Страница 78 из 114
«Фэллон?» — голос Лора звучит так, словно доносится из кипящего кратера.
Я наматываю изумруды на шею, чтобы они не потерялись, но затем меня завораживает их ослепительный блеск. Мне нужно сплести такую же цепочку для Фибуса, а не то ему будет завидно.
«Твою мать».
«Только не говори мне, что тебе тоже надо».
Я провожу пальцем по его ледяной груди, которая очень похожа на… пудинг.
«Пудинг?»
Улыбка приподнимает мои губы.
«Я люблю пудинг».
«Мы возвращаемся наверх».
«Что? Нет. Мне надо…»
Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, почему я стою в этом овраге посреди ночи.
Как вдруг у меня перед глазами встаёт образ ворона на выступе.
А ещё хлипкой веревки, сделанной из травы.
Две птицы превращаются в одну.
«Это морское дно влияет на твой разум, Фэллон».
«Дно?»
«Это не овраг; это Филиасерпенс».
Мои глаза удивлённо округляются.
«Я в Филиасерпенс?»
Я качаю головой.
«Кажется, они сверкают зимой. Ла-за-а-а…»
«Лазарус?»
«Да. Он. Он сказал, что сюда приплывают медузы… или алмазы? Подожди. Неужели я украла все эти драгоценности?»
«Нет. Тут ещё много осталось».
«Воровать — плохо».
«Ты их одолжила».
«Для чего?»
«Не для чего».
Он обхватывает меня, и мне кажется, что я упала лицом в чан с мороженым.
«Держись за меня».
Кажется, мне опять снится земляничное мороженое. Мне очень понравился тогда этот сон.
Тени Лора превращаются в перья. Он взмахивает своими огромными крыльями и поднимает нас наверх. Точнее пытается это сделать. Моя клетка зацепилась за горгонию.
«Дёрни за свой силок, mo khrà».
«Мой… силок?»
Мои веки кажутся такими тяжёлыми, словно к ним прицепили якоря, но мне удаётся их приподнять и осмотреться.
И я отчетливо вижу перед собой подводный мир. То есть не совсем отчетливо. Я делаю резкий вдох, только вдыхаю не воздух, а горячую солёную воду.
Лор хлопает своими огромными крыльями, но моя цепь, должно быть, застряла, потому что мы не поднимаемся наверх. Вместо этого, мы врезаемся в каменный выступ.
«Фэллон, отпусти этот чёртов силок».
Я резко тяну за веревку, но она не снимается с моей шеи.
«Я не могу. Отпусти меня, чтобы я её распутала».
Он рычит и фыркает, но всё же опускает меня. Мои лёгкие уже горят, так как им необходим свежий воздух. Я впиваюсь дрожащими пальцами в узел и пытаюсь разъединить звенья цепи. И мне почти это удаётся, как вдруг я замечаю клетку, которая качнулась в сторону ворона Лора.
«Мерда. Лор!»
«Что?!»
«Клетка!»
Мы оба смотрим на ржавый силок, который скользит по верхушке коралла, не дающего его ворону упасть на самое дно. Я дёргаю за цепь, клетка начинает вращаться, и вот её отверстие уже поравнялось с вороном Лора.
Мои пальцы замирают.
Ещё немного. И клетка захватит ворона Лора.
Ещё каких-то тридцать сантиметров.
И пока Лор или моё благоразумие не остановили меня, я спрыгиваю с выступа.
Клетка опускается и врезается в ворона Лора.
От удара верхушка коралла отламывается.
Я извиваюсь всем телом и работаю ногами, чтобы не утонуть.
Клетка начинает вращаться.
Коралл отрывается, затем заваливается и падает.
Как и ворон Лора.
ГЛАВА 58
Я начинаю тонуть. Вода становится обжигающей, но я широко раскрываю глаза и, затаив дыхание, наблюдаю за тем, как железный ворон оказывается в моей клетке.
«Фэллон!»
Когти Лора впиваются в мои руки. Но как только это происходит, он издаёт шипение и отпускает меня.
Моя кровь кипит, как в тот день, когда Мириам высвободила мою магию.
Мою кожу начинает щипать, а лёгкие покалывать. Может быть, я таю? Я не хочу превратиться в лужу.
Ненавижу лужи.
Неожиданно у меня в голове возникает воспоминание о том, как я прыгала через вонючие лужи в Тарелексо, пытаясь не испачкать свои платья в грязи.
«Фэллон, сними с себя эту цепь. Я не могу тебя касаться, пока ты связана с моим вороном».
Голос Лора заставляет меня позабыть про лужи.
Я моргаю, а затем поражённо смотрю на свою клетку, в которой теперь находится его ворон.
«О, боги, я поймала тебя, Лор».
Я начинаю смеяться.
«Я поймала тебя!»
«ФЭЛЛОН!»
Думаю, он говорит что-то ещё, потому что у меня в голове начинается гул.
Как и в ушах.
И в крови.
Мои веки начинают опускаться.
И я тоже начинаю опускаться.
Как вдруг что-то похожее на гигантский кулак ударяет меня в грудь. Твердеет. И исчезает.
«Клянусь Морриган, твою мать… Что я запру тебя… В своём долбаном замке… До конца твоей чертовой… Жизни».
Я улыбаюсь и провожу пальцами по перьям, которые превращаются в металл, когда я к ним прикасаюсь. Странно.
«Это единственный раз в жизни… Когда я прошу тебя… Не касаться меня…»
Мои лёгкие сжимаются, и я захожусь кашлем, отчего влажный солёный поток устремляется в мои лёгкие. Меня начинает тошнить, и вот я уже задыхаюсь.
«Лор… я не могу… дышать».
Низкий жалобный стон разрезает мои барабанные перепонки. Неужели Лор плачет? Он не похож на того, кто стал бы плакать. Но плач становится всё громче и ярче, как и свет. Вода теперь такая чистая, что я могу разглядеть розовое пятно.
Оно такое огромное.
И оно обволакивает всё моё тело, точно я подарок, перевязанный лентой.
По-настоящему большой и сильной лентой.
Покрытой чешуёй.
Я провожу пальцами по чешуйкам и удивляюсь их мягкости, а затем удивляюсь тому, что траншея становится всё меньше и меньше. Мои лёгкие так быстро раскрываются, что мне становится больно, когда они впечатываются в рёбра. И если моя мать начнёт поднимать меня на поверхность ещё быстрее, они точно поломают мне кости.
Я закрываю глаза и стараюсь не отключиться от боли.
«Лор?» — его имя проносится по нашей мысленной связи не громче шепота. «Клетка».
Между нами растягивается ужасающая тишина, но затем он хрипло произносит:
«Всё ещё привязана к твоей чертовой шее».
Несмотря на то, что слова Лора, а особенно те, что он произносит внутри моей головы, не сотканы из воздуха, его ответ ощущается как глубокий вдох.
«А твой…», — внутри моего тела всё болит… как и снаружи, — «…ворон?»
«Всё еще там, птичка. Всё еще там».
«Хорошо», — шепчу я за секунду до того, как моя голова разрезает поверхность Марелюса. Я резко вдыхаю, а затем отключаюсь из-за острой боли, вызванной кислородом, который разъедает мои опалённые лёгкие.
Капли дождя, точно иголки, ударяют мне в лицо, а соль залетает в рот. Меня начинает тошнить, и я закашливаюсь, но кашель так сильно воспламеняет моё тело, что я стараюсь сдержаться, насколько это вообще возможно.
Я пытаюсь приподнять веки, но у меня ничего не получается. А затем сквозь обожжённые губы я осторожно втягиваю воздух тонкой струйкой, отчего мои лёгкие начинают гореть, точно от фейского огня. Я решаю дышать через нос, так как это не так больно.
«Лор?»
«Да», — его голос звучит очень нервно.
«Что происходит?»
«Дайя несёт тебя в безопасное место».
«А клетка?»
«Привязана к её рогу».
«Твой ворон?»
«Всё ещё там, любовь моя. Всё ещё там».