Дом неистовых клятв

Кто-то, должно быть, отбросил голову, на которую меня вырвало, куда-то в сторону, потому что она больше не катается по полу. Хвала Котлу.

Когда мои глаза привыкают к мраку, я замечаю шесть воронов в человеческом обличье, которые ходят по трюму и сваливают трупы в кучу. Я не утруждаю себя подсчётом мертвых, но, признаться честно, меня поражает то, что их так мало.

— Вы выкинули кого-то за борт?

— Что?

Мой отец отводит взгляд от белой кучи, заляпанной таким большим количеством красных пятен, словно на форме люсинских солдат есть какой-то узор.

Я киваю на мертвецов.

— Нет, — говорит мой отец, сжав губы. — Это все.

— Лор сказал, что среди них не было Диотто. Неужели Алёна соврала о том, что встречалась с ним?

— Нет.

Я поднимаю взгляд к одному из иллюминаторов и смотрю на ярко-голубое небо снаружи.

— Он сел на какой-то другой корабль?

— Нет.

Я снова переводу внимание на отца.

— Значит, он остался в Глэйсе?

Мой отец кивает, и в тот же момент Эрвин, чьи сапоги я запачкала ранее, кидает ещё одно тело на заметно подросшую кучу.

— Ты узнал об их местоположении? — спрашивает Кахол.

Я приподнимаю бровь.

— Он только сказал, что ему приказали вернуться обратно в Люс с теми, кто будет находиться на борту, и никому не рассказывать об этом маленьком путешествии.

У нас над головами раздаются шаги, после чего скрипит дверь и появляется Юстус.

— Будем надеяться, что они не хранили камень на полу.

Я раскрываю рот и стараюсь не дышать носом.

— Ты думаешь, что кровь фейри впитается в него и испортит знак?

— Нет. Я просто не хочу запачкать руки.

Спустившись вниз на несколько ступенек, он устремляет взгляд на Короля Теней.

— Точнее не хочу запачкать их так, как ты, Морргот.

Я вздыхаю.

— Ну, почему вы двое не можете вести себя хорошо? По крайней мере, до тех пор, пока не исчезнет магический барьер, а Данте не умрёт.

Несмотря на то, что у Лора нет зубов в этом обличье, я готова поклясться, что слышу, как они скрипят.

— Камня здесь нет, Росси.

Мой отец наклоняет голову из стороны в сторону, и его шея хрустит.

— Солдат, которого мы допросили, признался, что он остался в Глэйсе вместе с Диотто, Регио и Мириам.

ГЛАВА 74

У меня в ушах начинается такой громкий гул, что все остальные звуки заглушаются. Я вижу, как двигаются губы Юстуса, но не слышу, что он говорит.

Данте в Глэйсе.

Мириам в Глэйсе.

— Я думала, что они в туннелях, — говорю я, наконец.

«Они покинули Люс через туннель, который вывел их прямо к бухте в Тареспагии. Антони и Маттиа только что подтвердили, что нашли на каменном полу следы, которые совпадают по ширине с троном Мириам».

Я никак не могу прийти в себя от того, что Данте улизнул прямо у нас из-под носа и покинул Люс. Он оставил свой народ, и всё ещё называет себя королём…

«Этот фейри никогда не был королём. И его едва ли можно назвать мужчиной».

— Inon, — говорит мой отец и кивает на Фиона. — Не могла бы ты его разбудить, чтобы мы… чтобы мы могли уже отправиться в путь?

Я решаю, что он имеет в виду Глэйс.

Я смотрю на огромного каменного ворона.

— Где у него входное отверстие?

— Предполагаю, что ему попали в живот.

Эрвин вытирает ладони о штаны.

— Есть какие-нибудь соображения насчёт того, как нам его перевернуть, нонно?

Юстус останавливается рядом со мной и пристально смотрит на сложенные крылья Фиона. Если бы они были расправлены, их размах был бы равен ширине всего корабля.

На худой конец, Лор мог бы потопить корабль. А в воде я уже смогу подплыть под каменную птицу. Не то, чтобы мне хотелось нырять в воды Северного моря, где, насколько я знаю, довольно зябко, но если другого решения нет…

— Вы случайно не знаете какой-нибудь руны, с помощью которой можно переворачивать предметы?

— Боюсь, что нет.

Я опускаю глаза на пол, покрытый кровью и рвотой, и морщу нос.

— Я могла бы спуститься на уровень ниже и прорезать люк в районе его живота.

— Могла бы, но у меня есть идея получше.

Он подходит к деревянному ящику и начинает тащить его в нашу сторону, но останавливается, когда крышка неожиданно открывается. Он начинает раскладывать рассыпавшиеся гвозди по отсекам, но вдруг замирает.

— Что такое? — говорю я, вытягивая шею.

Он резко поднимает голову и смотрит на воронов.

— Кто из вас убил этого фейри?

Эрвин бросает беглый взгляд на труп, находящийся внутри ящика.

— Вонзать кинжалы в сердце — не наш стиль.

И затем, указав на труп, Эрвин добавляет:

— К тому же он уже застыл и похож на бревно, а ещё дурно пахнет. Подозреваю, что он мёртв уже несколько дней.

Я подхожу ближе, но резкий запах разложения настолько сильный, что я отступаю.

— Он был вашим другом, нонно?

Плотно сжав губы, мой дед подходит к другому ящику. На этот раз он сам снимает крышку и изучает его содержимое, после чего тащит его в мою сторону.

— Кем был для вас этот фейри?

— Один из солдат, который поклялся защищать Мириам ценой своей жизни.

Он задвигает ящик между крылом и телом Фиона.

— Нам нужен ещё один.

Эрвин выполняет его поручение.

— Пока я помогаю Фэллон с заклинанием, не могли бы вы проверить остальные ящики и другие уровни этого корабля? Дайте мне знать, если найдёте смуглого мужчину с чёрными длинными кудрявыми волосами.

Похоже, мужчина, которого он попросил найти воронов, это другой фейри, которого Юстус оставил для охраны Мириам.

Он закрывает глаза и слегка качает головой.

— Есть одно заклинание, позволяющее быстро увеличить что-либо в размерах.

Воодушевление, вызванное тем, что я выучу новое заклинание, отгоняет мои мысли об убитом стражнике Мириам.

— Тебе нужно будет нарисовать стрелку, которая направлена вверх.

— И всё? Просто стрелку?

— Держи свой палец над символом, так как предмет не перестанет расти, пока ты не перечеркнёшь руну.

Я следую его инструкциям и рисую символ на дереве. И прямо перед моими весьма округлившимися глазами ящик начинает расти вверх.

— Зачёркивай! — кричит Юстус, и я резко провожу пальцами поперёк стрелки.

Я проделываю то же самое с другим ящиком, но на этот раз останавливаю его рост без напоминаний.

Я понимаю, как тихо сделалось вокруг, только когда мой отец бормочет:

— Dachrich. Невероятно.

Похоже, именно так переводится слово «докрех». И тут до меня доходит, что это первый раз, когда мой отец видит, как я творю магию.

Моё лицо сияет.

— Никто не знает символов, способных создавать свет?

— Нарисуй спираль на ладони, — подсказывает мне на этот раз мой отец. — Я видел, как Дайя однажды делала это.

Я начинаю от центра ладони и вожу пальцем по кругу, пока не дохожу до основания большого пальца. Какое-то время ничего не происходит, но затем, когда все до единой капли крови впитываются в мою руку, моя ладонь загорается.

Я опускаюсь на пол, стараясь не обращать внимания на жидкости, которые начинают пропитывать мои волосы и одежду, и залезаю под Фиона.

Когда корабль начинает покачиваться, а ящики скрипеть, я слышу крик Лора:

— Вылезай! Вылезай из-под него, пока он тебя не придавил.

«Не мог бы ты выровнять корабль, любовь моя?»

«Фэллон!»

Мне хватает трёх секунд на то, чтобы обнаружить углубление, оставленное дробью. И хотя я могу вытащить её своим мизинцем, я не хочу рисковать и пачкать обсидиан кровью.

— Мне нужна маленькая палочка.

Когда никакой палочки не появляется, я говорю:

— Или тонкое, как игла, лезвие.

Секунду спустя ко мне по полу прилетает вилка, зубцы которой сплюснуты вместе.

— Или столовый прибор.

Я хватаю свой инструмент и вставляю его выемку. Острая как бритва дробинка вылетает оттуда, врезается в мои доспехи и скатывается с них.