Страница 27 из 31
Дом Юры и его матери и впрямь говорил о том, что к нему много лет никто не прикладывал рук. Весь покосившийся, с провалившейся крышей, он был явно непригоден для проживания. Но участок, на котором стоял дом, предмет былого вожделения Лидии Никаноровны, был раза в два, а то и в два с половиной больше, чем участок Ани и ее матери. Тоже, надо сказать, совсем не маленький.
– Видите, до чего Юрка свое жилье довел? Была бы эта земля нашей с мамой, мы бы уж нашли, как ее использовать!
В этом у подруг не возникло даже тени сомнений. Маленькая и щупленькая Аня оказалась на редкость деловитой и хозяйственной особой.
– Ведь пропадает же земля, – переживала Аня. – Просто обидно смотреть. И зачем некоторым людям то, что им и не нужно совсем? Вот Юре ни дом, ни земля не нужны. Сколько раз мама моя просила его по‑хорошему: «Будь человеком, Юра, возьмись за ум. Отремонтируй дом, летом дачников пускать будешь, у нас летом многие на постой просятся. А нет, так снеси старую халупу ко всем чертям. Кредит возьмешь, новый дом построишь. Что ты нас позоришь, у бабы живешь?»
– У Варвары?
Аня кивнула и продолжила:
– Конечно, Варвару тоже понять можно. Она и такому жениху рада была. Нормальный‑то мужчина в ее сторону и не посмотрит.
– Такая страшная девушка?
– Да нет, симпатичная даже. Только чокнутая.
– Почему?
– Ну, сами посудите. Приехала из Питера, поселилась у нас в глуши. С Юркой связалась! Говорит, что художница. А на картинах своих малюет такое, что страх смотреть. Вроде бы дерево перед ней, а она его как‑то так изобразит, что хоть и понимаешь, что, да, дерево, но совсем не похоже на настоящее.
– Многие рисуют не в классической манере.
– Да я в живописи не разбираюсь, – махнула рукой Аня. – Но мне кажется, если Варька в такую глушь забилась, значит, никто ее картины не покупает и не интересуется ими. Ведь иначе бы она куда получше уехала. В Италию, например. Ах, какая там природа! Не чета нашей серой унылости. Я по телевизору недавно видела озера на севере Италии, вот там бы пожить! Сплошные дворцы, виллы, а в них миллионеры живут! И во многие из этих дворцов можно свободно прийти, осмотреть. Вот какие хозяева в них добрые. И в некоторые сады и парки даже деньги не надо платить, чтобы войти. Вот это я понимаю, аристократы! Не чета нашим, которые только о своей мошне беспокоятся.
И спустившись с небес на землю, Аня воскликнула:
– Да шут с ними, с картинами Варькиными! Многие мазней занимаются, это не вредно. Беда в том, что с мозгами у нашей Варвары негусто.
– Почему?
– Была бы умная, с таким фруктом, как мой братец, точно бы не связалась! Вон ее дом!
Домик, в котором жила Варвара, стоял на самом берегу моря. Берег тут образовывал невысокий уступ, на котором и притулился дом художницы. Надо сказать, что выглядел он очень мило. Он был совсем новым, отделан светлым сайдингом и с черепичной крышей. Стоял дом на каменном фундаменте, а в окнах красовались стеклопакеты.
– Всего две комнаты в нем, – презрительно фыркнула Аня, которая тем не менее жадно разглядывала дом Вари.
Было видно, что, будь воля Ани, она бы тоже хотела дом с черепицей и сайдингом. Вот только чтобы стоял он где‑нибудь в Италии или в Швейцарии.
Вышедшая на стук Варя выглядела расстроенной. Обняв и поцеловав Аню, она тихо сказала:
– Я уже знаю, что случилось с Юрой и твоей мамой. По-моему, это просто ужасно.
– Конечно, ужасно. Бедная мама! Чем она заслужила такой конец!
– Мне очень жаль твою маму. И я очень хочу, чтобы ее убийца был пойман. Но ужасней всего то, что Юра может оказаться в тюрьме за чужое преступление.
– Чужое? Да это он убил маму! Больше просто некому!
– Как – некому? – тихо переспросила у нее Варя. – Почему? А как же Павел?
Услышав новое имя, подруги невольно насторожили уши и шагнули поближе, чтобы лучше слышать.
– А это мои подруги, – спохватилась Аня. – Познакомились с ними на острове. Кира и Леся их зовут.
– Вы члены той экспедиции, которая обследует затонувшие во время войны корабли на дне нашего залива? Я слышала о вас. И даже видела, как вы со старым Маринеску отправлялись на остров. Что у вас там с ним произошло? Он вернулся на следующее утро злой как черт, сразу же купил у Надьки литруху самогона, засел у себя дома и пил, пока рыбаки не сообщили, что на острове произошло несчастье.
И с сочувствием взглянув на Аню, девушка сделала попытку обнять ее:
– Бедная ты, бедная. Потерять одновременно и отца, и мать!
– И еще брата! Не забудь, после того, что Юрка сделал, он мне больше не родня! И передачки я ему в тюрьму таскать не собираюсь. А выйдет, ко мне пусть не суется. Как хочет, так пусть и живет себе дальше!
– Не надо осуждать Юру. Я не верю, что он убил твою маму.
– Они вон тоже не верят! – хмыкнула Аня.
Варвара вновь повернулась к подругам. Теперь на ее лице, помимо вежливого интереса, было написано и другое, куда более сильное чувство – надежда. Да, Варе очень хотелось, чтобы Юра оказался не виновен в том преступлении, в котором его обвиняли. И подруги ее хорошо понимали. Конечно, Юрка был лентяй, никчемный бездельник. Имел уголовное прошлое. Но в целом парень показался подругам довольно безвредным типом.
Да, болтун. Да, лентяй. Да, любит самого себя. Но в целом ничего особенного. И самое главное, Юра не был жесток. И девушкам с огромным трудом верилось в то, что когда‑то он мог забить до смерти человека.
– Я знаю Юру лучше, чем кто‑либо другой в поселке, – сказала Варя, обращаясь к подругам. – И он не мог убить тетю Лиду. Сколько раз она его при мне оскорбляла и по‑всякому обзывала, но он ни разу руки на нее не поднял.
– Еще бы! Я все время рядом была! А у меня бы не заржавело. Я Юрке сразу же сказала. Если посмеет меня или маму тронуть, живо на него заяву настрочу. Он бы у меня попрыгал! Живо вновь на нарах бы оказался!
Аня хорохорилась, но подругам казалось, что полиция в таком захолустье была редким гостем. И если бы Юра захотел, он бы очень быстро мог превратить жизнь обеих женщин в сущий ад. Это летом в деревеньке жили люди, приезжающие сюда преимущественно из‑за морских купаний и чудесных песчаных пляжей. А что тут зимой? Во всем поселке наберется человек десять-двадцать постоянных жителей. Преимущественно старики и старушки. Никто из них не смог бы дать отпора Юре, вздумай он притеснять сестру и мачеху.
– Юра к вам и ходить‑то избегал. Вы сами к нему приходили. То одно вам надо, то другое.
– И правильно! Юрка все равно не работал нормально. Почему бы ему было нам не помочь?
– Юра вам и помогал, а вы ни разу его даже не поблагодарили.
– Картошки ему давали, овощей. Или забыла, сколько банок с клубникой он тебе от меня перетаскал?
Варя слегка покраснела:
– За клубнику спасибо тебе большое, только лучше бы вы ничего Юре не давали, но и не обижали бы его.
– А что мы его обижали‑то? Если ему мама пару раз напомнила, сколько мы на него денег потратили, так и правильно! Должен был помнить!
И видя, что Варя что‑то хочет сказать, Аня поспешно перебила ее, закричав:
– Вот ты говоришь, что лучше всех Юрку знаешь, а ведь это не так! Никто лучше меня его не знает. И сколько денег в него вбухано, тоже! Когда Юрка родился, отец на него алименты выплачивать стал. Нам с матерью прямой убыток получился! Так‑то мама по двести рублей на книжку относила, а тут только сто пятьдесят стала таскать. Потом Юрка подрос, то ему ботинки новые нужны, то джинсы, то за стекло, им разбитое, людям деньги плати. К мамаше его люди придут, а у той вошь на аркане повесилась. Ну, к кому идти? Ясное дело, к нам идут. Отец только и успевал, что кошелек расстегивать. Все переживал, что Юрка таким по его вине растет. Одну зиму даже настоял, чтобы Юрка с нами пожил. Да что толку? Отец в море, а Юрка опять за свое принимается. Балбесничает, уроки не учит, хулиганит. Потом и вовсе с дурной компанией связался. Из Куземкино дружков себе нашел. Вместе с ними и на малолетку попал. Опять нашей семье расходы. У Юркиной матери денег никогда нет. И нельзя пьянчужке деньги‑то давать было, обязательно пропьет все до последней копейки. Вот мы с мамой Юрке передачки собирали да на почту возили. Туда и обратно на автобусе, посчитай, сколько за два года натикало! Юрка писал, что в колонии ему плохо. Что у него с легкими что‑то случилось, кашляет все время, в груди болит. Что старшие ребята его обижают, бьют постоянно. Мы уж с мамой думали, Юрка назад не вернется. Нет, вернулся. Мать его к этому времени совсем спилась. Отец Юрку к себе на судно взял. Только долго Юра рыбу ловить не стал. Тяжело ему показалось. Снова в город подался, будто на заработки. Ни копейки нам ни разу с мамой не прислал. Ни открытки, ни простого звонка к празднику. Вот какой твой Юра!