Атлантика

Холмистый ландшафт накладывал отпечаток на городскую архитектуру. Улицы петляли, пересекались под немыслимыми углами, внезапно упирались в тупики, изламывались каменными лестницами. Остров был достаточно большим – тут нашлось место для полноводных рек, каскадных водопадов, цепочки озёр и хорошо обустроенного водохранилища. Питьевая вода, как сказали Денису, добывалась в артезианских скважинах. Многие дома были оснащены дождевыми водосборниками и системами фильтрации. В низинах раскинулись поля, на которых местные жители выращивали фрукты и овощи. Остров также обеспечивал себя чаем и специями, а кое-кто из местных умельцев практиковал виноделие. В целом, складывалось ощущение самодостаточности. Гавань могла обойтись без контактов с внешним миром – это не повлияло бы на внутреннюю экономику.

Были и дикие участки.

Денис уже знал, что в ширину Гавань достигает пятнадцати километров, в длину – что-то в районе пятидесяти пяти. Тысяча квадратных километров территории, освоенной хорошо если на десять процентов. Наивысшая точка, Пик Бурь, возвышалась над уровнем моря на добрых полтора километра. Тут были и глубокие ущелья, и нетронутые субтропические леса, и заснеженные горные хребты. Денис подумал, что в его мире Гавань вполне могла оказаться португальской Мадейрой, вот только ландшафт здесь был принципиально иным. Не говоря уж о зловещей металлической стене, башнях и портовых воротах.

А вот климат был мягким.

Ниже тринадцати градусов в январе температура опускалась крайне редко, так что никто из старожилов не пользовался печами и другими отопительными приборами. В таверне старики вспоминали холодные зимы двадцатилетней давности – тогда остров накрыло северным циклоном, и столбик термометра достиг нулевой отметки. Но это продолжалось всего пару недель.

Дорога петляла и все время шла в гору. Денис сделал небольшой крюк, чтобы посмотреть на порт. Изредка ему попадались люди, многие приветливо улыбались и здоровались. Слух о новых жителях распространился быстро. Возможно, кто-то из прохожих помогал перетаскивать вещи.

С холма, на который выбрался Денис, открывался впечатляющий вид. Булыжная мостовая с восточной стороны была ограничена парапетом, а ниже простиралось море разномастных крыш. Старинные черепичные кровли перемежались с аккуратными металлическими листами, выкрашенными в зелёные и оранжевые цвета. Чуть дальше виднелись портовые здания, длинные языки пирсов, стоящие на приколе суда и лениво ворочающиеся краны. Возле крайнего причала по левую руку во всем своем смертоносном великолепии громоздился эсминец. Рядом был пришвартован контейнеровоз. Денис заметил парочку рыбацких траулеров и с десяток разномастных яхт – преимущественно парусных. Створки ворот были сомкнуты.

Денис постоял, наслаждаясь зрелищем.

Солнце начало слегка припекать, но вдоль парапета гулял приятный ветерок, и жара практически не ощущалась. В порту царило оживление. Перемещались контейнеры, всюду сновали рабочие и моряки. Над бухтой носились чайки. Денис подумал, что было бы здорово попасть на корабль и выйти в океан. Освоить новую профессию. Можно ловить рыбу или перевозить грузы, жить в каюте и стойко переносить шторм. Как вариант – отрастить бороду и выглядеть суровым мореплавателем.

Разумеется, он этого не сделает.

Денис слишком любил свою семью, чтобы ежедневно рисковать жизнью и месяцами пропадать неизвестно где.

Продолжая размышлять на тему морских странствий, Денис добрался до заветной двери. Проход между мирами был встроен в заплесневелое заброшенное здание с деревянными ставнями на окнах. В тихом переулке между старыми домами были протянуты бельевые веревки, на которых сушилась одежда. В основном, детские вещи. Нажав ручку, Денис собирался пройти через шкаф в офис кадрового агентства, но этого не случилось. За дверью спряталась покрытая пылью комната, похожая на чулан. Мебелью давно не пользовались.

Темный коридор привел Дениса к лестнице на второй этаж. В конце второго пролета его ожидала вторая заброшенная комната.

Путь в Гродно был отрезан.

Глава 9

– Проходи, – мэр хлопнул Дениса по плечу, добродушно ухмыляясь. – Я уж тебя заждался, если честно.

Мэр был русским, звали его Михаилом Петровичем, причем «Петрович» оказался фамилией, а не отчеством. Необъятных размеров мужик с мясистыми лапищами, широкоплечий и пузатый. Для друзей – просто Миша. Мэр Гавани одевался по-простому – в потрепанные джинсовые бриджи и цветастую рубаху. Волосатую ручищу украшал кожаный браслет с механическими часами. Устройство было дорогим – возможно, из Швейцарии. Или местного аналога Швейцарии. По городу Петрович ходил в панаме с изображением то ли трилистника, то ли чего повеселее. На ногах градоначальника красовались пляжные сланцы.

– У меня тут бардак, – извиняющимся тоном произнес мэр, грузно топая к заваленному бумагами столу. – Всё не разгребусь.

– Ничего, – отмахнулся Денис. – Дело житейское.

– Наш человек, – обрадовался мэр. Почему-то Петрович обогнул стол и двинулся сразу к холодильнику. – Думаю, мы с тобой поладим, Дениска.

«Дениску» пришлось стерпеть. Уж больно добродушным и свойским был Миша по фамилии Петрович. Таких людей не хочется обижать мелочными придирками.

– Выпить хочешь? – предложил Петрович.

Старенький кондиционер натужно шипел, разгоняя полуденную жару. Окна кабинета выходили на восточную сторону, поэтому от ярких лучей Петрович защитился жалюзи. Были эти жалюзи бамбуковыми, выкрашенными в ярко-голубой цвет. Денис подозревал ручную работу местных умельцев.

– А что есть? – оживился Денис.

– Коньяк недавно привезли, – с гордостью сообщил мэр. – И пивко осталось. Будешь?

Денис задумался.

Весь вчерашний день он ругался с женой. Детям решили пока ничего не сообщать. Дождались, пока Максим убежит к своим новым приятелям на соседнюю улицу, а Олесю отправили в галантерейную лавку через пару кварталов от дома. И начали выяснять отношения. Денис узнал много нового о своих мыслительных способностях, о том, что мама Катю о чем-то предупреждала, о том, что теперь все потеряно и лучше бы она согласилась на Польшу, чем на это. Денис терпеливо выслушивал гневные тирады, понимая, что в чем-то супруга права. Ему действительно следовало бы проявить осторожность и не полагаться на договор сомнительной юридической силы. Следовало самому все хорошенько разведать, а уж затем тащить на остров семью. В конце спора Денис спросил Катю о том, нравится ли ей Гавань. Жена опешила и на несколько секунда замолчала. По ее глазам Денис понял, что попал в точку.

Да, они потеряли всё, к чему привыкли. Вероятность того, что Катя увидит когда-нибудь своих родителей, приближалась к нулю. И это – самое скверное в сложившейся ситуации. Но здесь, в Гавани, им хорошо. И это главное. Тут приятные люди, никто никуда не спешит. Правительство не лезет в твои дела, тебя не хотят обобрать, поставить на учет, обложить непомерными налогами. По сути, тут и правительства нет. Гавань напоминает тусовку хиппи, решивших немного зависнуть вдалеке от цивилизации, а заодно создать подобие государственности. Никакой преступности, люди друг другу помогают и всегда рады поболтать по пустякам. Это хорошее место.

А что с этими стенами?

Укрепления и боевые корабли внушали определенные опасения. Но логика подсказывала, что остров мог быть пограничным поселением, и это обычные меры предосторожности. Работу я нам подыщу, сказал Денис. Сады и школы тут есть. Магазины – тоже. Обустроимся, наведем кое-какие справки. Выясним про агентство у знающих людей. Может, еще удастся выйти на их представителей, наверняка эти ребята по всему Пустырю открыли свои офисы. Верил ли сам Денис в то, что говорил? В тот момент – да. Хотя в глубине души он и понимал, что привлечь к ответу могучую межпространственную компанию будет сложно.

Сейчас он раздумывал над тем, стоит ли воспользоваться приглашением мэра. И решил все же воспользоваться. С градоначальниками в прежней жизни ему пить не доводилось.