Страница 21 из 30
– В чем?
– Не убивал он Катю.
– Катю, может быть, и не убивал. А господина Петеросяна вполне мог убить. Ты видела, как он глазами зыркал! Ух!
Леся промолчала. Но к вечеру, когда Кира с Лесей уже простились с Ульяной и вернулись к себе домой, им стало известно, что Магомета Али милиционерам пришлось отпустить.
– У него на то время, когда был убит Петеросян, оказалось надежное алиби, – сказал подругам заглянувший к ним на огонек и сытный ужин Пантелеймонов.
Он сидел на лучшем месте у окна и с удовольствием поглощал готовые котлеты, которые Кира выдала ему в качестве домашних собственного приготовления. Неизвестно, какую проницательность проявлял Пантелеймонов на работе, но в быту он оказался сущим младенцем. Наивным и беспомощным. И с готовностью слопал в качестве приправы к котлетам сказку о том, сколько Кире пришлось потрудиться, чтобы вылепить такое аппетитное чудо.
– А еще есть? – только и спросил Пантелеймонов, заглотнув подряд четыре больших котлетины.
– Есть, – успокоила его Леся. – Ешь на здоровье.
Пантелеймонов наконец насытился и принялся рассказывать дальше.
– Оказывается, на свадьбу он пришел. Но, пытаясь проникнуть непосредственно на свадебный банкет, сцепился с охранниками, которые и проводили его в ближайшее отделение милиции. Там Магомета Али продержали до пяти часов утра. А потом выпустили.
– И он сразу примчался к Кате! – воскликнула Кира.
– Они давно знакомы?
– Меньше месяца, – сказал Пантелеймонов. – Но, по словам Магомета Али, он влюбился словно мальчишка. Даже готов был порвать со своей семьей и жениться на русской.
– У него есть жена? – почему-то встрепенулась Леся.
– Нет, он не женат.
– Тогда о какой семье идет речь?
– О его матери, отце, братьях, сестрах и прочей родне.
– А они тут при чем?
– У азербайджанцев принято жениться на своих. Для них брак с русской почти позор.
– Правда?
У Леси почему-то заныло сердце. Хотя какое ей дело до того, что азербайджанцы не женятся на русских. И почему не женятся, ведь на Кате Магомет Али готов был жениться.
– Так он ее любил?
– Слышали бы вы, как он рыдал, когда узнал правду! Жестоко было так шутить с человеком. Сначала вы ему заявили, что он рогат. А потом мы уже окончательно закрутили гайки и сказали, что его любимой больше нет в живых.
– И он плакал? – затаив дыхание, спросила Леся.
Вот бы по ней кто-нибудь так убивался! Это было бы здорово! Ради такого она даже готова умереть. Не навсегда, конечно. А так, ненадолго и понарошку.
– Причитал и очень переживал, что так плохо расстался с Катей, – сказал Пантелеймонов. – По его словам, он дал ей пощечину за то, что она все же ходила на свадьбу к Петеросяну.
– А откуда он узнал об этом?
– Она и не скрывала от него правду. Сказала, что хотела проститься с Петеросяном.
– Но если Магомет Али не убивал соперника, зачем он намекал Кате, что разобрался с ним.
– Магомет Али восточный человек, и ему свойственно некоторое преувеличение, – сказал Пантелеймонов. – Особенно когда страсти бушуют с такой силой.
– Значит, Мага примчался к Кате сразу же, как его отпустили из участка? – задумалась Кира. – Что же, чем он занимался с шести вечера до пяти утра, мы знаем.
– А где, интересно мне знать, все это время была сама Катя? – пробормотала Леся. – Со свадьбы она исчезла около одиннадцати вечера. В полночь был убит Петеросян. А домой Катя вернулась только к трем утра. И где она была все это время?
– Гуляла по улицам? – предположила Кира. – Стараясь справиться со своим горем?
– Одно мне ясно совершенно точно, – произнесла Леся. – Раз у Кати был этот Магомет Али в качестве резерва, кончать с собой из-за свадьбы Петеросяна она бы точно не стала.
– Был адвокат, теперь есть купец, – согласилась с ней Кира. – Даже еще богаче. И никакой драмы.
Налопавшись, Пантелеймонов заявил, что его еще ждет служба. И смотался. А подруги остались вдвоем и принялись строить версии.
– Итак, с Магометом Али произошел облом. И кто у нас есть еще на роль убийцы? – спросила Кира.
– Петеросяна или Кати?
– Давай сначала разберемся с Петеросяном, – сказала Кира. – Хотя вообще-то мне кажется, что эти убийства взаимосвязаны.
– Мне тоже, – откликнулась Леся.
– Да? А почему?
– Не знаю.
Кира тоже не знала. И потому спросила:
– И кто может быть убийцей?
– Людмила?
– ???
– Невеста, то есть жена, нет, теперь уже вдова Петеросяна!
– Ах, эта бледная немочь! А какой у нее мотив?
– Самый сильный! Ревность! Разозлилась, что жених пригласил на свадьбу свою любовницу, да и прикончила сначала суженого, а потом и его зазнобу!
Кира постаралась припомнить. Нет, в милиции Людмилы точно не было. Ее еще раньше увез домой отец. Дескать, дочь в шоке. Никаких показаний давать не может.
– Но чего ей ревновать? К тому же она и сама была не одинока. Пригласила на свадьбу своего любовника.
– Кстати! – воскликнула Леся и даже руками всплеснула. – Как же мы про него-то забыли! Вот подозреваемый номер один на роль убийцы Петеросяна!
– Тоже ревность?
– Ревность плюс алчность, – сказала Леся. – Не забывай, Людмила очень богатая наследница.
– Что же, а ведь верно? – задумчиво потеребила прядь волос Кира. – Этого молодчика со счетов сбрасывать никак нельзя.
– План следующих мероприятий у нас намечен?
– Ага, приступим к его выполнению.
И Кира извлекла из сумочки список гостей. В их числе был и любовник Людмилы Аркашиной. Парня звали Костей. А вот его фамилию подруги не знали. Но, на их счастье, Константинов в списке было всего два. Один жил в центре города, другой в Веселом поселке. Рассудив, что любовник Людмилы, так как он производил впечатление совсем не богатого человека, скорее всего, живет на окраине, подруги двинулись в Веселый поселок.
Обратно они ехали явно раздосадованные.
– Кто бы мог подумать, что этот Костя окажется совсем не тем Костей, – вздыхала Леся.
– Можно было догадаться, едва мы подъехали к его дому, – буркнула в ответ Кира.
И в самом деле, недавно выстроенный возле метро, на окраине парковой зоны, дом был однозначно предназначен для очень обеспеченных людей. В подъезде сидел консьерж, в холле – зеркала и ковры на полу. В общем, прорвавшись сквозь заслон из здоровенного детины, который выполнял в этом доме роль консьержа, подруги наткнулись на расплывшегося дядьку лет пятидесяти с блестящей лысиной.
– Да, я и есть Константин, – подтвердил он в ответ на вопрос подруг. – А вы ко мне? Разве мы знакомы?
Подруги даже оскорбились. Пусть они сами не запомнили этого типа, на банкете было много народа, но их-то он не мог не заметить! Но все быстро разъяснилось.
– Нет, я не был на этой свадьбе, – сказал подругам Константин. – Дела не позволили вырваться. Сначала я даже переживал. Но теперь думаю, это и к лучшему.
– Конечно, к лучшему! – заявила его сухопарая половина, появляясь на пороге квартиры, чтобы узнать, с кем это беседует ее супруг. – Тебе совсем ни к чему быть замешанным в историю с убийством! Это же скандал!
В общем, подруги ушли не солоно хлебавши. И теперь направлялись в центр города. Второй Константин жил в старом доме, который никто не расселял и расселять явно не собирался. Агентства не хотели связываться с огромными многокомнатными квартирами, в каждой из которых жило до полусотни человек.
Но даже не их количество представляло опасность. Худшее было в том, что все эти люди были убеждены, что достойны если не отдельной квартиры, то очень и очень солидной компенсации. Не говоря уж о том, что половина жильцов этих «вороньих слободок» страдала пьянством и не имела на руках вообще никаких документов – либо потеряли, либо пропили. А вторая половина была приезжими из стран так называемого ближнего зарубежья.
Дом находился в плачевном состоянии. Фасад, выходящий на Литейный проспект, был недавно отремонтирован. Но внутри все осталось чуть ли не в первозданном виде. Ступени на лестнице были так выщерблены и отполированы ногами нескольких поколений жильцов, что напоминали каток. Становиться на них было опасно для жизни.