Страница 11 из 95
Отвожу взгляд, не желая отвечать. Это чушь собачья.
— Хорошо, — щёлкаю языком и смотрю в глаза Сава. — Хорошо. Подтверждаю то, что я убийца. Этого достаточно?
— Вы отвергаете то, что сделали, Ваше Высочество. Вы не принимаете это. Вы отрезали себя от прошлого.
— Есть реакция? Давайте так, Сав, если сейчас я реагирую, то расскажу вам всё, что захотите. Буквально всё. Так есть реакция?
Он бросает взгляд на монитор и отрицательно качает головой.
— Тогда мы больше не говорим об этом, потому что это не геройство и не спасение. Это смерть. И уж поверьте, это кровавое дерьмо, которое уже совершенно не важно. Наш сеанс закончен, надеюсь?
— Но вас это злит. Вы явно злитесь, Ваше Высочество, а мониторы молчат. Это странно. Вы сжали кулак, но ваш пульс не повысился, сердечный ритм стабилен. Что-то здесь не так, Ваше Высочество. Или же вы заблокировали сами себе эмоции и специально вогнали себя в регрессию, или же вы влияете на датчики ментально, и ваша сила огромна.
— Решайте сами, я не врач, — фыркаю, срывая со своей груди датчики. Меня, и правда, злит то, что он лезет в моё прошлое. Я здесь не для этого, а для того, чтобы убедить всех, что я в порядке, даже если это не так.
Натягиваю толстовку и наблюдаю, как Сав собирает вещи.
— Моя жена спрашивала о вас, Ваше Высочество, как и дети, — голос Сава становится таким сладким и любящим, а меня тошнит.
— И?
— Я бы хотел попросить Вас прийти к нам на ужин. Это было бы честью для нас.
— Ладно. Мне всё равно.
— Мы могли бы в пятницу перенести наш сеанс на вечер. Сначала поужинаем, а потом пообщаемся с вами. Это Вам подходит?
— Окей, — равнодушно пожимаю плечами.
— Князь…
— Он будет рад сопроводить меня, — быстро произношу я.
— Благодарю за согласие, Ваше Высочество. И примите пожелание — выходите в люди хотя бы раз в три дня. Сходите в кафе, в бар. Сначала пусть это будет пятнадцать минут. Наблюдайте за людьми. Просто так. Выпейте что-нибудь в баре, он здесь неплохой. Говорите, что вы в отпуске вместе со своим парнем, люди поверят вам. Но попытайтесь перебороть себя и разрушить нежелание жить. Я буду ждать Вас в пятницу в восемь часов вечера у себя в гостях. Князю я сообщу свой адрес.
— Это обязательно? — хмурюсь я. — Обязательно пялиться на людей?
— Нет, это лишь моя рекомендация, если вы хотите жить, Ваше Высочество. Это не проверка, а просто совет. Вы сами выбрали одиночество, разочаровавшись и в людях, и в вампирах. Вы устали от одиночества, поэтому не хотите видеть тех, кто не одинок. Поборите этот страх, пятнадцать минут ничего не изменят в вашей жизни, но могут подсказать мне, чем я могу вам помочь. До встречи.
— Приму к сведению. Я провожу вас, хочу проверить Стана. Его до сих пор тошнит от запаха краски, — усмехнувшись, выхожу вместе с Савом на улицу, где нас уже ждёт взволнованный Стан. Он слишком явно выдаёт нас. Он такой приставучий, постоянно проверяет, жива ли я, и порой это просто смешно. Если честно, то я смеюсь, чего давно уже не делала. Словно мы вернулись в прошлое. Мы со Станом часто дурачились, разыгрывая друг друга, делились всем. Эти воспоминания хоть и были двести лет назад и даже больше, но они ещё очень свежи в памяти. Такие приятные и тёплые. Я всё разрушила.
— Русó, — Стан щёлкает меня пальцами по носу, и я моргаю несколько раз, возвращаясь в холодную и снежную ночь.
— Сав сказал, что в пятницу мы идём к нему на ужин.
— Ага, он хочет познакомить нас со своей семьёй. Думаю, он считает, что если я увижу, как они все любят друг друга, то это поможет мне вылечиться, — насмешливо кривлю губы.
— А вдруг?
Закатываю глаза и раздражённо смотрю на Стана.
— Ладно. Что ещё?
— Ты же всё слышал. Стан, пусть я и потеряла любые вампирские способности, но знаю о них. Ты всё слышишь.
— Хм, тогда мы пойдём в бар? — Его глаза вспыхивают от радости.
— Нет. Я…
— Русó, пожалуйста, — Стан хватает меня за руку и дёргает её несколько раз, словно маленький мальчик. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я сдыхаю в этой тишине. Мне нужны люди. Шум. Хотя бы что-то. Пожалуйста. Всего каких-то пятнадцать минут. Десять. Пять. Пожалуйста.
— Боже, тебе, действительно, так плохо со мной? — смеюсь я.
— Нет, с тобой мне потрясающе, круто, офигительно… ужасно. Ты скучная, — морщится Стан, вызывая у меня громкий смех. — Нет, я люблю тебя. Я обожаю тебя, Русó, но ты умираешь, и это так сложно снова переживать всё это дерьмо без людей. Мне сложно. Мне нужны люди. Ты ещё не пахнешь. Боже, я идиот. Представляю, как тебе хреново со мной. Прости. Не нужны нам люди, да?
— Ты никогда не мог держать язык в заднице, Стан. Помнишь, как ты сдал нас после нашего первого раза в борделе? — вспоминаю я.
Он супится и дёргает плечом.
— Эй, я был молодым и глупым. Это был мой первый секс. Первый раз.
— Я помню, как ты боялся, что тебе сломали член, — хохочу я. — Ты не мог кончить.
— Я был глупым, чёрт возьми! Забудь об этом. Сейчас я хорош, ясно? Я очень хорош в сексе.
— Русó, Русó, они сломали меня! Они заразили меня чем-то! Русó, мой член, он болен! — передразниваю его писклявым голосом.
— Дура, — Стан пихает меня в плечо, а я смеюсь. — Прекрати! Это уже обидно.
— Но было же.
— Было, я не отрицаю. Хватит издеваться надо мной. Я был молодым и глупым, ясно? Я нарушил наши правила и не дождался официального разрешения заниматься сексом по закону.
— Ага, и из-за твоего визга нас с тобой наказали на целых пять лет.
— Конечно, из-за меня. Ты смеялась так громко, отчего меня вычислили. Это твой отец испугался твоего смеха. Ты никогда так громко не смеялась. Ты сдала нас.
— Ты стоял передо мной со спущенными панталонами, придурок. Это было смешно. И наши родители наказали нас, потому что мы нарушили правила, а не потому, что я смеялась. К слову, мне понравилось жить в подвале и наблюдать за твоими сексуальными играми с подушкой. Это было весело.
— Это было жутко. Ты хоть понимаешь, как это было больно? Нельзя было нарушать правила. Они были созданы для таких, как мы, идиотов. Ты подбила меня на тот побег. Ты.
— Я тебя за уши не тянула. Ты сказал, что хочешь пойти со мной. Я лишь сказала тебе, что пойду, а ты поплёлся со мной. Сам виноват. Но было весело.
— Ты всегда нарушала правила, Русó, и да, тогда было весело.
Мы оба улыбаемся и тяжело вздыхаем.
— Как мы очутились в этом дерьме, а? Как? — с горечью в голосе спрашиваю его.
— Мы слишком долго живём, Русó. Слишком. Но я бы ни за что не поменял свою жизнь на другую. Никогда. Она была лучше, когда ты была рядом со мной. Ты помогала мне расширить мои границы мира. Ты подталкивала меня, и я рисковал. Я был бы не тем, кто я есть, если бы не ты. Я…
— Боже, я пойду в бар прямо сейчас, если ты заткнёшься, — бубню, перебивая Стана.
— Супер. Я уже молчу. В бар, — радостно улыбается он.
— Ты специально это сделал. Ты ведь знаешь, что я ненавижу…
— Ага, знаю. И буду использовать все свои знания против тебя. Хочешь переодеться? К примеру, чулки или платье надеть?
Я недоумённо приподнимаю брови.
— Ладно, я слишком многого хочу для первого раза. Но в следующий раз я одену тебя. Закажу тебе новую одежду, чулки, милые трусики и мини-платья. Твоя грудь…
— Фу, Стан, меня снова тошнит. Замолкни. Никаких трусиков. И если ты не заметил, то мы на Аляске, на улице минус и жуткий холод для людей. А мы пытаемся не выделяться.
Друг супится и передёргивает плечами.
— И что? Женщины должны любить себя и быть красивыми, — бурчит он себе под нос, направляясь к машине.
— Женщины, которые хотят кого-то подцепить, да. А я просто труп, так что мне уже всё равно, но разрешаю тебе одеть меня, когда будут мои похороны, — улыбаюсь ему.
— Это, чёрт возьми, совершенно не смешно, Русó. Неужели, не боишься? — спрашивая, друг с болью бросает на меня взгляд, когда заводит машину.