Ведите себя правильно

— Ладно, — сказала она, помолчав. — Один чёрт тебе кто-нибудь скажет. Он мне не родной брат. Сводный по отцу. Тот приехал к нам в город с готовеньким трёхлетним дебилом, моментально заделал мамаше меня и сей же час свалил, оставив этого долбоёба на долгую память.

— Что-то у меня не сходится. Если ему было три, а тебе сейчас семнадцать…

— Я сказала «три»? Оговорилась. Шесть, конечно. Просто в шесть он был такой тупой, что ему и четырёх было не дать.

— Откуда ты знаешь, ведь ты только родилась тогда?

— Догадалась. Иди к чёрту, босс. А вот почему ты, например, не женат?

— Не твоё дело.

— Именно. И ты в мою жизнь не лезь.

***

Депутатор пришёл под закрытие, когда из клиентов остался один муж Мадам Пирожок, привычно дремлющий на столике.

— Виски. Два, — сказал он, сняв фуражку.

— Как успехи? — спросил я, наливая.

— Провожу первичные следственные мероприятия. Опросил соседей по общежитию, жителей соседних домов. Вот, добрался до вас.

— А я тут причём?

— Он был вашим постоянным клиентом. Мог рассказать что-то о себе. Что угодно может помочь.

— Он говорил, что начал встречаться с женщиной.

— Да, статистически женщины являются самой частой причиной насильственной смерти мужчин, — кивнул серьёзно полицейский. — Но пока никаких признаков присутствия женщины в его жизни мне не попалось. Никто не видел его с женщиной, он не приводил её в общежитие, в комнате нет женских вещей.

— Может, они встречались у неё?

— И никто этого не заметил? Слишком маленький городок, Роберт.

— Может быть, он мне врал. Может быть, он врал себе. Может быть, они встречались где-то ещё. В мотеле?

— Мотель исключён.

— Почему?

— Никто не ходит отсюда туда. Ни в кафе, ни в мотель.

— Я хожу в кафе. Иногда.

— Кроме вас.

— Ещё девочка… Ну, такая, белобрысая, подружка моей уборщицы.

— Какая девочка?

Я напряг память и выдал стандартное полицейское описание.

— Здесь нет детей такой внешности, — покачал головой Депутатор.

Нет, значит. Бывает.

— И всё же вы кого-то по нему узнали, не так ли?

— Здесь нет никого, кто подходил бы под ваше описание, — твёрдо ответил он, — хотя не могу не отметить, что вы сделали его в высшей степени профессионально.

— Как скажете, — не стал настаивать я.

— Можете что-то ещё сказать про вашего клиента?

— Может быть, стоит поспрашивать на работе?

— Поспрашивать? На Заводе? — удивился Депутатор.

— Почему нет? Люди частенько болтают с сослуживцами.

— Сходите со мной? Он работал в ночную смену, а значит, после полуночи самое время. Те, с кем он общался, будут на службе.

— Давайте прогуляемся, — согласился я, глянув на настенные часы. — Исполню свой ночной долг по доставке последнего клиента и буду свободен.

Мадам Пирожок открыла не сразу, мы с Депутатором какое-то время подпирали стену и её мужа.

— То есть вы никогда не заходите внутрь? — спросил я.

— Никто не заходит. Кроме вас. Не принято.

— То есть я нарушаю какие-то правила?

— Разве что неписаные. Никто не скажет вам ни слова. Хотя все про себя отметили.

— Учту.

— Знаете, Роберт, — сказал Депутатор, — чем вы меня удивляете?

— Чем же?

— Тем, что не удивляетесь. Вы как будто знали, что вас тут ждёт. Я очень долго привыкал к здешней жизни. Задавал вопросы, искал ответы, удивлялся, злился, пытался что-то изменить… А вы ведёте себя совершенно естественно. Как будто всё нормально. Скажите, вы же не случайно сюда приехали?

— Нет ничего случайного. Все вещи, все люди и все события взаимосвязаны. Если вы не видите связей, вы просто не знаете, куда смотреть.

— И куда же мне смотреть, Роберт?

В этот момент Мадам Пирожок, наконец, открыла, и разговор, к моему облегчению, прервался. Я зашёл внутрь, аккуратно заправляя в дверной проём тушку её мужа. Депутатор остался за дверью.

— Спасибо, Роберт! — сказала женщина, подхватывая тело. — Вы неизменно добры к моему супругу, хотя он не располагает к себе.

— Бар ценит своих клиентов, — ответил я.

— Подождите минутку, отнесу его в кровать. Ваш молочный коктейль и кусок пирога, как всегда, ждут вас.

В зале, к моему удивлению, одинокий посетитель. Бородатый интеллигентный мужчина, которого я забываю, как только он исчезает из поля зрения, и вспоминаю, когда вижу снова. Любитель телевизора и заумных рассуждений. Вот и сейчас он включил звук бесконечного ток-шоу:

— …Если сознание представляет собой не результат физиологических процессов мозга, а отдельную реальность со своим пространством-временем, значит, согласно методам теоретической физики, остаётся только создать оператора, который обеспечит взаимные преобразования ментального и физического пространств-времён. С помощью такого оператора ментальная реальность станет напрямую влиять на реальность физическую…

— Здравствуйте, Роберт, — сказал он.

Я молча поприветствовал его, отсалютовав стаканом коктейля, и впился зубами в пирог. Разговаривать представляется мне бессмысленным, потому что всё равно забуду и сам разговор, и тот факт, что он состоялся.

— Вы же знаете, куда приехали?

Я неопределённо пожал плечами. Это самый честный и точный ответ, возможный в такой ситуации.

— А я, возможно, знаю, кто вы.

Пожать плечами ещё более неопределённо было сложно, но я постарался. Чего он ко мне пристал?

— В некотором весьма условном роде, мы даже коллеги. Я… — он назвал имя, фамилию и то ли должность, то ли профессию, то ли научное звание.

Три слова, которые вылетели у меня из головы раньше, чем он их договорил. Впрочем, чушь. У меня нет коллег. Разве что действительно в «очень условном роде». В формате утверждения «Все люди — братья». Хотя как минимум некоторые из них — сёстры.

— Если я не ошибся, и вы тот, о ком я думаю, это даёт мне надежду. К сожалению, в этой метрике я обладаю нулевым детерминантом, а значит, могу только надеяться.

— Вы правда слушаете эту чушь? — спросила вернувшаяся Мадам Пирожок, указывая пальцем на телевизор.

Я повернулся к ней и немедля забыл о том, что кроме меня в зале кто-то был. Тем более, что его уже и не было.

— Нет, просто фон.

— Я выключу?

— Конечно.

Она щёлкнула переключателем, и телевизор заткнулся.

— Как вам пирог?

— Неизменно прекрасен, спасибо. Вот заказ на завтра.

— Замечательно, — сказала Мадам, забирая бумаги, — заходите ещё.

— Скажите, — спросил я, — а почему из города к вам не ходят?

— Это единственное, что вас озадачило? — засмеялась она. — Как бы вам объяснить… Помните, когда вы приехали, то удивились, узнав, что тут есть что-то кроме кафе?

— Да, обманчивый рельеф, помню.

— Так вот, со стороны города он ещё более обманчив. Там считается хорошим тоном делать вид, что ничего, кроме города, нет. Факты, этому противоречащие, принято возмущённо игнорировать. Кафе — именно такой факт. А почему вы вдруг заинтересовались?

— Да вот, думаю, не взять ли в лизинг холодильник для мороженого. Не хотелось бы составить вам конкуренцию.

— О, как это мило с вашей стороны! Спасибо за заботу! Нет, мы не помешаем друг другу. Моя клиентура приезжает по дороге и уезжает по ней же. Узнать для вас цены?

— Если не сложно.

— Ну что вы, мне только в радость! В конце концов, мороженое тоже пойдёт через мой склад. Немного лишней прибыли никогда не помешает.

***

— Долго вы, — недовольно сказал Депутатор.

— Подождали бы внутри, — ответил я. — Правила, тем более неписаные, не стоит воспринимать слишком буквально. Кто бы вас увидел за полночь?

— Вы не понимаете, — покачал головой он, — это создало бы долженствования, в данном случае совершенно излишние.