Страница 40 из 59
Далеко не всегда подобный способ мог гарантировать истинность полученных сведений, но если Аргалору встретился тот, кто был способен на обман с сутью, то с высокой долей вероятности, Лев так и так не смог бы даже сбежать.
— Тогда я бы тоже не прочь, увидеть уже твою ауру. — весело оскалилась медная, но послушно отправила «слепок».
Внимательно его проверив и отправив свой, Лев не нашел расхождений, от чего чуть успокоился. Драконица же, убедившись, что её собеседник не собирается нападать или убегать вдруг громко завизжала.
— У-у-у-у! Ещё один дракон! Я нашла ещё одного из наших! Аргоза никогда не поверит! — от охвативших её чувств медная драконица, словно получив заряд соли под хвост, принялась нарезать круги вокруг нахмурившегося от её криков красного дракона.
Духи Аргалора и медной осторожно, но и заинтересованно приблизились друг к другу. Как и у Льва духи медной были лишь в ранге «слабых», тем не менее они были куда крепче своих товарищей. Учитывая её возраст это было неудивительно.
Сама драконица, хоть и была в несколько раз старше, но из-за меньшего размера металлических и большого размера самого Аргалора, они были почти одинакового роста.
— Будь потише, — приказал Аргалор на издаваемый медной шум. — Раздражаешь.
— Фух-фух, — принялась отдуваться медная, смотря на пытающегося не обращать на неё внимания красного огромными глазами. — Ты бы только знал, сколько у меня вопросов! Откуда ты? Как ты тут оказался? Как тебя зовут, в конце-то концов! Вы, красные, тоже умете в магию? Я слышала вы все грубые и невоспитанные дикари…
— Может мы и грубые, и невоспитанные, но даже мы знаем, что вежливые драконы в первую очередь представляются сами, иначе как выжившие враги узнают о том, кто убил их товарищей! — Льва не сильно заботила вражда цветных и металлических драконов, но непосредственность медной его начинала бесить.
— Ой, моя ошибка! — моргнула драконица. — Перед тобой сама Луидора, прозвища пока нет, но уверена, скоро я его получу. А как тебя зовут, о недружелюбный красный дракон?
— Аргалор… — Лев чуть было не сказал «Погибель Лауфенталя», как понял, что конкретно этим подвигом лучше бы не хвастаться, поэтому он поспешно использовал кое-что другое. —…Погибель гоблинов.
—…Гоблинов? — переспросила медная, после чего громко рассмеялась.
— Чтоб ты знала, их было сотни! — взревел оскорбленный до глубины души Лев. — Среди них были опытные шаманы! Ты бы никогда не смогла с ними справиться! А ну хватит! Не смей смеяться, Беспрозвищная!
— Пф-ф, прости-прости, я не хотела тебя обидеть, — замахала лапами Луидора, поспешно давя рвущиеся наружу смешки. — Просто ты так это сказал, а потом добавил про гоблинов, что я прямо не смогла удержаться!
— Очень за тебя рад. — потеряв к медной всякий интерес, Думов двинулся прочь.
— Стой, подожди! Ты меня что, так и бросишь⁈ — заскулила в недоверии Луидора. — А как же ответить на десятки моих вопросов⁈ Ты хоть знаешь, как тяжело найти здесь хорошего собеседника, и уж тем более кого-то из нашего рода?
— Ох, ты права, — покивал своим мыслям Аргалор, останавливаясь. Его тон приобрёл подозрительную мягкость. — Как же я мог оставить тебя одну, мучающуюся от всех этих вопросов, что, несомненно, будут мешать тебе спать долгими месяцами, а может и годами? Вдруг я некто больший, чем дракон? А может за моим приходом сюда скрывается какая-то тайна? Вдруг наша встреча совсем не случайна?
— Да-да-да! — с каждым словом глаза Луидоры распахивались всё шире. — Почему? Как? Зачем?..
— Но знаешь, — Аргалор словно в забывчивости хлопнул себя по лбу. — Кое-о-чем я чуть было не забыл!
— А? О чём?
— О том, что я не хочу с тобой говорить. — в ту же секунду, как он это сказал, Лев насмешливо активировал якорь, мгновенно разрывая завесу и возвращаясь в своё тело.
Тем не менее он успел увидеть, как недоумение в глазах медной драконицы постепенно сменяется осознанием и возмущением.
— Не-е-е!.. — донёсся до него её удаляющийся крик, когда он, посмеиваясь, вернулся в своё тело.
Драконы, а значит и сам Лев не были стайными существами. Да, иногда они объединялись в группы, но каждый раз такое объединение носило чисто утилитарный характер.
Аргалор был уверен, что это был последний раз, как он общался с этой надоедливой медной.
Вот только он забыл, что ужасающая «упёртость» присуща не только цветным драконам.
— Ваше путешествие прошло особенно удачно, повелитель? — осторожно спросил Асириус, смотря, как его господин с наслаждением потягивается, скрежеща когтями по повозке. Из-за того, что он часто это делал, повозку явно надо было скоро менять.
— Несомненно, прислужник. Дай указание повару приготовить мне мясо по гномски в пиве. В прошлый раз у него это неплохо получилось.
— Слушаюсь, повелитель. — поклонился кобольд и поспешно побежал в сторону раскинушейся столовой. Всякий наёмник, что попадался ему на пути, старался как можно скорее убраться с пути самого доверенного прислужника их чешуйчатого господина.
Сам же Лев величественно опёрся передними лапами о борт его золото-перевозящей телеги и гордо окинул взглядом раскинувшийся перед ним лагерь. И хоть это было ещё далеко от той идеальной компании, к которой он стремился, это уже было намного лучше того, с чем он только начинал.
Мориц по прозвищу Полная фляга, за его любовь выпить, а главное, суметь пронести бухло мимо зоркого ока начальства, всегда считал себя одним из самых везучих сволочей, что только видел Тарос.
И хоть Хемина, богиня удачи, всегда любила своего самого преданного верующего, но Мориц никогда этим не хвастался, зная, как женщины не любят, когда о них сплетничают.
Да, кто-то мог бы закономерно возразить, что Мориц родился во вшивом блошином рынке от шлюхи, что даже не знала имени его отца, на что бывший сержант лишь посмеялся бы.
Конечно, у Морица никогда не было гигантского и абсолютно бесполезного древа безмозглых родовитых предков, а шелковые простыни он увидел в первый раз лишь когда пыхтел над женой начальника крепости.
Тем не менее, за свою жизнь сержант более чем сумел убедиться, что даже накаченные эликсирами по брови дворяне дохнут вполне так же обыденно как долбанный конюх, что решил присунуть одной из лошадей, за что и получил копытом по бестолковой голове.
Уже то, что мать Морица не придушила его по-тихому или отдала на эксперименты какому-нибудь магу-недоучке было настоящим шоком.
Но на этом удача бывшего легионера отнюдь не заканчивалась. С чего-то воспылавшая материнскими чувствами шлюха-мать воспитала его и вырастила аж до пятилетнего возраста, пока один из клиентов не посадил её на нож, не желая платить.
И вновь госпожа Хемина ему улыбнулась, когда укравший где-то нож, выкинутый на улицу из борделя пятилетний сопляк так и не добрался до убийцы своей матери. Его встретила небольшая банда уличных детей, после чего избила, отобрала ножик и заставила работать на них.
Лишь потом Мориц узнал, что его обидчика почти сразу нашла городская стража, науськанная «мамашей», неофициальной главой гильдии шлюх, которой не понравился столь наглый «беспредел» на её территории.
Единственное о чём Мориц жалел в этой жизни, это о том, что ему так и не довелось увидеть повешение убийцы. Он жадно расспрашивал всех очевидцев и смаковал самые ужасные подробности его смерти.
Его даже не особо волновало, что рассказы столь сильно отличались, будто вешали совсем разных людей.
Примерно в том же возрасте Мориц и познал таинство веры, когда с трепетом слушал пьяные молитвы расстриги, выгнанного за пьянство монаха из церкви богини Хемины.
Плачущий и оскорбляющий сам себя монах так истово и жадно возносил молитвы богине удачи, что маленький мальчик поверил в неё всем своим сердцем и пронёс свою верну сквозь тёмные улицы блошиного рынка, скотские условия тренировочных лагерей легиона и страшные просторы оркских степей.