Бармен и его Швабра

— Любительскому театру, который захочет поставить спектакль по мотивам любимой радиопостановки, не придётся долго искать реквизит. Эй, у вас при школе случайно нет театрального кружка? — я поднял глаза и увидел, что Швабра стоит белая, как простыня, глаза её полны ужаса, а руки прижаты ко рту. — Ты чего?

Она метнулась мимо меня и исчезла в туалете. Оттуда донеслись звуки рвоты. Я огляделся. Омерзительных голых мужиков в коридоре не появилось, значит, дело не в них.

— Чой-та с жабой, чел? — озадачился панк.

— Может, съела чего-нибудь, — я закрыл ящик и поднял его с пола. Тяжёлый!

— Эй, чел, ты его что, забираешь, чел?

— А что, ты собирался сегодня ночью поохотиться на вампиров?

— Блин, чел, ты меня не стремай, ладно, чел? Вампиров же не бывает, рили?

— Не бывает, — подтвердил я, — они не выдержали пищевой конкуренции с налоговой.

— Ты как там, — я деликатно постучал в дверь сортира, — помощь не нужна?

— Сама прекрасно справляюсь, босс, — послышался сдавленный голос из-за двери, — отвали.

— Как скажешь, — сказал я и отправился вниз. Не стоит оставлять бар без присмотра.

***

— Мне нужен отгул, — сказала мрачно Швабра. — До завтра.

Выглядит девушка действительно бледной и какой-то… не такой. Не то напугана, не то расстроена, не то всё вместе.

— Да что случилось-то?

— Не твоё дело, босс. Мне надо срочно уйти. Можешь даже, чёрт побери, не платить мне за сегодня, — через силу выдавила моя уборщица. — Но чаевые драгоценных придурочных одноклассников, чур, мои!

— А что, большие чаевые?

— Фигня вообще. Но видел бы ты их рожи! Так отпустишь?

— Ну, учитывая, что ты отработала почти месяц без выходных… Будь тут профсоюз малолетних уборщиц, меня бы уже распяли на городской площади с табличкой «Эксплуататор» на груди. Но лучше бы ты предупредила заранее.

— Я не могла знать заранее, блин! Так бывает! Какой-то там мажор.

— Форс.

— Что?

— Форсмажор.

— Да-да, ты усраться какой умный, босс, я поняла. Отпустишь?

— Ну, не за ногу же тебя привязывать. Вали. Считай оплаченным выходным.

— Серьёзно? В честь чего ты такой внезапно щедрый?

— Как ты любишь говорить: «Не твоё дело». Каприз. Но как я буду один крутиться весь вечер?

— Сегодня вторник, народу будет немного, — утешила меня Швабра. — Пол мыть даже не пытайся, только грязь размажешь, стулья на столы составь и всё. Я приду завтра пораньше и сама помою.

— Пепельницы, — напомнил я. — Стаканы со столиков кто-то должен возвращать.

— Ты забыл? У тебя есть бесплатный работник. Такой сложный инструмент, как швабра, я бы ему не доверила, но заменить пепельницу и принести стакан он, вероятно, сумеет. Может, не с первого раза, но если хорошо объяснить…

— Ладно-ладно, я тебя понял. Рискну выпустить его в люди, посмотрим, что будет.

— Так я пошла?

— Проваливай.

***

— Нет, так не годится, — сказал я, осмотрев панка. — В таком виде тебя не то что в бар, в свинарник нельзя выпускать. Хрюшки от ужаса опоросятся досрочно.

Если я и преувеличиваю, то не очень сильно. Панк одет в мою старую майку на три размера больше и казённый рабочий полукомбинезон, выданный городом. Город, надо сказать, на одежде не разорился — комбез выглядит как мешок из-под картошки на лямках. Грязный мешок — разбор кладовки добавил к сомнительному имиджу опустившегося пролетария очарование многолетней пыли, переместившейся с хлама на одежду, руки и лицо.

— Слы, чел, ну что ты меня чморишь опять, чел? Ты сам дал мне эти стрёмные хоботья. Отдай мой прикид, чел, и всё будет норм, рили!

— Не будет, — покачал головой я. — Твой, как ты выражаешься «прикид», не найдёт понимания у такой консервативной аудитории, как местная. У меня не подвальный панк-клубешник, а приличный бар.

— Да, — пригорюнился Говночел, — вы тут все рили тугие цивилы. Не рубите фишку. Без обид, чел.

— Сочту за комплимент, — не стал спорить я. — Но с тобой придётся что-то срочно делать.

— Блин, чел, не стремай меня, чел! Я не спрашиваю за эти твои колья с наручниками, у всех свои приколы, но ты иногда рили стрёмный чел.

— Ты даже не представляешь, насколько. Но в этот раз обойдёмся без кольев.

— Рили отлегло, чел.

Панка я отправил мыться, а потом в магазин.

— Купишь джинсы в размер, — велел я. — Классическую модель, синие, простые, без выпендрёжа. Впрочем, тут других и не продают. Рубашку. Нет, две. И футболки. Тоже две. Без рисунка, белые. Хотя нет, три — уговняешь же сразу. Носков, трусов, что там ещё… Ах да, кеды, что ли, какие-нибудь, а то задрал топать своими бутсами. И быстро! Ты мне нужен в зале через час.

— Слы, чел, это ж, блин, совсем некруто, чел… Я буду как какой-нибудь цивильный обсос! Не надо так, чел!

Я стою и молча требовательно на него смотрю.

— Не надо напоминать про тюрягу, чел, — вздохнул панк, — я всё понял, чел. Но блин, как же это обломно, чел! Прикинь, я сегодня умылся — и татухи на фэйсе почти облезли! Рили, потёр — пальцы почернели, как будто они фломастером рисованные. Как так, чел? Может, тут вода такая, чел? Может, мне не умываться вообще, чел?

Я присмотрелся — действительно, татуировки на его лице заметно побледнели.

— Обломно, чел, — пожаловался он снова. — Мне их, знаешь, какая крутая отвязная герла била? Я думал, мы с ней рили затусим, но наговнял, как всегда, и она меня послала. Мой крэш. Но тебе же рили насрать, да чел?

— Угадал, — не стал отпираться я. — Вот тебе деньги. Сделай всё, как я сказал, в точности, и не наговняй. Владелец магазина ходит в бар, так что я узнаю.

— Рили, чел? Кэш? Кул. А я смогу на сдачу купить пивцо, раз уж ты мне не наливаешь?

— Не в моём баре.

— А тут есть другой?

— Нет.

— Говнямба, чел…

***

Справляется Говночел сносно. Ноет, бухтит, говнится, но пепельницы меняет и стаканы со столиков приносит. А что тайком допивает остатки — так и чёрт с ними. В целом, можно сказать, что проблем с ним нет. Проблема есть не с ним.

— Знаете, Роберт, — заявил Односолодовый Директор, — мне кажется, что полиция напрасно выдала этого… — он покрутил напиток в стакане, подбирая слово. — Малоценного члена общества на поруки именно вам.

— Отчего же? — спросил я без интереса.

— Это слишком лёгкий и не имеющий воспитательной составляющей труд.

— Надо же с чего-то начинать.

Говночел уже дважды сообщил мне, что «вкалывать вообще некруто» и «я творческий чел, чел!», так что, как по мне, Директор недооценивает его страдания.

— Его следовало отправить на Завод. Это была бы настоящая трудотерапия!

— И что бы он там делал?

— То же, что и все, трудился бы на благо города! Без рабочей квалификации это позиции грузчика или уборщика, но, возможно, со временем, он дорос бы до сборочного конвейера, принося реальную пользу.

— И что вы там собираете?

— Продукцию, — ушёл от ответа Директор. – Согласно технического регламента.

Вряд ли Говночел горит желанием приносить пользу. Он даже стаканы приносить ленится, приходится его отправлять. Кроме случаев, когда клиент не допил пиво. Тут он, конечно, бегом бежит.

— Вы слишком лояльны ко всяким… — подвесил многозначительную паузу Директор. — Напрасно. Сначала эта девица… Кстати, что-то её не видно, где она? Теперь разрисованный как папуас вырожденец. Вы просто притягиваете к себе маргиналов, Роберт. Это может негативно повлиять на вашу репутацию!

Надо же. У меня есть репутация. Не знал. К счастью, отвечать необязательно — всегда можно кивнуть и начать протирать стаканы. Барменская магия работает.

— Слы, чел, — сказал в конце дня панк, — я работал, рили.

— Этот позорный факт твоей биографии скрыть не удастся, — кивнул я, поднимая стулья на столы. — Все видели.