Страница 10 из 18
После этого сообщения в штабе фон Бока все забегали ошпаренными тараканами. В район Борисова на трех бронетранспортерах (один из них с мощной рацией) в сопровождении роты мотоциклистов выехала оперативная группа, составленная в основном из офицеров абвера (военной разведки) и ГФП (полевой полиции, иначе называемой «гестапо вермахта»). Первые должны были разобраться в том, что произошло, а вторые – нет ли в этом какой-нибудь измены. Первое сообщение о том, что первоначальная информация подтвердилась в полном объеме, и даже, с жутковатыми подробностями (раненых почти нет, но полно тех, кто от пережитого сошел с ума), поступила в Минск к шести часам вечера.
А уже в десять часов (рапорта и пленки доставили связным «Шторьхом») Федор фон Бок имел возможность «любоваться» на только что отпечатанные, еще влажные, фотографии сцен Борисовского погрома. На восточный берег реки, где опять окопались большевики, немецких фотографов не пустили (да они не очень-то и хотели, так как подходящей натуры им хватало и без того). Вот, к примеру, борт «тройки», изрешеченный из малокалиберной пушки так, будто он сделан не из крепкой германской брони, а из тонкой консервной жести, а вот это кровавое пятно – все, что осталось от неудачника-панцермана. А вон воронки – на том месте, где ожидали очереди на переправу грузовики со снарядами, а вон и бывший бетонный шоссейный мост, с разрушенными до основания двумя средними опорами.
Восемнадцатую дивизию, решил Федор фон Бок, теперь предстоит формировать заново, и форсирование реки тоже придется проводить с самого начала, да еще и в гораздо худших условиях, ибо мостов, которые можно захватить с помощью хитрости или нахрапа, теперь просто нет. При этом он просто боялся подумать о том, что будет с его группой армий «Центр» и всем Третьим Рейхом, если такие истории станут повторяться регулярно. Нет,-нет, только не это.
Ночью старику снились кошмары. С ясного неба, исчерченного огненными письменами, на него пикировали странные аппараты, похожие на гигантских поджавших лапы стальных пауков, воздух вокруг кричал стоном рвущихся басовых струн, и то тут, то там разверзалась земля, выбрасывая столбы огня. А он, Федор фон Бок, такой маленький, пытался втиснуться в какую-нибудь щелку, в тщетной надежде спасти свою жизнь, и молил небеса о спасении. Утром от всего пережитого, и так-то далеко не юный красавец, командующий группой армий «Центр» стал похож на живого мертвеца, в русском народном фольклоре фигурирующего под именем Кощея Бессмертного.
И вот в тот момент, когда в кабинет к Федору фон Боку вошел генерал Гудериан и щелкнул каблуками, вытягиваясь перед начальством (выскочка, как назло, оказался пунктуален), в здании штаба вдруг началась непонятная суета. Раздались крики на вполне понятном немецком языке: «Бросай оружие, руки вверх, не шевелиться!» и топот множества ног, прозвучало несколько отдельных выстрелов в здании, а у входа прогрохотала гулкая пулеметная очередь. В приемной командующего что-то невнятное пискнул испуганный адъютант, потом с треском выбитых шпингалетов толстая дубовая двухстворчатая дверь распахнулась настежь, и в кабинет ворвались четверо вооруженных до зубов громил. У одного в руках был единый пулемет с примкнутой патронной коробкой, у трех других – укороченное подобие перевернутой вверх ногами автоматической винтовки Мадсена. Лица всех четверых были раскрашены диагональными полосами черного цвета, что придавало им устрашающий и свирепый вид, а форма цветом, покроем и красной звездочкой на каске отдаленно напоминала советскую. Именно что отдаленно, ведь не бывает у солдат Советов жилетов с множеством карманов, надетых поверх противопульных кирас, касок, обтянутых тканью защитного цвета, толстых перчаток с обрезанными пальцами и, самое главное, погон! Типичные большевики обычно должны быть растеряны, туповаты и неумелы, а эти – как идеальные боевые машины с взведенной до отказа пружиной.
– Хенде хох, херрен генерален! – по-немецки рявкнул тот, что с пулеметом. – Стоять смирно перед нашим обожаемым военным вождем, ибо он есть тяжелый бич в деснице Господней!
И когда вошел тот, кого отрекомендовали с такой помпой – обмундированный так же, как его солдаты, среднего роста, с серыми глазами и жесткими чертами лица профессионального воина – руки у Федора фон Бока сами потянулись вверх, и Гудериан последовал его примеру. И произошло это не потому, что в правой руке тот человек держал сияющий бело-голубым светом меч архангела Михаила, а из-за пронзившего двух этих беспощадных убийц понимания, что теперь все хорошее закончилось навсегда – не только для них, но и вообще для Третьего Рейха. Они пытались гнать от себя это чувство, но тщетно.
– Ну вот и все, господа генералы, – сказал вошедший, вкладывая меч в ножны. – С этого момента вы мои личные пленники. А там посмотрим, кого отправить на плаху, а кого еще можно приспособить к доброму делу.
– Да кто вы, черт возьми, такой?! – воскликнул фон Бок, в то время как один из солдат вытаскивал у него из кобуры пистолет.
– Человек я не здешний, поэтому мое имя вам ничего не скажет, – саркастически усмехнулся незнакомец. – Могу лишь сообщить, что как Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, Бич Божий, Адепт Порядка, младший архангел и заместитель Святого Михаила по земным делам, Бог священной оборонительной войны, а также Защитник русских, сербов и болгар, я имею приказ моего Патрона очистить этот мир от скверны, то есть от вашего Третьего Рейха и всего того, что вызвало к жизни его существование. Собравшись в завоевательный поход на восток за землями и послушными рабами, вы сами выбрали себе такую судьбу – быть битыми смертным боем.
– Но почему Господь решил защищать не немцев, а русских, ведь они такие глупые и бестолковые?! – воскликнул фон Бок. – За последние сто лет они не выиграли ни одной войны, в то время как германская армия шла от победы к победе!
– Ой, что вы говорите, герр фон Бок? – всплеснул руками незнакомец. – И последнюю войну с Антантой ваша армия тоже выиграла? Или побежала, сверкая пятками, из-под Парижа прямо до хаты в фатерланд? А в этой войне вы еще даже не нюхнули цветочков, не говоря уже о том, чтобы отведать ягодки. Это во Франции пятьсот километров – уже конец географии, а в России это всего лишь щипок за бок. А в ответ прилетит так, что и не удержишь.
– Но большевизм – это колосс на глиняных ногах! – надменно вскинул голову гитлеровский генерал-фельдмаршал. – Стоит ударить его посильнее – и все рассыплется в прах!
– Большевизм, – громовым голосом назидательно произнес заместитель архангела Михаила, за спиной у которого развернулись крылья, а над головой засиял нимб, – это форма народного русского государства. Чтобы защитить его, мужчины как один возьмутся за оружие, а женщины и подростки встанут к станкам. Потом будут четыре года тяжелейшей войны, которая зальет кровью половину Европы, и в конце ее над раздолбанным вдребезги Берлином взовьется алое знамя советской победы, после чего о Германии можно будет говорить только в прошедшем времени. Нет, государство у вас на какое-то время еще останется, да только немцы в нем станут уже не те – надорвутся и измельчают, так же, как после поражения Наполеона измельчали французы. А ведь милейший Боня тоже воевал с Россией и дошел до Москвы, да только тот поход стал началом конца его Империи. Впрочем, теперь никаких четырех лет войны не будет – все пойдет проще, быстрее и страшнее, ведь вы, мерзавцы, собираетесь не только убивать солдат на поле боя, но и истреблять пленных в концлагерях, а также мирное население на оккупированных территориях, потому что ваш вождь уже освободил вас от такого понятия, как совесть. А убийства безоружных и беззащитных ни я, ни мой Патрон не прощаем.
Федор фон Бок еще хотел что-то сказать, но непреклонный пришелец, прислушавшись к чему-то внутри себя, прервал его резким движением руки и скомандовал:
– На этом все, герр фон Бок, разговор окончен. Задача нашей операции выполнена, обратная амбаркация ударной группировки завершена. Нам тоже пора уходить. А теперь, парни, проводите господ генералов до геноссе Бергман.