Многоэтажка

Восьмая квартира тоже ничем не отличалась от остальных. Разве что на кухне вместо пола красовалась огромная дыра, ведущая прямиком вниз.

— Оригинальный способ забраться в чужой дом.

Хмыкнув, я подошел к краю дыры и заглянул внутрь.

Пол восьмой квартиры этажом ниже был завален обломками камней, мебели с верхнего этажа и прочим мусором, а на вершине всей этой «горки» лежал открытый двухметровый холодильник, чьи искореженные дверцы валялись рядом, покрытые глубокими отметинами от когтей и зубов.

Из морозильного отдела торчала нижняя часть человеческого туловища, опираясь на стенку, и на пожелтевших костях еще оставались куски гниющей плоти, бугрящиеся от копошащихся внутри личинок.

— Все чудесатее и чудесатее!

Ничего хорошего это не предвещало. Как уже можно понять, я и в криминалистике не особо разбирался, поэтому не знал, от чего зависит скорость разложения трупа.

Может показаться, что труп есть труп, скелет он или нет, но тут дело в восприятии. По какой-то причине скелеты совсем не пугали, а вот трупы с остатками плоти – нагоняли жуть.

Однако кое-что хорошее в этой ситуации все же было. Окинув взглядом труп, я приметил висевший на остром куске жести от дверцы ремешок, а на нем покачивался потрепанный полароид, какие выпускали еще в прошлом веке.

— Оп-па, а отсюда поподробнее.

Я задумчиво потер пальцами изоленту на трубе. Я еще не до конца обследовал восьмой этаж, поэтому идея спускаться на седьмой меня совсем не впечатляла. Как будто я еще не доел завтрак, а уже перехожу к ужину – скверное ощущение незавершенности.

С другой стороны, можно ведь сделать спуск вниз здесь, на месте, а потом сразу же подняться обратно. В конце концов, хоть я не собирался сегодня переходить на седьмой этаж, нельзя же было остаться без подарка.

Отложив рюкзак в сторону, я лег на пол и попробовал дотянуться до фотоаппарата трубкой.

— Не выйдет. Слишком короткая.

Холодильник находился от меня в дальней части квартиры, а дыра в полу начиналась сразу от прихожей. Можно было подобрать инструмент длиннее, но появлялась проблема в виде куска жести, к которому прицепился кожаный ремешок.

— Не похоже, что у меня выйдет вытянуть его лишь с помощью длинной палки.

Я на секунду задумался и решил для начала обследовать остальные комнаты. Вполне возможно, хозяин полароида жил здесь, а потом упал вниз. Кто знает, может, у него обнаружится еще один.

Покопавшись с десяток минут в куче наваленных друг на друга вещей, я лишь отыскал несколько пачек сменной пленки и стопку готовых фотографий с изображениями семьи из трех человек, родителей и взрослого сына.

— «Египет, 2014. Вместе навсегда», — прочитал я подпись черным фломастером и хмыкнул. — Ну, разве что на том свете.

Закинув сменную пленку в рюкзак, я снова уставился на полароид и задумался. Он находился так близко, но нас будто отделяла невидимая стена. Инстинкты говорили мне, что спускаться туда сейчас – скверная идея, и я был склонен им верить.

— Но ведь я сам виноват. Не надо было забывать про ее день рождения, верно? Логично, если я немного рискну. Да и чего мне бояться?

Я вернулся в спальню, сдернул с постели покрывало и пододеяльник и крепко связал их вместе, после чего просунул один конец в щель между дверью в туалет и рамой и завязал толстый узел.

— Сойдет.

Пару раз подергав за импровизированную веревку, я убедился, что она выдержит мой вес, и скинул второй конец в дыру.

— Туда и обратно, — пробормотал я. — Заберу его, и можно сразу возвращаться. Еды пока хватает, так что нет необходимости обследовать восьмой этаж до конца. Туда и обратно…

Я взглянул на часы. Секунды шли своим чередом.

Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять… шесть…

— Минутное дело, — я оставил трубу рядом с рюкзаком и вооружился ножом. — Ладно. Погнали.

Перекинув «канат» через ногу для большей устойчивости, я свесился с обломка пола и аккуратно спустился вниз, перед этим на пробу потыкав пол нижнего этажа носком кроссовка.

— Вроде, сойдет.

Я отпустил белье и полностью встал на кучу обломков, которые издали резкий хруст, едва не заставив сердце выскочить из груди.

— Это же не пол, да? — пробормотал я. — Надеюсь, нет.

Оглядевшись, я удивился царившей здесь разрухе. В стенах виднелись дыры размером с приличные арбузы, дверь висела на одной петле, а вместо выхода на открытый балкон открывался шикарный вид на улицу.

— Что здесь произошло? А хотя нет, плевать. Сделать дело и уйти.

Аккуратно переступая через погнутые доски с торчащими из них мебельными гвоздями, я поднялся на горку камней, на которой лежал холодильник, и протянул руку к изломанной дверце.

Пальцы обхватили ремешок полароида, и я потянул его на себя.

Фотоаппарат не поддавался.

— Черт возьми.

Пришлось подойти еще на шаг ближе.

Я просунул нож в торчавший крючком лист металла и отогнул его в сторону, освобождая ремешок фотоаппарата. Но стоило мне едва приложить усилия, как пол под ногами резко просел.

— Блядь!

Я уже не заботился о целостности ремешка.

Выдернув его одним движением, я резко развернулся и рванул в сторону спасительного «каната», однако прежде чем мне удалось сделать хотя бы пару шагов, опора окончательно исчезла.

Непривычный грохот врезался в уши подобно десятитонной фуре. Сердце, казалось, подскочило к глотке, а в животе образовалась пустота.

Я изо всех сил оттолкнулся от стремительно съезжающего прочь пола и вытянул вперед руки в отчаянной попытке зацепиться хотя бы за край свернутого в веревку белья.

— Да!

По ладони скользнула ткань, и я сжал пальцы в кулак, вцепившись мертвой хваткой в последний десяток сантиметров, облегченно выдохнув.

Пронесло…

Вдруг раздался характерный хруст разрываемой ткани.

Мой канат из двух тряпок разошелся на нитки чуть выше ладони.

Дальше все было словно в замедленной съемке.

Отбросив нож с только что полученным полароидом, я попытался схватиться за ткань другой рукой, но пальцы зачерпнули лишь воздух, и мое тело полетело вниз.

«Твою мать», – единственное, что пришло мне в голову тогда.

Стоило этой мысли проскользнуть в сознании, как я очутился в открытом пространстве, а спустя доли секунды обрушился спиной на груду камней.

— Кха!..

Воздух выбило из легких от мощного удара. Спина вспыхнула ослепляющей болью, и перед глазами все поплыло.

С шумом пытаясь вобрать в себя хоть каплю кислорода, я перевернулся на бок и, зажмурившись, крепко стиснул зубы, пытаясь сдержать крик. Во рту появился металлический привкус крови, а еще какое-то странное ощущение, что мой полет еще не прекратился…

Бах!

Внезапно без предупреждения произошло второе столкновение.

Меня отбросило в сторону, и в полубреду краем уха я услышал, как что-то с металлическим громыханием летит в мою сторону.

Холодильник!

Не разбирая направления, я наугад оттолкнулся ногами, лишь бы не быть раздавленным этой махиной, и по глазам полоснуло ярким светом.

— Нет!

На одних инстинктах я зачерпнул руками в стороны и ухватился за торчащий из земли толстый кусок металла, на мгновение повиснув всем телом в воздухе, а затем с размаху ударился боком о внешнюю стену дома.

— А-а-а-а-а!..

Живот с левой стороны словно взорвался. Слабость накатила волной, однако я остался в сознании, и сквозь пелену вспыхивающих красным кругов посмотрел вниз.

Вот же не повезло…

Из стены торчал короткий штырь. Второй его конец утопал где-то в моем брюхе, от чего по футболке поползли кровавые пятна.

— Нет, нет, нет.

Сложно дышать. Сложно двигаться. Сложно оставаться в сознании.

Я давно знал, что жизнь – в принципе сложная штука, но никогда не думал, что окажусь в таком дерьмовом положении.

— Гх-хы-ы!..

Обычно боль накатывала двумя волнами. Первая, острая и краткая, происходила непосредственно в момент ранения, а вторая, тягучая и продолжительная, – мигом позже.