Страница 19 из 22
Я поняла, что никакого толку от ее участия в дипломатических переговорах не будет, и вернулась к своей персональной пантомиме. Она мне давалась уже без труда, легко и вдохновенно. «Экспериенциа эст оптима магистра», – как говаривали древние римляне. Опыт – лучший учитель!
Я изобразила небольшого компактного кадавра.
Покачала на руках воображаемое тело.
Пробежалась с ним по комнате.
Опустила невидимую ношу в углу у печки.
Потыкала в этот угол перстом, очертила в воздухе квадрат и со значением сказала:
– Кампо ди Фьори!
Прыгнула в пустой угол сама и замерла там, как чучело суслика, изображая кадавра «на приколе».
– О-о-о! Си! Си!
Пираты закивали.
– Кажись, до них дошло, – обрадовалась Вика. – Может, мы тогда пойдем?
Она проворно встала и двумя пальчиками изобразила ходьбу, одновременно кивая на дверь.
Выглядело это как малоинформативный приступ нервного тика. Я с гордостью подумала, что моя пантомима была гораздо лучше.
– Но, но!
Пират тоже включился в игру. Он растопырил пальцы «козой» и выставил их перед моим носом.
– Дает понять, что мы должны показать им, где их кадавр, – перевела я как самый лучший среди присутствующих знаток пантомимического языка международного общения. – Ладно! Мы покажем!
Я тоже показала «козу» и покивала, изображая согласие.
Атмосфера заметно разрядилась.
Улыбаясь и издавая дружелюбные возгласы на разных языках, в образовавшемся антракте мы покинули кухонный театр, чтобы осуществить акт передачи-приема кадавра на площади.
– А где же он? – напряженным шепотом спросила меня Вика, «присборив» свой розовый атласный лобик в аккуратные складочки. – Куда свалил?
– Что значит – свалил? – нервно хмыкнула я. – Ты же не думаешь, что он сам ушел?
– Мне это трудно себе представить, – призналась она.
Я снова хмыкнула.
Мне-то, спасибо мамулиным ужастикам, совсем не трудно было представить себе ходячий труп, но здравый смысл подсказывал, что это не тот случай.
– Его стибрили, – Вика с негодованием констатировала очевидное. – Наш труп стибрили!
– Очень подходящее слово, – оценила я.
– В смысле?
– В смысле, река тут так называется: Тибр! – ответила я, потихоньку озираясь. – Поэтому «стибрили» – весьма подходящее слово.
– А с виду такое приличное место! – сокрушенно вздохнула Вика.
– В смысле? – Я тоже соорудила себе «гофрированный» лоб.
– Рим! Приличный с виду город! И вот надо же – тут такой ажиотажный спрос на кадавров!
– Кадавре? Кадавре? – услышав знакомое слово, заволновались наши пираты.
– Хотят знать, где обещанный труп! – Вика взглянула на меня с необоснованным укором.
– Я тоже хочу это знать! – огрызнулась я.
Обещанный пиратам кадавр пропал бесследно!
А люди надеялись, ждали с ним встречи! Даже пытать нас не стали, поверили на слово!
Я почувствовала себя бессовестной обманщицей. Да что там, полной дурой!
Ничего не понимаю! Кому?! Ну кому еще понадобился этот неказистый карликовый кадавр?!
Эх, сюда бы нашу маму, гениальную сочинительницу ужастиков, она бы хоть какое-то объяснение придумала…
Один из пиратов настойчиво подергал меня за полу майки.
– Кадавра хочет, – закручинилась Вика. – Что же нам делать-то, а?
– Можно было бы убить кого-нибудь по-быстрому, но есть ощущение, что никакого другого кадавра они не возьмут, – досадливо вздохнула я. – Значит, будем хитрить. Попробуем выиграть время.
И я скупыми, но выразительными средствами пантомимического эсперанто объяснила насупившимся пиратам, что мы с ними уже на месте, а вожделенный кадавр слегка запаздывает, но тоже скоро будет. Вот здесь будет, именно в этом углу.
Уходить, не получив обещанного, пираты не собирались. В ожидании явления кадавра был оккупирован ближайший столик уличного кафе.
И вот тут-то в моем пасмурном мозгу забрезжил луч надежды.
– Пицца? Пицца?!
Я воззвала к пиратам с такой же интонацией, с какой они вымогали у нас кадавра.
– А и в самом деле, давайте перекусим! – оживилась моя неунывающая спутница.
– Угощаю! – объявила я и припечатала к скатерти выдернутую из кармана двадцатку. – Пицца, пер фавор!
– Попроси «Маргариту»! – вмешалась Вика. – С сыром, ветчиной и грибами.
– Я не знаю, как по-итальянски «сыр, ветчина и грибы»! – шепотом огрызнулась я и громко сказала пиратам: – Херба! Херба!
– Так, значит, все-таки будет сексуальное рабство? – неправильно трактовав услышанное, Вика игриво повела плечом и красиво закинула ногу на ногу.
– О чем ты?! Херба – это трава!
Я сложила пальцы «клювиками» и пошевелила ими, щедро посыпая невидимую пиццу воображаемой травой.
– Basilico, prezzemolo, – покивал пират, поднимаясь из-за стола.
– Да хоть клевер с люцерной!
– Ты так любишь зелень? Или это такая диета? – заинтересовалась Виктория.
– Это не диета, это военная хитрость, – ответила я, старательно удерживая на лице мягкую добрую улыбку. – Теперь слушай меня внимательно! Когда нам принесут пиццу, сделай так, чтобы парни отвлеклись и с полминуты не смотрели на стол, поняла?
– А что сделать?
– Да что хочешь, лишь бы отвлечь их от пиццы!
– Ясно.
Вика побарабанила пальцами по столу, поправила локон и выпятила грудь. Рубашечка ее «озадаченно» крякнула.
– Начнешь по моей команде, – предупредила я.
– А какая будет команда?
– Ну, не «Огонь, батарея!» – точно, какая-нибудь более незаметная, – я секунду подумала. – Я тебе на ногу под столом наступлю!
– Ладно, только ты полегче, на мне балетки из кожи антилопы, – моя сообщница обворожительно улыбнулась пирату, принесшему поднос с блюдами. – О, какая пицца! И сколько зелени!
Я расстегнула сумку, достала влажные салфетки и предложила их всем присутствующим.
Разумеется, сделано это было не потому, что я очень боюсь микробов. Как говорит наш папуля, с хрустом поедая поднятый с пола огурец, организм, который за столько лет не приспособился к инфекциям, не заслуживает того, чтобы за него боролись!
Опять же, моя любезность вовсе не была проявлением хороших манер. Я крайне редко вспоминаю, что они у меня имеются.
Это был маневр.
Мне нужен был повод, чтобы расстегнуть сумку и таким образом обеспечить себе легкий доступ к ее богатым недрам.
Возвращая на место слегка похудевшую пачку салфеток, я задержала руку в сумке, мысленно досчитала до трех, сказала себе:
– Огонь, батарея! – и, как педаль рояля, с намеком придавила Викину левую ногу своей правой.
И батарея реально зажгла!
Дрессированные кнопки на тесной Викиной рубашечке с треском разошлись, и из батистового плена эффектно вырвался ее не скованный бюстгальтером пышный бюст! Четвертый номер, не меньше!
Есть, есть еще женщины в русских селеньях!
Золотистые полушария с белыми треугольниками (от бикини) и вишневыми кружочками сосков заколыхались оригинальным триколором. И, скажу я вам, далеко не каждый государственный флаг народ встречает с такими энтузиазмом!
– О-у-у! – жарко выдохнул народ, роняя приборы и челюсти.
– Ай-ай-ай!
Оправдавшая свое имя победоносная Виктория пронзительно завизжала и вскочила со стула, даже не пытаясь чем-то прикрыть национальную гордость великороссов.
На громкий звук и резкое движение отреагировали даже те, кто обедал за другими столиками, а уж наши-то пираты загляделись на внезапно предъявленные им прелести с открытыми ртами.
– Посторонись! – я пнула прелестницу в голень.
Она послушно отпрыгнула, унося свои выдающиеся достоинства вместе с паутиной прилипших к ним взглядов в сторону от стола.
На меня никто не смотрел. Я запросто могла исправить ситуацию, сорвав с себя майку, но на сей раз (редкий случай!) мне не хотелось привлекать к себе внимание.
Я выдернула из сумки кулак с зажатым в нем пучком бурьяна, быстро-быстро покрошила траву на пиццу и спрятала руки под столом, положив ладошки на коленки, как чинная девочка.