Изгнанник

***

Когда всеми любимая королева Эмилия «Луноликая» впервые забеременела, король Кэривульф «Могучий» приказал создать самый красивый и самый большой сад во всём королевстве.

– Ты дала мне самый лучший подарок! В ответ я могу предложить лишь самый красивый дар! – Так он сказал ей, перед тем как показать сад.

Строители работали усердно и потому уложились ещё за несколько недель до рождения наследника. До того дня мир не знал подобной красоты. Сад стал единственным и совершенно неоспоримым (даже другими странами) чудом света: дорожки из мрамора и базальта реками вились вокруг почти вечно цветущих сакур и яблонь (плодов эти деревья не приносили, их направление было исключительно декоративным); многочисленные клумбы были засажены газаниями и бегониями – любимыми цветами правительницы. И, конечно же, там были и альстремерины: цветы, являющиеся гербовым символом рода Борнел – семьи с не очень богатой родословной, к которой королева принадлежала до замужества.

Она очень любила фонтаны и их здесь, разумеется, возвели в немалом количестве. В воду садовники регулярно добавляли краситель, чтобы та обладала привлекательным, пусть и немного не естественным, ярким светло-синим цветом.

Рядом с одним из таких фонтанов как раз таки и прогуливались наедине Альберион и Джермейн.

– Генералом сразу же я тебя сделать не смогу, знать взбунтуется. Знал бы ты, как сильно они отговаривали меня от твоего освобождения. Однако дать тебе небольшой отряд в подчинение я смогу, будешь у нас капитаном. Последний раз с надеждой тебя спрашиваю, ты точно хочешь участвовать в этой войне? – Король смотрел прямо в глаза своему брату, с лицом полным тревоги.

– Я не передумаю. – Твёрдо ответил собеседник.

– Жаль, что приходиться втягивать тебя в это. Войну развязал наш отец, а воевать приходится нам. – Он посмотрел на свои ноги, сложив руки за спиной. Как бы сильно не хотелось ему мира, война всё же продолжится.

– Дети всегда расплачиваются за ошибки родителей. Хотят они того или нет. – Чтобы успокоить брата, лишённый титулов положил руку ему на плечо.

– Надеюсь, твой план сработает, а то если нет,… я не знаю что мне тогда предпринимать дальше. – И вновь эта грустная улыба на его лице. Давление ответственности перед народом и сострадание к людям сжимали его в клубок.

– Не переживай, даже если план провалиться, я все ещё сильнейший маг за последние сто лет. Я в одиночку прорвусь сквозь все их укрепления. – Где-то в глубине он не был уверен в сказанном, но внешне маг выглядел непоколебимым.

– Я очень боюсь тебя потерять Альберион. Ещё одни похороны близкого человека я не переживу. – Он тяжело выдохнул, глаза слегка стали влажными, но ни одна слеза с них так и не покатилась.

– Ничего со мной не случиться. – Падший принц до этого момента даже и не думал, какого пришлось его младшему брату, в одиночку хоронить их родителей.

***

Спустя год после того как стражники вывезли его из темницы, Альберион всё же оказался на войне. Он задумчиво стоял в лагере развёрнутом у подножия гор и рассматривал свой отряд – четырнадцать человек. Четырнадцать вверенных ему жизней, что стояли в ряд и с гордостью и трепетом смотрели на своего командира. Пусть Альберион уже давно лишён всех своих титулов, но всё-таки он был когда-то принцем – наследником короны и хоть на нём больше и нет родового герба, в их глазах он остаётся членом королевской семьи.

Таким маленьким отрядом падший принц ещё никогда не командовал, глядя в их глаза бывший генерал чувствовал, что должен им что-то сказать, но не представлял что. Он привык говорить речи перед сотнями, тысячами и даже десятком тысяч людей и всегда его слова воспринимались на ура, но здесь перед этой горсткой людей патетичные речи не сработают, они будут казаться фальшивыми и лицемерными. Тут нужно сказать им что-то такое, что заставит их чувствовать себя чуть ли не близкими друг другу людьми. Однако никто не учил Альбериона произносить такие фразы.

– Господин разрешите обратиться? – Не выдержал долгой тишины молодой коротко стриженый спереди и с длинным тёмным хвостиком на затылке маг. Парень, вышел вперёд, вымеряя шаги, словно на параде, оставляя позади отряд.

– Что ты хочешь мне сказать. – В армии так общаться было не принято, но бывший мятежник никогда не признавал устав.

– Только то, что мы все восхищаемся вами. Пусть многие считают вас предателем, но мы, маги, всегда были вне политики. Для нас вы легенда, человек, достигший в колдовстве невероятных высот. Вы с рождения обладали огромным уровнем магической силы, и освоили все книги заклинаний в башне магов уже в двенадцать лет. Ваши деяния записаны в наши учебники и потому совет магов-старейшин поручил мне передать вам, что в этой войне все чародеи будут подчиняться только вам. Они полагают, что вы не откажетесь стать нашим лидером. – Все остальные волшебники из этого маленького отряда подошли к нему, тем самым выражая своё согласие со сказанным.

– Что ж капитул чародеев хорошо меня знает, я от подобного никогда не отказываюсь. Передайте старейшинам, что для меня будет честью говорить от имени всех магов в штабе командования. – И это была не притворная вежливость, падший принц был несказанно рад, что кто-то вновь доверил ему свои жизни. Альбериону нравилось командовать, он считал, что в этом его предназначение, люди часто и охотно шли за ним, с первого взгляда признавая в нём лидера. Он иногда и сам удивлялся, как легко ему удавалось склонить людей на свою сторону, убедить их следовать за собой даже в самые суровые времена, однако превзойти отца в этом аспекте не удалось никому, тот порой одним только взглядом мог усмирить бунтующих баронов.

Помимо дюжины магов вооружённых посохами в отряде была и пара воинов вооружённых простыми мечами и щитами. Самому же «предателю» выдали великолепный клинок, тот, конечно же, не был его любимого бордового цвета, но всё равно оружие было не хуже чем вручённое когда-то давно отцом: выкованный из семислойной стали клинок являлся очень гибким и прочным, над такими вещами даже лучшие мастера работают более года. Вот только гарда была простецкой: надёжной, но бесхитростной. Рукоять оббита крокодиловой кожей – такая не выскользнет из латных рукавиц или потных рук. Меч был качественный и дорогой, хотя со стороны выглядел совершенно незаурядным.

Воины подошли к Альбериону, чувствуя некую неловкость от закончившегося разговора магов, им казалось, будто они лишние здесь.

– Нам поручили показать вам обходные тропы в горах, господин. – Они встали смирно, и у одного из солдат беспокойно забегали глаза, лишённому фамилии это показалось подозрительным.

***

Как и ожидалось, путь в горах оказался непростым: узкие тропы с трудом позволяли пройти закованным в броню воинам с оружием наперевес. Приходилось помогать друг, другу: перекидывать снаряжение через выступы, привязываться верёвками, и следить затем, чтобы, никого не прибило сорвавшимся камнем – обвалы здесь были частым явлением. Этот горный хребет являлся самым протяжённым на Ролене, но ни самым высоким, тут не находилось заснеженных вершин с низким уровнем кислорода. Однако люди всё равно изрядно выматывались, продвигаясь по этим скалам.

Альберион поравнялся с одним из проводников, тот снова занервничал, как и тогда в лагере.

– Как тебя зовут солдат? – Его голос прозвучал тихо и спокойно, создавая обманчиво-умиротворяющий тон.

– Вирнат господин. – Рука воина опустилась на рукоять меча.

– Вирнат я не мог ни заметить, что каждый раз, когда я оказываюсь к тебе спиной, ты хватаешься за меч.

Солдат непроизвольно сглотнул, его зрачки расширились, кожа побледнела, а на лбу выступил пот.

Падший принц беззлобно посмотрел ему в глаза.

– Не бойся, я просто хочу узнать, кто приказал тебе убить меня.

Воин замялся, переступил с ноги на ногу и опустил лаза, обдумывая правильность своих последующих действий, а может и последствия.

Видя сомнения собеседника, Альберион решил надавить на патриотические чувства парня, создав в его голове иную логическую цепочку.