Страница 1 из 13

Школа Добра и Зла. Рассвет

Чайнани Соман

Соман Чайнани

Soman Chainani

Rise of the School for Good and Evil

Перо записывает имя нового Директора. Но на этот раз оно записывает не одно имя, а два.

Имя пера – Сториан.

Оно длинное, стальное, заостренное с обоих концов.

Оно взлетает в воздух над двумя юношами, его наконечник похож на глаз.

А потом оно говорит.

Голос теплый, не старый и не молодой, ни мужской, ни женский:

Юноши, близнецы с совершенно одинаковыми лицами, так и поступают.

Райен, с золотистой кожей и растрепанными волосами, поднимает руку.

Перо раскаляется и впивается в его ладонь, Райен кричит.

Затем Рафал, с молочно-белой кожей и волосами, подобными серебристым колючкам.

Перо втыкается и в его ладонь, Рафал даже не вздрагивает.

Перо больше не светится, его сталь снова холодна.

Близнецы смотрят друг на друга, сгорая от вопросов.

Но задают они в конце концов лишь один.

– Что случилось с прежним Директором?

Перо не отвечает.

Вместо этого из теней звучит голос.

Голос старика.

– Я провалил испытание.

Часть I. Плохая магия

Глава 1

Если бы не мальчик по имени Аладдин, Школа Добра и Зла, возможно, ни за что бы не начала похищать Читателей вроде вас.

Вы бы спокойно спали в своих кроватях, а не оказывались в мире, где для кого-то сбываются сказки… а кто-то погибает.

Но вся эта история началась именно с Аладдина.

История о том, что же случилось с Директорами. С двумя братьями, добрым и злым, которые руководили легендарной школой.

Но Аладдин даже представить себе не мог, что он – часть большой истории. Он слишком много думал о волшебной лампе.

Он должен был работать в семейной швейной мастерской, но, как обычно, выскользнул на улицу, едва отец отвернулся, и побежал на рынок Махаба искать удачи. Махаба будоражила его – запахи, звуки, девушки, – и один-единственный час, проведенный там, стоил тысячи дней в мастерской. Аладдин знал, конечно, что должен там работать, что хороший сын должен делать что говорят… но портные не женятся на дочках султанов, а именно об этом он мечтал – о царевне, о короне, об уважении народа, – о том уважении, которого не получал ни от кого.

– С добрым утром, Раджа! Весь в заботах? – поприветствовал Аладдин торговца фруктами.

Раджа недобро взглянул на него.

– Отличный день, Шилпа! Посмотри, какая толпа собралась! – сказал Аладдин торговцу рыбой.

Шилпа плюнул в его сторону.

– Сыграем в кости, Бассу? – спросил Аладдин тощего мужчину на углу.

Бассу убежал.

Аладдин вздохнул и спрятал руки в карманах потрепанной синей куртки. Он имел репутацию вора, мошенника и лодыря, но что еще оставалось? У него не было ни денег, ни имени, ни положения, а чтобы заработать все это, иногда приходится срезать углы. А сегодня день был для этого просто идеальный – людей на рынке собралось словно на празднике – целая толпа детишек, вокруг которых суетились родители и покупали им любимые сладости. Аладдин никогда не видел Махабу такой, даже на Новый год…

И тут, проходя мимо переулка, он услышал разговор двух хорошо знакомых людей: Салима и Асима.

– Это та самая волшебная лампа! – сказал Салим.

– Откуда она у тебя? – спросил Асим.

– Султан нашел Пещеру Желаний, но его караван ограбили разбойники на обратном пути во дворец, – признался Салим. – Разбойники не знали, что эта лампа – настоящее сокровище, поэтому продали ее мне.

– Ну, тогда загадывай три желания! – сказал Асим.

Аладдин тут же навострил уши. О волшебной лампе рассказывали легенды тысячелетиями, но никто ее так и не нашел. А теперь она вдруг оказалась в руках простых воров?

– Ага, ну да, охотно верю, – сказал Аладдин, сворачивая в переулок.

Салим тут же спрятал лампу…

– Да я уже ее видел. Определенно подделка, – фыркнул Аладдин и дунул на свои непослушные черные волосы. – Но давай, попробуй. Докажи, что эта лампа волшебная. Докажи, что она вообще хоть чего-то стоит.

Салим и Асим переглянулись.

Потом Салим поднял лампу и потер ее ладонью…

И вдруг лампа засветилась, и из ее носика повалил густой красный дым – но Салим заткнул его пальцем, и лампа снова погасла.

– Не хочу выпускать джинна тут, а то султан всех нас бросит в тюрьму, – предупредил он.

Глаза Аладдина сверкнули. Лампа… настоящая?

Он бросился вперед.

– Продай ее мне!

Салим засмеялся.

– Она не продается, дурачок.

– В этом мире продается все, – настаивал Аладдин.

– Но не это, – глумливо ответил Асим. – И уж точно не крысе, которая обманула нас с Салимом и лишила заработанных тяжким трудом денег.

– Бесполезной крысе, запятнавшей репутацию семьи, – добавил Салим.

Аладдин улыбнулся, стиснув зубы. Пусть оскорбляют сколько хотят. Когда люди торгуются, побеждает тот, кто больше хочет, а Аладдин не просто хотел лампу. Она была ему необходима. Он уже представлял, какую царевну себе пожелает… каким уважаемым всеми человеком станет…

– Давайте сыграем в кости, – настаивал он. – Если я выиграю, то забираю лампу. Если вы выиграете, то я возмещу вам все, что когда-либо у вас украл, и нога моя больше не ступит на рынок Махаба.

Он думал, что его предложение просто высмеют – у него и на обед-то денег не было, не говоря уже о каких-нибудь накоплениях… но, к изумлению Аладдина, Салим и Асим загадочно переглянулись.

– Хм-м, – сказал Салим. – Он столько денег у нас выманил, что, если вернет сразу все, мы сможем купить по домику на Бахимском взморье…

– Да еще и никогда больше не увидим его гнилую, грязную рожу… – добавил Асим.

Они повернулись к Аладдину.

– Договорились.

– Договорились? – пораженно переспросил Аладдин.

– Больше шести – ты выиграл, меньше шести – мы выиграли, – сказал Асим.

Аладдин понял, что нельзя больше терять времени. В левом кармане у него были специальные кости, на которых всегда выпадало больше шести, в правом – другие кости, на которых выпадало меньше шести. Он достал кости из левого кармана и бросил их на грязную мостовую.

В переводе Анны Тихоновой.