Многоэтажка

Под ногами хрустело стекло. Сгнившие объедки и прочий мусор в виде упаковок из-под еды, бутылок и банок валялись по углам, беспокойно шурша. Опаленные обломки мебели и металлолома были свалены кучами по обе стороны лестницы, создавая узкую прямую тропу.

Когда-то здесь строили баррикады, перекрывая подходы к верхним этажам, но это казалось мне глупостью. Пусть так и можно было защититься от остального мира, завалив единственную целую лестницу всяким хламом, однако тем самым люди лично отрезали себе путь к выживанию.

С одной стороны быстрая и страшная смерть в лапах всяких тварей, а с другой – долгая и не менее страшная в лапах самих себя. Выбор невелик. И не говорите про возможность спуститься по балконам. Кое-кто пытался, и их трупы давно растерзала местная живность, соскоблив с земли. Ну а тех счастливчиков, кто все же умудрился спуститься вниз по внешней стороне дома, также сожрали – только живьем.

— Ох, что это мы все о грустном, — хмыкнул я. — Надо мыслить позитивно. Позитивное мышление – единственный способ не сойти с ума. Нам же не надо сходить с ума, верно?

Я неспешно продвигался дальше, стараясь не обращать внимания на то, что хруст стекла под ногами иногда сменялся сухим хрустом костей.

— Нашему миру в нынешние трудные времена определенно не хватает уборщиц. И дворников. И еще с цистерну хлорки. Вот хлорка бы пригодилась, — я хихикнул. — А что, неплохая идея. На днях обязательно подам объявление в… Хотя нет, лучше уж сделать огромный плакат и вывесить с крыши. Может, кто и поведется. Буду платить жильем. Уж чего-чего, а жилплощади у меня навалом. Я ж гребаный король многоэтажки!

Я вздохнул, прервав поток мысли. В стрессовых ситуациях меня всегда заносило куда-то не туда, и раз я несу сейчас какой-то бред, значит, с моим здравомыслием не все в порядке.

— Ладно. Надо успокоиться. Все, теперь серьезно.

Одиннадцать, десять, девять…

Большие цифры, нарисованные синей краской напротив входа в лифт, где сейчас красовалась пустая шахта, сменялись одна за другой.

— Восемь. Вот и неизведанная территория.

На лестнице резко потемнело. Обычно я брал с собой фонарик, но в этот раз пришлось обойтись без него, потому что последний целый как-то раз отправился полетать с крыши. Не спрашивайте, почему. Больная тема.

Кто ж знал, что люди перестанут покупать себе нормальные фонарики? Все надеялись на свои телефоны, а стоило электричеству пропасть, как они обратились в бесполезные кирпичи, годные только в качестве метательного снаряда.

Немного постояв на месте, чтобы глаза привыкли к плохому освещению, я заглянул по очереди в оба крыла. За исключением всякого хлама и нескольких трупов, ничего не привлекало внимания, и на пролете ниже тоже оказалось пусто. Кроме того, зачем-то окна в двух коридорах были заколочены, и свет едва пробивался сквозь щели.

— В целом, порядок.

Покрепче обхватив пальцами трубу, я направился в левое крыло. Я старался ступать аккуратно, расчищая себе путь толстой подошвой кроссовка от лежавших на полу вещей и осматривая каждый угол, поэтому путь до конца коридора занял у меня не меньше пары минут.

Я протянул руку к прибитым к оконной раме доскам и на пробу подергал каждое на себя.

— Крепко сидит.

Проблема.

Я не горел желанием обследовать квартиры в такой темноте. Кто бы что ни говорил, человек по большей части опирался на зрение, и в экстренной ситуации, хоть ее возникновение и было маловероятно, я бы предпочел отчетливо видеть путь к отступлению. К тому же, свет приглушал страх перед неизведанным, а напряжения мне и без того хватало.

— Успокойся. Здесь никого нет и быть не может.

Первые несколько этажей были полностью заблокированы. Усилиями нескольких десятков выживших были надежно заколочены все окна во всех квартирах, а двери заперты и завалены всяким хламом, чтобы оттуда не вылезла ни одна тварь.

Во всем доме оставался лишь один путь наружу – старая бронированная дверь пожарного выхода. Но я запер ее, когда посещал первый этаж в последний раз когда-то давно.

— Этот дом – настоящая крепость. Не о чем беспокоиться. Если кто и пробрался внутрь после того случая, то давно сдох от голода. Ну, либо хоть раз показался бы за все это время.

От воспоминаний зазвенело в голове, поэтому я поспешил отмахнуться от них и протянул руку к первой двери от конца коридора.

Заперто. Еще никто сюда не заглядывал?

— Благо, мы все тут нищие.

Некоторые называли нашу многоэтажку общежитием, и в чем-то не ошибались. Обычно тут селились не самые богатые люди, ведь стоимость жилья тут была самая низкая во всем городе. Следовательно, мало кто раскошеливался на хорошую дверь, обходясь уже имевшимися деревянными, не славившимися особой прочностью. Да и сами замки можно было сломать с пары точных ударов.

Стащив с плеч рюкзак, я поменял трубу на кувалду и, прицелившись, с размаху ударил по круглой дверной ручке, от чего та с металлическим хрустом прогнулась вниз.

— Хорошо идет.

Понадобился еще один мощный удар, чтобы сбить ручку с двери, и еще пара – чтобы выбить замок, после чего дверь поддалась.

Вернув трубку обратно, я аккуратно толкнул дверь от себя. Петли громко заскрипели, и дверь медленно отъехала в сторону, открывая взору внутреннее убранство квартиры.

Небольшая прихожая, туалет слева, кухня прямо, и спальня справа. Вполне себе обычная однокомнатная квартира в этом доме.

Я перешагнул порог, внимательно осматриваясь. Здесь было светлее, чем в коридоре. Окна никто не замазывал краской, чтобы снаружи не был виден огонь, и не заколачивал. В стоячем воздухе плавала густая пыль, и по-прежнему ощущался запах мертвечины. Или он просто меня не покидает?

Я толкнул локтем дверь в туалет и ступил на голубую кафельную плитку. Напротив стоял пожелтевший унитаз, над ним на стене висел некогда белый шкафчик. Справа от шкафчика находилась раковина с круглым зеркалом, а чуть дальше, в углу, ютилась небольшая ванна. В последнем же углу стояла стиральная машинка, а на ней устроилась россыпь всяких бутыльков с шампунями и мылом.

— Вот это нам сгодится.

Я выбрал бутылек с шампунем побольше и закинул в рюкзак. Туда же отправилось несколько брусков мыла и небольшой тазик. В последнее время дожди шли нечасто, поэтому каждая посудина годилась. Возникала только проблема с переносом всего этого на крышу. С другой стороны, никто не запрещал делать несколько ходок, ведь уже изведанные места посещать было куда проще.

Затем я заглянул в шкафчик. Особое внимание привлекала аптечка, однако, к сожалению, многие лекарства оказались просрочены. Получилось добыть только пару пластинок обезбола, моток лейкопластыря, немного присыпки для ран и разогревающую мазь.

— Как раз в последнее время что-то заболела поясница.

Остальное не представляло интереса, поэтому я перешел с туалета на кухню. Я рассчитывал управиться с этажом, пока светит солнце, поэтому впереди меня ждало еще двадцать три квартиры, и я не особо что-то разглядывал.

Осмотр квартир давно стал для меня делом привычным. Я уже делал все механически, и одного взгляда вскользь хватало, чтобы обнаружить среди кучи хлама и мусора что-нибудь необходимое.

Кастрюли, тарелки, столовые приборы – в топку. Если понадобятся, никуда отсюда не денутся. В корзинке под столом когда-то лежали овощи, из холодильника несло тухлятиной – бессмысленно копаться, но мы проверим. О, пара пачек старого риса. Может, чего и выйдет. Несколько упаковок лапши быстрого приготовления, будь она неладна, пара банок мясных консерв, пара – овощных. К сожалению, у трех срок годности давно преодолел допустимые отметки. Они что, покупали их в прошлом десятилетии?

В общем, я обнес кухню с потолка до пола и закинул все, что можно было, в рюкзак. Продукты едва прикрывали дно, так что пришлось понадеяться, что в следующих квартирах добычи будет побольше. Если, конечно, их уже не обнесли до меня.

Напоследок я окинул взглядом спальню. У одной стенки стояла односпальная кровать, у другой же ютилась кровать поменьше, явно принадлежавшая ребенку. Напротив, у окна, стоял стеллаж с документами и книгами, а рядом находился письменный стол с покрытым пылью ноутбуком и прочим барахлом.