Страница 8 из 245
— Как интересно, — выслушав очередной рассказ о недавно прошедшем турнире в угодьях дядюшки Эвана, дон Диего пододвинул мне стакан с янтарным напитком. — Вы уже пробовали сок манго, донна Вельдана? Мой любимый, жить без него не могу.
Невероятно легкий и приятный вкус заставил меня зажмуриться от удовольствия.
— Это превосходно.
Диего улыбнулся, медленно пригубил из своего стакана и соблазнительно облизнул губы. Я покраснела и стыдливо опустила глаза, чувствуя, как в груди разгорается непривычный жар. Уж не влюбилась ли я в собственного жениха с первой же встречи?
— Вам нравится у нас, донна Вельдана?
— Можете звать меня просто Вельдана. Или Вель, если угодно.
— Как пожелаете, Вель, — он внезапно наморщил горделиво изогнутый нос, — нет, уж лучше Вельдана. Вель — слишком короткое имя. Такие у нас принято давать рабам. А меня зовите просто Диего. И можно на «ты», мы ведь не чужие люди, — ослепительная улыбка жениха обожгла мне сердце.
— Хорошо… Диего, — смущенно пролепетала я.
— Ты ведь будешь писать письмо дядюшке? — неожиданно поинтересовался он.
— Непременно. Думаю, сделаю это сразу после ужина, чтобы отправить письмо с ближайшим кораблем.
— Тогда не забудь упомянуть о том, что твой будущий муж заботится и об интересах твоей родины. Сенат Саллиды к сегодняшнему дню утвердил больше половины пунктов договора о взаимном сотрудничестве. Каждый день у нас проходят жаркие дебаты, но уступчивость Королевского Совета обезоруживает даже самых непреклонных сенаторов.
— О… как приятно это слышать, — я улыбнулась, хотя совершенно не понимала, о чем речь. От политики я была так же далека, как Аверленд от легендарной и загадочной Халиссинии.
— Но, боюсь, с письмом тебе придется подождать. Мне не терпится прогуляться с тобой по городу. Вечер здесь — самое время для прогулок: спадает эта чертова жара. Надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии, милая Вельдана?
— Наша прогулка станет не меньшим удовольствием и для меня, Диего, — с той же любезностью ответила я.
— Ты делаешь меня счастливым, — жених широко улыбнулся, и я невольно поймала одобрительный взгляд его матери.
Прогулка и впрямь удалась на славу. Диего оказался прав: теперь, прохладным сумеречным вечером, на улицах было намного больше людей, чем днем. Меня охватывал все тот же волнительный трепет, когда Диего вел меня под руку, то и дело касаясь пальцами свободной руки моей кисти. Ходить в таком наряде было непривычно: я чувствовала себя почти обнаженной, а восхищенный, временами даже плотоядный взгляд Диего то и дело вгонял меня в краску. Однако мне льстило такое внимание жениха, и мое сердце радостно трепетало: я понравилась ему!
Гуляли мы долго. Диего повел меня в тенистые аллеи прибрежного парка, а затем и на вымощенную мрамором набережную, с которой открывался чудесный вид на безбрежный океан. Жених без устали рассказывал мне о Саллиде и часто останавливался, чтобы поболтать с каждой встреченной парой. Похоже, он был уважаемым человеком, и его знали многие. Первым делом он представлял меня своим друзьям, а затем неизменно следовали пространные разговоры с выяснением обстоятельств самочувствия чужих родственников с диковинными именами.
Изрядно утомленные, домой мы вернулись затемно, когда в аллеях вдоль богатых вилл зажглись масляные фонари. Я подивилась, но Диего объяснил, что хозяева каждого поместья отвечали за свой участок общественной дороги, вменяя в обязанность рабам следить за фонарями.
Диего проводил меня до самых покоев и с подчеркнутой нежностью прикоснулся губами к моей руке.
— Меня всю ночь будет греть мысль, что ты находишься рядом, милая Вельдана. Отныне и навеки я обречен быть по уши влюбленным в собственную жену.
Его слова сладким медом вливались в уши и ласкали душу. Ах, разве я могла мечтать о таком женихе? Как он красив, внимателен и любезен! По спине проползли щекочущие мурашки, и я невольно повела плечами.
— Ты замерзла? Ну, ступай к себе, отдыхай. Завтра я постараюсь вернуться из Сената пораньше, чтобы показать тебе центральную часть Кастаделлы.
— Ты… тоже ложишься спать? — почему-то не очень хотелось, чтобы он уходил и оставлял меня одну, но я не могла придумать предлога, чтобы задержать его хоть ненадолго.
— Пойду пожелаю матери доброй ночи.
— Разве она еще не спит?
— О нет, мама никогда не ложится так рано, — рассмеялся Диего, заставляя меня все больше влюбляться в его звонкий искренний смех. — В эту пору она обычно сидит в гостиной и слушает свои обожаемые выдуманные сказки о любви.
— Слушает? — не поняла я.
— Личная рабыня читает ей. Мама очень любит книги, особенно все эти сопливые романтичные бредни, но бережет глаза: у нее слабое зрение. Так что надолго отвлечь ее мне не удастся, — улыбнулся Диего. — А уж потом вернусь к себе. Не скрою: сегодня я слишком вымотан. Не могу дождаться выходных, чтобы вместе с тобой посвятить весь день развлечениям.
— Развлечениям? — встрепенулась я в радостном предвкушении.
— Как же без них, дорогая? — он легонько коснулся пальцем кончика моего носа. — Тебе предстоит узнать много чего об этом городе и стране. А теперь ступай к себе и хорошенько отдохни.
Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его совету и скрыться за дверью своей комнаты. О скором сне не могло быть и речи: я была слишком взбудоражена непривычной близостью красивого мужчины, да еще и осознанием, что этот мужчина в первый же вечер знакомства признался мне в любви и вскоре поведет меня к алтарю. Поэтому, не раздеваясь, я присела за столик и взялась за письмо родне. Не терпелось уведомить дядюшку и дорогую тетю Амелию, а также своих кузин о том, как хорошо меня приняли в доме будущего мужа. Увлекшись, я подробно расписывала красоты диковинного города, особняка Адальяро и собственных покоев и извела на письмо целых три листа бумаги.
Перечислив все восторгавшие меня подробности, я вспомнила о словах Диего, погрызла кончик пера и дописала несколько строк об упомянутом им договоре.
Удовлетворенная, я еще раз перечитала письмо, свернула в трубочку, капнула растопленного сургуча и запечатала личной печатью, которой перед отъездом снабдил меня дядюшка, как взрослую самостоятельную леди.
Сначала я намеревалась отдать письмо Сай, чтобы та передала его донне Изабель, но потом решила, что могу сделать это сама. В надежде, что хозяйка дома еще не отправилась спать, я спустилась на первый этаж и направилась в гостиную. Из-за приоткрытой двери доносились голоса, и я засомневалась, стоит ли беспокоить хозяев, но услышав свое имя, замерла у порога.
— И как тебе Вельдана? — я узнала голос Изабель.
Диего — а ее собеседником, разумеется, был именно он, — ответил не сразу.
— Откровенно говоря, я ожидал худшего. Но она вроде ничего. Слегка глуповата, но одной заумной северянки мне вполне хватило. Пусть уж лучше улыбается и кивает, чем бесконечно спорит со мной или лезет с советами. Впрочем, она довольно мила. Бледновата, конечно. Да и худая слишком. Ты говоришь, что завтра приедет модистка? Пусть хорошенько подумает над ее корсетом: груди у этой северянки я что-то не заметил, Даниель меня точно засмеет.
Я так и обмерла за дверью, едва не потеряв равновесие. Не хотелось верить, что слышу правду: ведь еще мгновение назад мне казалось, что я в самом деле понравилась Диего! Боги, он и правда обсуждает с матерью мою грудь?
— Твой Даниель тебе просто завидует: ты слишком часто выигрываешь у него в карты. А Вельдана еще слишком юна, — в голосе донны Изабель слышалась добрая улыбка, — и, похоже, плохо питалась. Ничего, откормим. Да и платье я подобрала не по размеру — моя вина. Возможно, с ее грудью не так уж все и плохо. Расспрошу завтра у Сай, если тебя это заботит.
— Не заботит, просто оденьте ее поприличней. Согласен, что лучшей невесты мне нечего желать. Главное, чтобы она оказалась сговорчивой и сохраняла верность нашей семье. А теперь, мама, я прошу меня извинить: слишком устал, пойду к себе.