Дом неистовых клятв

— Хвала Котлу. Мы с Фибусом очень переживали. Не каждый день удаётся стать лучшим другом королевы.

— Я ещё не королева.

Фибус сжимает мою руку, после чего отпускает её и берет свой кубок с вином.

— Дорогая, ты чертова принцесса Шаббе и пара короля. Ты же понимаешь, что ещё какие-нибудь несколько секунд, и Лоркан встанет на призрачное колено и преподнесёт тебе… — укоряющий взгляд Сиб заставляет его кашлянуть и закончить, — свою глубочайшую любовь.

— Так… что, чёрт возьми, вы от меня скрываете?

— Ничего, — говорят они в унисон.

А затем Сиб прижимает руку к животу и говорит, довольно громко, что она описается, если не поторопится.

Я внимательно смотрю на Фибуса.

— Рассказывай.

— О чём?

Фибус изучает свою серебряную кружку так пристально, словно собирается вырезать её из камня на одном из своих следующих занятий с Ридом.

То есть, когда он снова увидит Рида, так как Рид сейчас на Шаббе вместе с маммой. То есть Агриппиной.

— Погода как будто стала мягче… вот дерьмо.

Его зелёные глаза широко раскрываются и впиваются в дверной проём.

Я поворачиваю голову, потому что, насколько я поняла, мы больше не обсуждаем метеорологические способности Лора.

— Сиб не добежала?

Я застываю на месте, когда мой взгляд падает на двух мужчин, стоящих в дверях «Небесной таверны».

ГЛАВА 53

Я так резко встаю, что ударяюсь коленом в стол.

— Коннор? — я пытаюсь произнести его имя спокойно, но мой голос звучит слишком жёстко.

Коннор выходит из-за барной стойки.

— Tà, Фэллон?

— Пожалуйста, выпроводи Антони из Небесного королевства.

Маттиа делает резкий вдох.

— Что на тебя нашло? Это Антони.

Мускул на моей челюсти начинает пульсировать из-за того, как сильно я сжимаю зубы.

— Антони больше не рады в этих стенах.

Коннор пристально смотрит на меня в течение целой секунды, после чего переводит взгляд на Антони, глаза которого вперились в мои.

Моё сердце начинает колотиться о рёбра, и его частые удары напоминают стрелы тех дикарей.

Фибус обхватывает меня рукой за талию.

— Неужели тебе хватило смелости заявиться сюда, Греко?

Коннор кивает на коридор, но Антони не двигается с места.

— Я пришёл извиниться.

Он приподнимает свой гладкий свежевыбритый подбородок.

Несмотря на то, что я не хочу его видеть и хочу, чтобы он убрался подальше от моей пары, я рада, что он не провёл ночь на улице.

— Его обыскали на предмет оружия?

Пять воронов, утопивших свои клювы в кружках, поднимают глаза на Антони. Даже Маттиа оборачивается, чтобы посмотреть на своего друга.

— При мне нет обсидиана, но у меня есть кинжал.

Антони поднимает руку, прося оборотней не атаковать его, после чего опускает другую руку на пояс и достает острый клинок, сверкающий серебром.

— Ты ведь не думаешь, что он пришёл для того, чтобы убить Лора в его собственном доме? — дыхание Фибуса ударяет в раковину моего уха.

И пока воображение моего друга не стало причиной бунта, я говорю:

— Нет.

Маттиа сжимает напряжённое плечо Антони.

— Ему нужно безопасное место, где бы он мог остановиться и набраться сил, Фэллон.

— Я организую для него дом. Где угодно в Люсе. Но не здесь.

Маттиа проводит рукой по своим спутанным светлым волосам.

— Фэллон, будь благоразумна. Улицы Люса сейчас небезопасны.

— Не надо говорить мне о благоразумии, Маттиа.

Пальцы, которые я сжала в кулак, напрягаются ещё сильнее, когда Антони хватает наглости разочарованно покачать головой и посмотреть на меня с такой холодностью, с которой он смотрел на меня в ту ночь, когда я отказала ему из-за Данте.

И с чего бы ему быть разочарованным? Он хочет смерти для моей пары, и он ещё, мать его, удивляется, что я хочу вышвырнуть его за стены этого замка?

— Тареспагия принадлежит воронам, — говорю я. — Там безопасно.

Маттиа фыркает.

— Там проходят восстания. Люди мародерствуют и сжигают дома. Высокопоставленные фейри толпами уезжают на Тарекуори и в Глэйс. Все пытаются сбежать оттуда, а ты хочешь отправить его туда?

Светловолосый полурослик опускает взгляд на руки своего друга, на пальцы без ногтей, которыми тот обхватил ножны своего кинжала.

— Разве он недостаточно страдал?

— На чьей ты стороне, Маттиа?

Несмотря на то, как сильно пульсирует в венах моя кровь, к своему удивлению, я остаюсь твёрдо стоять на ногах.

— Что здесь происходит?

Сибилла, которая уже вернулась из туалета, пересекает таверну, подходит к своему моряку и обвивает его за талию тонкой рукой.

— Маттиа? — говорю я, не сводя взгляда с его озадаченных голубых глаз. — На чьей… ты стороне?

— На стороне Лоркана Рибава и воронов. И что это ещё за вопрос?

— Тогда ты можешь остаться; а Антони нет.

Маттиа раскрывает рот.

— Он позволил тебе жить под его крышей, когда ты вернулась в земли фейри, Фэл.

— Потому что я не желала вонзить нож ему в горло.

Маттиа бледнеет и переводит взгляд на каменный профиль Антони. А затем делает шаг назад.

— Ты хочешь вонзить нож в горло Фэллон?

— Нет.

Густые брови светловолосого фейри опускаются на его высоком лбу.

— Тогда я не…

Сибилла отводит Маттиа в сторону, чтобы объяснить ему всё то, что я ей рассказала.

Повисает тишина, и я провожу языком по зубам.

— Зачем ты сюда пришёл, Антони?

— Я пришёл кое-что обсудить с Лорканом. И я…

— Нет.

— … уйду после того, как мы с ним…

— Нет.

— … поговорим. Я не знал, что теперь для получения аудиенции у Небесного короля, нужно твоё одобрение, Фэл.

— Я дам ему знать о твоём желании встретиться с ним. Если ему будет интересен этот разговор, он тебя найдёт. А теперь, не мог бы кто-нибудь, твою мать, унести Антони из этого замка?

Я начинаю разворачиваться, но грубый смех Антони останавливает меня.

— Какой же ты стала безжалостной.

— Это неправда.

— Разве?

Я так быстро поворачиваю голову в его сторону, что моя шея издаёт хруст.

— Я спасла тебя, Антони, а теперь я выбираю спасение своей пары и нашего народа.

— Я приехал не ради того, чтобы кого-то убить. И если ты мне не веришь, накорми меня солью, Фэллон.

— Ты, может быть, и решил, что будет умнее встать сейчас на сторону Лора, но что будет, когда война закончится?

— Я не знаю.

Он убирает кинжал в ножны.

— Может быть, куплю лодку и отправлюсь жить в ту часть моря, которой никто не владеет.

А, может быть, вонзишь обсидиановый клинок в спину моей пары.

«Похоже, я пропустил нешуточную перепалку, Behach Éan».

Я выстраиваю стены вокруг своих мыслей, чтобы Лор не успел увидеть сцену, которая всё ещё преследует меня в мыслях. Он, может быть, и знает, что Антони его ненавидит, но лучше ему не знать о планах морского капитана относительно Люса.

«Ты ничего не пропустил».

Я осматриваю «Небесную таверну» в поисках клубов дыма или перьев, но воздух остаётся прозрачным и неподвижным, и его нарушает лишь горячее дыхание, которое вырывается из моих раздувающихся ноздрей.

«Ты уверена, mo khrà?»

«Угу. Оставайся на собрании. Я разберусь».

— Не мог бы кто-нибудь сообщить Лоркану Рибаву, что я желаю поговорить с ним? — говорит Антони.

— Фэллон сказала «нет», — отвечает Коннор. — Идём. Я тебя отвезу.

— Не знал, что королева Данте имеет столько власти над воронами.

— Я не его королева, — огрызаюсь я.

— У меня другие сведения. Ведь я присутствовал на бракосочетании.

Все присутствующие вороны переводят на меня взгляды, словно Антони удалось заронить в их головы сомнение насчёт того, можно ли мне доверять.

— Ради всего святого, — я делаю широкий взмах рукой, — раз уж ты там был, не желаешь ли рассказать всем о том, как меня заставили связать мою кровь с долбаным психом, угрожая тем, что ты можешь потерять язык и бог знает какие ещё части тела, которые был готов отрубить тебе Данте.