных стеклах, в витринах и на мокром, почти зеркальном асфальте. Затем появился защитного цвета грузовик. Остановился у магазина «Армения». В ярких лучах фар замелькали черные силуэты. Солдаты оцепляли площадь. Устраивались за деревьями армейские снайперы со своими ободранными «эсвэдэшками». Согнутые фигурки были отчетливо различимы при вспышках синих проблесковых огней.

— Во дают, — оценил работу военных Димка. — Как у тети Моти на блинах.

— Шаг от окна сделай, — посоветовал Славик, отходя в темноту.

— Чего?

— От окна, говорю, отойди.

— Зачем?

— На всякий случай. Эти парни из своих винтовок тебя «снять» могут не напрягаясь. Так что лучше отойди от окна. Димка послушно вернулся в зал, прошелся вдоль столиков, поглядывая на заложников.

— Хоть бы анекдот кто-нибудь рассказал, что ли, — пробормотал он. — Все веселее было бы. Эй, в углу. Слышите, Пушкин с Лермонтовым, вы анекдот какой-нибудь знаете? — Один из заложников молча покачал головой. — А корефан твой? Тоже нет? О чем же вы болтали-то тогда? А ты, румяный? — это сотруднику службы безопасности. Тот тоже потряс головой, развел руками. — Что, — Димка оглянулся, — никто анекдота свеженького не знает? Ну вы даете, мужики.

— Димыч, — позвал ровно Славик. — Завязывай пижонить.

— Не, ну интересно, — недоуменно ответил Димка. — Столько народу, и никто анекдота не знает? Ребята, как же вы живете?

— Заканчивай, говорю, — оборвал его Славик, направляясь к прилавку. — Оставь их в покое. Костик уже пришел в себя. Лежал молча, дышал часто и мелко, уставившись в потолок. Анна стояла рядом, держа его за руку.

— Очухался, Профессор? — подошел к ним Славик. — Как чувствуешь себя? — Костик попытался улыбнуться. Получилось не очень. Жалко получилось, прямо скажем. — Ничего. Скоро поедешь в больничку, там тебя заштопают по полной программе. Ты лежи, лежи пока. Сил набирайся. Ань, пошли, разговор есть. — Они вышли в раздевалку для обслуги. Здесь можно было снять шапочки. — Слушай. Сейчас ты пойдешь к милицейским машинам. Скажешь, что ты заложница. Мол, мы тебя отпустили, чтобы ты передала наши требования. Будут расспрашивать насчет нас — говори, что видела троих. А в остальном — все, что происходило в зале.

— Нет, — категорично ответила Анна. — Я не пойду.

— Пойдешь, — жестко приказал Славик. — Причем именно сейчас, пока суматоха. Потом они очухаются, вызовут подкрепление, привезут тех ребят, которые за нами следили. А они знают тебя и Костика в лицо. Кстати, смотри, долго ему в больнице оставаться нельзя будет. Максимум — день. Потом тебе придется его увезти. Но к тому времени откроют вокзалы.