Страница 15 из 29
– О ком это вы?
– Да есть такие…
– Соседи?
Будь Леся соседкой этой семейки, она бы уже давно повесилась или перебралась в местечко потише.
– Нет, соседи у меня как раз с пониманием относятся. Ну, шумно бывает у нас иной раз, так ведь это же дети. Нормально, когда они шумят. Наоборот, должно быть подозрительно, если в семье дети и голоса не подают. Это моя подруга… подруженька… стерва! Заявилась, незваная-нежданная, хвостом тут вильнула, все вокруг раскритиковала, разве же это подруга?
– Подруга?
Неужели Кокошкина говорит про Марго? Если так, то стоит ее внимательно послушать.
– Заявилась несколько дней назад, – начала рассказывать Кокошкина, которой явно необходимо было выговорить то, что у нее накипело на душе. – То целых десять лет о ней ни слуху ни духу, а тут вдруг появилась. Да без всякого предупреждения свалилась, словно снег на голову.
Лена была совершенно не готова к визиту своей старой школьной подруги. Честно говоря, она про нее уже стала вовсе забывать, столько лет прошло, они не виделись с рождения у Лены ее старшенького. За эти десять лет у Лены родились еще трое детишек. Дети подрастали, с ними было много хлопот и каждодневных дел, вроде бы мелких и незначительных, но съедающих все свободное время и все силы матери.
На общение с приятельницами у многодетной Кокошкиной, которая и сама не поняла, как же стала мамашей, ресурса не оставалось. Поэтому она была очень удивлена, когда на ее пороге возникла Маргарита, за пролетевшие десять лет ничуть не постаревшая, а, напротив, вроде бы даже помолодевшая.
Про саму себя Лена того же сказать не могла. Напротив, она хорошо знала, что сильно изменилась за это время, и, увы, не в лучшую сторону. Многократное материнство, несмотря на принимаемые витамины, высосало из молодой женщины больше питательных соков, чем она могла дать. От постоянного недосыпа Лену шатало. Волосы стали редкими и безжизненными. Зубы крошились.
Одним словом, иной раз она кляла и саму себя, и своих чадолюбивых родителей, которые заставили ее родить четверых, а помогать не могли, и мужа, слушавшегося их, и мечтала, чтобы у нее был один, в крайнем случае два ребенка. Ну или если уж четверо, то чтобы кто-нибудь ей помогал.
Завести себе няню и помощницу по хозяйству было заветной мечтой Лены. Тогда она бы сбагрила на эту святую женщину младших, старших отправила бы до конца лета в лагерь на море, а сама наконец смогла лечь и выспаться. Потом бы она привела себя в порядок, сходила в парикмахерскую, сделала бы себе маникюр.
Но на все это требовались деньги, а их, увы, катастрофически не хватало.
– Ну что я могу поделать, если муж у меня не олигарх? – рыдала Лена, уронив голову на руки. – Он зарабатывает сколько может. Государство тоже помогает. Но все равно денег постоянно не хватает. Бьюсь из последних сил. Нанять себе помощницу я не могу. Да муж и не одобрил бы такой траты. Ведь нам столько всего надо, какая уж тут помощница. Я должна справляться сама!
Может, и должна, да только не получалось у бедной Лены. Не дала ей природа ни должной расторопности, ни оборотистости, ни даже просто крепкого здоровья. От постоянных промахов Лена нервничала еще сильней и начинала ошибаться еще чаще. И когда она увидела у себя на пороге цветущую и сияющую Марго, неприятное чувство царапнуло ее за незаживающую душевную рану очень больно.
– А что было надо от вас подруге?
– Что надо? Да уж, верно вы подметили, надо. Не просто так подруженька спустя столько лет обо мне вспомнила. Дело у нее было ко мне!
– И какое же?
– Попросила передержать у меня ее песика!
И, вытерев слезы, Лена неожиданно улыбнулась.
– Нет, вы можете себе представить, попросила меня взять к себе домой ее собачку! Можно подумать, у меня есть силы, чтобы ухаживать еще и за каким-то там песиком! Ни о ком она, кроме своей сиятельной персоны, не думает. И всегда была такой!
Леся не обратила внимания на две последние фразы Кокошкиной. Мысли у нее в голове пронеслись со скоростью почуявшего опасность сайгака.
Песик! И Марго звонила в ветеринарную клинику! Значит, у нее все-таки был зверек! А где же он теперь?
И Леся вновь устремила взгляд на Кокошкину, которая никак не могла успокоиться.
– Вы представляете меня с четырьмя детьми, да еще и с собакой на поводке! Такая мысль могла прийти в голову только законченной черствой эгоистке! Впрочем, Марго именно такой всегда и была! Госпожа Царская сбросила со своего плеча песика нищей подруге! Сама улетела на Мальдивы или Сейшелы, а я разбирайся с ее собакой!
Ни на какие тропические острова Марго не улетела, но знать об этом Кокошкиной было пока что рано. И Леся спросила:
– Значит, подруга хотела навязать вам свою собачку, но вы не взяли ее?
– Как не взяла?! – возмутилась Лена. – Взяла, конечно!
– Но вы же…
– Марго мне все-таки подруга, – уже спокойней произнесла Лена. – В кои-то веки вспомнила про меня. Конечно, я взяла ее собачку. К тому же она мне заплатила за передержку. А мне очень нужны деньги. Мечтаю сходить в салон красоты, сделать себе…
– Все, я уже поняла. И где же песик теперь?
Леся огляделась по сторонам, но опять же не заметила на кухне ничего, даже отдаленно напоминающего собачью подстилку, миску и прочее. Да и самой собачки не было слышно. Дети встречать чужака к дверям выбежали, а собака – нет.
– Муж велел мне избавиться от собаки. Пришел вечером домой, сразу же расчихался. А потом сказал, что у него на собак всегда была аллергия. И чтобы я сплавила собаку обратно.
– И вы отдали собачку обратно Марго?
– Попыталась. Но она отключила свой телефон. Улетела уже, наверное. Вот так всегда – одни пашут в поте лица, а другие только и делают, что отдыхают. Маргошке всегда везло. Папаша у нее захапал целое состояние во время перестройки. Ходили слухи, что он якшался с очень страшными людьми. Сам дядя Вадим был из партийных шишек, но человек добрый такой, простой. Помню, как по дому ходил в одной майке и трениках. И с мамой Маргошке повезло. Марфа Петровна была для Марго лучшим другом и советчиком. Моя мама никогда не была со мной так добра. Марго всегда везло!
Леся с трудом удержалась, чтобы не сказать изнывающей от зависти Лене, что родители Марго – тот самый дядя Вадим и Марфа Петровна – давно в могиле. А она, упрекающая подругу в невнимательности, понятия об этом не имеет.
Но вместо этого Леся спросила:
– Как же вы поступили с собачкой?
И, чтобы оправдать свой интерес, прибавила:
– Просто большая мохнатая собака – это не лучший вариант для семьи с детьми, склонными к ОРЗ и кожной сыпи.
– Да какая там большая! – отмахнулась Лена. – Крошечный совсем песик. И лысый!
– Что?
– Лысик! Марго так и сказала: бери Лысика да береги его пуще всех своих детей. Когда через пару недель вернусь, озолочу, если с Лысиком ничего не случится.
– Так и сказала?
– Да. Вернешь, говорит, мне его в том же виде, что и получила. И учти, если хоть что-то с него убудет, у меня есть такие знакомые, которые и тебя, и твою квартиру, и детей твоих по кирпичику разберут, а потом соберут в произвольном порядке и похоронят в общей могиле.
– Э… Это она шутила так?
– Ну, сначала-то я так и подумала. Только Марго что-то невеселая была. И вот теперь я думаю, а правильно ли я поступила, что сплавила Лысика к Василисе. Она хоть и хорошая девочка, но ее Бонифаций… это такой хулиган!
– Минуточку, а кто такая Василиса? И этот ее… Бонифаций?
– Васька – моя двоюродная сестра. Она еще студентка. Живет в соседнем доме. Девчонка радуется любой возможности немного подзаработать. Так что я ей дала немного денег из тех, что оставила Марго, передала миски, коврики и все прочее, а Васька сказала, что все будет в ажуре.
– А Бонифаций кто?
– Это ее такса. Жуткий хулиган! Если он попортит Лысика, то как мне его вернуть Марго? У этих китайских хохлатых собачек такая нежная кожа, вдруг Боня ее поцарапает или причинит Лысику иной ущерб?