Последние цветы

Когда надоело уподобляться мокнущим в болоте бегемотам, они нехотя вышли на берег, чтобы глотнуть недавно ледяной, а сейчас просто прохладной минералки. Болтали мало, лишь лениво обсуждали его знакомых, расположившихся правее. Обоими овладели лень и покой. Не хотелось плавать или нырять с подвесного моста. Они просто сидели, уже привычно держа пальцы ближайших друг к другу рук переплетёнными.

– Инна, мне очень хорошо с тобой. Ничего больше не хочется, только бы не расставаться.

Девушка улыбнулась.

– Мне тоже. С тобой так легко, даже не представляла, что с мужчиной вдвое старше меня встречаться, проводить время, общаться проще и приятнее, чем с молодёжью.

– Может, потому что мы – пара.

– Не знаю.

Инна мечтательно-задумчиво окинула его взглядом.

– Хотя я бы этого хотела, – всё же, смущённо опустив взгляд, добавила она.

– Желания должны сбываться.

Анатолий, приподняв кисть девушки, поцеловал её.

– Да, я согласна: мы – пара, но дело в том, что до тебя у меня почти никого не было. Понимаешь, мне не с кем сравнивать. Так, дружила с пацанами, пара-тройка встреч, просто не имею опыта в любовных делах. Ты только не обижайся, ладно? А ты – взрослый мужчина одариваешь меня таким вниманием, проводишь столько времени, и как! Путешествия, приключения. Мне немного неловко.

– Инна, ну что за заморочки? Тебе хорошо со мной, комфортно, ты не испытываешь отрицательных эмоций кроме того, что всё происходящее для тебя внове?

– Нет, конечно, всё восхитительно, я словно принцесса, аж дух захватывает, и…

Девушка вовсе потупив взгляд понизила голос почти до шепота.

– Ты мне нравишься.

Пальцы Инны вздрогнули в объятиях его ладони. Осенев невольно глуповато улыбнулся от нахлынувших как и первый раз чувств нежности и, чего там скрывать, похоже, любви.

– Ты тоже, Инночка, мне очень-очень нравишься. Я понимаю, тебе нужно время чтобы привыкнуть, и оно у тебя будет. Я ни в коем случае не поставлю тебя в неловкое положение. Если вдруг случайно перейду границу приличий, ты сразу напомни, во избежание неловкостей и непониманий, меньше всего этого хочу.

– Спасибо!

Глаза Инны в полутьме блеснули счастливой улыбкой. Неловко подавшись к Осеневу она потёрлась щекой о его плечо.

– Я знала, что ты поймёшь, по-другому и быть не могло, ты – классный.

Она почти прижалась к его боку своим тоненьким телом, вызывая в этом сильном, привыкшем к трудностям мужчине невольную дрожь удовольствия и желания. Впрочем, с плотскими потребностями он давно уже научился справляться, вот с душевными порывами приходилось сложнее, и тут он мало чего мог поделать. Пусть, он справится со всеми трудностями, наберётся терпения, чтобы после наслаждаться истинным совместным счастьем. Мечты, одна радужней другой, громоздились в голове мужчины.

Девушке рядом тоже скучать не приходилось. Новизна и прелесть так неожиданно возникших отношений приводили её в трепет. Она не боялась логического продолжения, страшилась лишь возможной несерьёзности, того, что случалось со многими подругами, что Инна могла понять и принять от сверстников, но вот от Толика – никогда. А если он лишь играет со мной? Если я – лишь молодая привлекательная дурочка, лёгкая добыча для взрослого опытного мужчины? Она ведь совсем не умела отличать в представителях противоположного пола серьёзность от намеренной игры, а тут такой напор. Главное – ей хотелось ему верить, да она и верила, лишь иногда отрезвляясь сомнениями, чтобы не влюбиться безоглядно, бессмысленно. Ещё оставался фактор родителей, мама ничего не знает о Толике, да и подружки тоже, что будет, когда правда вскроется? Трудно даже вообразить. Нет, лучше лежать вот так на покрывале рядом с тёплым сильным мужчиной. Чувствовать, как его ласковые пальцы невесомо массируют её виски, макушку, тихонько оглаживают лоб. Кончик носа ощутил лишь движение воздуха над собой. От касаний подбородка, скул и щёк, щекочущих, невероятно нежных Инна ощутимо вздрогнула и завозилась, даже ахнула едва слышно. Тут же сделалось стыдно за свою реакцию, она накрыла его руку своей ладошкой.

– Что ты? – улыбаясь спросил Анатолий, оглаживая теперь её тоненькие пальчики.

– Мне хорошо, – едва слышно пробормотала девушка.

– Я этого и хочу, чтобы тебе всегда было хорошо.

Он вновь принялся гладить её шею, а Инна едва сдерживалась, чтобы не вздрагивать слишком явно, да не замурлыкать словно кошка.

По домам собрались, когда уже почти стемнело. У её ворот они неожиданно долго стояли, глядя друг другу в глаза.

– Спасибо за ещё один восхитительный день, мой личный волшебник! – интимно проворковала девушка, не решаясь расцепить с мужчиной пальцы.

– Тебе спасибо за то, что подарила его мне.

Сколько бы они ещё простояли так в полутьме, уже плохо различая черты лиц, блеск глаз, но чувствуя ту незримую связь, которая даже застенчивой Инне уже не позволяла поскорее уйти домой. Вечернюю мистерию прервал звонок её мобильника.

– Мама волнуется, – понимающе вздохнула девушка, – ладно, Толя, до завтра, скоро увидимся. Пока.

Она легонько коснулась его щеки пальчиками и, махнув ими напоследок, исчезла за калиткой.

Осенев ехал домой умиротворённый, полный сладких надежд и ожиданий. Он уже обрёл желаемое: близость, романтику, биение сердца в унисон. Конечно, секс тоже хорошее дело, прямо сказать, необходимое, но лично для него банальное совокупление никогда не имело особого значения. Куда приятней и восхитительней заниматься любовью, а для этого нужны глубокие прекрасные чувства и, кажется, он начал их испытывать, а главное, замечать в своей избраннице. Впервые за долгие годы поздний вечер приносил позитив вместо ставших привычными разочарования и тоски. Всё впереди, даже совместные жаркие ночи с очаровательной юной красоткой. Окрылённый подобными мыслями, Анатолий легко уснул, его отдых, несмотря на жару, был спокоен и долог.

Утро обошлось без особого позитива, однако про депрессию Осенев тоже забыл. Даже все мерзкие воняющие перегаром алкаши, проталкивающиеся меж автобусных кресел словно зомби, вызывали вместо рвотных позывов лишь безразличную брезгливость, ведь следом впорхнула Она! Как всегда улыбчивая, благоухающая чем-то восхитительно свежим Инна уже привычно скользнула к окну, но людей оказалось чересчур много и зычный голос бригадирши возвестил о том, что постоянные члены бригады не должны выпендриваться а, наоборот, потесниться, чтобы новенькие смогли присесть. Тётка над парочкой выжидательно выпятила опухшие глазёнки, и Анатолий быстро сориентировался:

– Инна, садись мне на колени.

Девушка кивнула и с довольной улыбкой осуществила предложенное, при этом обняв его правой рукой за шею.

– Толян, а ты неплохо устроился, – прогудел, похабно ухмыляясь сидящий сзади Юрка. На пять лет младше Осенева, блондин был выше и массивнее его, но при этом являлся законченным алкашом и развалиной. Хотелось ответить грубо, но Анатолий сдержался.

– А тебе кто мешает? Вон Машу сажай себе на колени и наслаждайся.

Инна понимающе и заговорщицки улыбалась. Машка – сорокалетняя стокилограммовая потная тётка постоянно оказывала Юрцу знаки внимания. Тот обычно вяло отшучивался, сейчас лишь неприлично икнув захлопал глазами, вероятно, представляя получившееся.

– Дождёшься от него, – заворчала без того тесно прижатая к парню тётка, – вам, мужикам, молоденьких подавай, – завистливо продолжила она, вытирая ладонью мокрую шею. Юрка обидчиво засопел, искоса поглядывая на спутницу Анатолия, которая, наклонившись к уху мужчины, интимно прошептала:

– Интересно, окажись я на его коленях, так же комфортно себя чувствовала бы?

– Не понял.

Осенев нахмурился, отыскивая взглядом её смеющиеся глаза.

– Я шучу.

Девушка легонько шлёпнула его по плечу.

– Может, попробуешь?

Он состроил серьёзную рожу.

– Юрка будет так рад!