Сегодня рыжая

Зоя была немного в шоке, потому что Кирилл сразу представил её, как свою невесту. Судя по реакции родителей, он девушек вообще не приводил до сих пор. Но Зоя знала, что когда-то всё же приводил.

— Что же так поздно, Кирюша, и так резко, ничего не приготовила толком, и баню уже поздно…

— Мама, сядь и спокойно пей с нами чай. Мы обратно поедем послезавтра, тогда уже остановимся, побудем дольше.

Зоя не чувствовала себя непринуждённо, конечно, но на вопросы о себе и о семье отвечала спокойно, подробно. Конечно, её историю они с Кириллом решили не рассказывать так сразу.

Узнав, что они поехали за пластинками, Андрей Викторович очень обрадовался, повёл Зою в комнату, находящуюся на чердаке, где стояли несколько старых проигрывателей, а в шкафу была огромная коллекция пластинок.

— Сейчас винил в моде, — сказала Зоя, рассматривая плотные ряды пластинок. — Целая сокровищница.

Андрей Викторович очень понравился Зое, с ним как-то легче было общаться, чем с мамой Кирилла. А ещё Кирилл очень походил на отца: те же тёмные волосы, почти чёрные брови и проницательные зелёные глаза. Только Кирилл выше и шире в плечах, а у Андрея Викторовича уже достаточно много седины.

Как-то незаметно они перешли к семейным альбомам, и Зоя с огромным интересом смотрела на маленького Кирилла, Кирилла-подростка, Кирилла в армии…

— Вот они где! — Кирилл, улыбаясь, стоял в дверях. — Всё, Зося, пойдём спать. Мы ещё приедем, и папа тебе обязательно всё-всё покажет. Надеюсь, нам удастся раздобыть пластинки.

В пять часов утра родители Кирилла и Джессика проводили их. Потом Андрей Викторович отпустил Джесси побегать в огороде по снегу, который наконец-то выпал три дня назад.

— Мать, ну что за лицо? Ты, наверно, напугала девушку.

— Да что-то Кирюша из одной крайности в другую. Редко, но метко. То фифу привёл, то очень уж простую.

— А вот это ты зря! Надо было не пытаться посильнее накормить исхудавшего в кавычках сыночка, а познакомиться как следует с невесткой.

— Прям сразу невесткой? Пока невеста, не невестка!

— Уверен, что вопрос времени. Потому невестка.

Упрямство Кирилл тоже унаследовал от отца.

— Совсем она не простушка, мать! Родители врач и инженер, дед с бабушкой покойные в уголовке служили всю жизнь. А что она кондитер, так это сознательный выбор. Нравится ей, человек на своём месте. Она по аттестату, без экзаменов поступила, аттестат хороший у неё. Пошла, куда мечтала. Шить, говорит, любит, вязать. Кирилл, между прочим, на "вышку" пошёл тоже только тогда, когда тренером стал. И она рассматривает. Хочет что-то связанное с ресторанным бизнесом или сферой обслуживания. И вообще, мы с тобой, мать, выросли в стране, где каждый труд был уважаем!

— Да я не спорю, отец, и против Зои ничего не скажу. Боюсь уже за него просто.

— А ты не бойся. Ты не на его худобу в кавычках смотри, а на него самого. Ребёнок счастлив. И она его любит, видно же! Разве та любила? Ты вспомни?

— Ой, не напоминай, — Людмила Николаевна махнула рукой. — Кого она любила-то, кроме себя в искусстве?!

— Вот-вот. А у Зои Кирилл с языка не сходит. Все его альбомы детские смотрела, разглядывала.

— Ну ладно, успокоил, отец. Надеюсь, я не очень её напугала своей реакцией. Я вообще сначала испугалась, думала, есть ей восемнадцать-то, молодо выглядит, и ножка как у Золушки! — рассмеялась Людмила Николаевна.

— Мал золотник, да дорог, — философски заметил Андрей Викторович. — Верь мне, меня не проведёшь!

— Ой, не хвастайся, началось! Собаку иди лови, не заставишь теперь её во двор-то идти!

* * * * * *

Сначала они заехали на кладбище, которое располагалось почти на въезде в город, но чуть в стороне. Зоя знала, что после Покрова не принято навещать, но ей очень хотелось побывать у бабушки и деда. Летом нужно будет обязательно приехать, чтобы установить памятник деду.

Потом они заехали в столовую. Зоя уже и отвыкла от таких цен; хотя она по столовым особо не ходила. Но тут оказалась почти ресторанная еда по цене ниже, чем фастфуд. Прелесть жизни в малых городах. И уже потом они поехали в музей.

…Ольга долго обнимала и разглядывала Зою, уверяя, что та "похорошела жуть как".

Пластинки оказались на месте, но Ольга наотрез отказалась брать за них деньги.

— Это же твои пластинки, Зоя! Бери так.

— Нет, Оля, это неправильно: сначала отдаю, потом обратно забираю. Ты же всякие мероприятия проводишь на общественных началах, деньги нужны…

Так они препирались минут пять, а потом Ольгу посетила идея.

— Если вы не очень торопитесь и готовы до завтра остаться, помогите мне в музее! А то муж в заезде. Надо кое-какую мебель собрать и полки повесить. Инструменты есть. А ты, Зоя, поможешь мне фонды разобрать немного. Как вам?

— Мы не торопимся, давайте, — сказал Кирилл.

…Зоя то и дело отвлекалась от "экспонатов". Ей всё время хотелось смотреть на Кирилла. Говорят же, что можно бесконечно смотреть на то, как кто-то работает. На то, как работает Кирилл, смотреть было особым удовольствием. Он не торопился, не психовал, у него не пропадали детали. И молотком по пальцам себе не бил, и свёрла подходящие всегда были, и ключи. Зоя некстати вспомнила, как однажды Дима решил ей помочь с чем-то, и она сто раз пожалела.

— Хороший, — прошептала Ольга Зое, словно в ответ на её мысли. — Само спокойствие.

— Он тренер, с подростками работает. Там без спокойствия никак, — так же тихо ответила Зоя.

Они вышли втроём из музея уже часов в семь вечера. Довольный Кирилл тащил пластинки. Довольная Ольга не могла нарадоваться: Кирилл и Зоя сделали всё, что было необходимо, очень выручили её.

— Может, ко мне ночевать поедете?

— Зачем стеснять, мы в гостиницу, — улыбнулся Кирилл. У него были свои планы.

— Тогда сейчас позвоню подруге, у неё хостел в бывшем купеческом доме, очень хороший. Кухня достойная, чай из самовара.

— Очень хорошо, то, что надо, — кивнул Кирилл.

Зоя устала, дремала, прислонившись к его руке, пока Ольга звонила. Потом Ольга продиктовала им адрес.

— Зоя, а ты была в монастыре когда-нибудь?

— Нет.

— Я завтра собираюсь туда. Давайте вместе поедем, на двух машинах? Он же почти на трассе находится, как раз по пути в ваш город.

— А давайте, — неожиданно согласился Кирилл. — Мы же путешествуем.

Они договорились, что встретятся в девять часов утра на выезде из города и попрощались с Ольгой до завтра.

После ужина они пили крепкий чай из самовара. Зоя даже не подозревала, какая романтическая обстановка складывается в путешествии, когда отвлекаешься от рутины и повседневности. Чувствуя взгляд Кирилла, она невольно вспомнила разные песни о чае. И совсем старую — "У самовара я и моя Маша", и ту, которую слышала на одной из пластинок у деда, группы "Весёлые ребята". О том, как кто-то там пьянеет от чашки чая. Вот и она, Зоя, убеждённая трезвенница, постоянно чувствовала какую-то лёгкую степень опьянения, находясь рядом с Кириллом. Один его вид пробуждал в ней разные греховные мысли. А ей завтра в монастырь ехать…

… После чая они вернулись в номер, где уже расположились перед ужином.

В номере оказалась не ванная комната, а душевая в виде маленькой комнаты.

Кирилл закрыл двери номера, убедился, что хорошо закрыл, и начал быстро раздевать Зою.

— Кирилл!

— В душ пойдём, мыться.

— Мыться?.. — она начала стаскивать с него свитер.

— В том числе. Весь ужин мечтал об этом, после того, как увидел эту душевую…

— Кирилл!

Он быстро закрыл ей рот поцелуем, запихнул её в душевую и захлопнул двери…

…Монастырь было видно уже давно. Машина Ольги, шедшая первой, свернула на какую-то боковую.

— Почему сюда? — пробормотал Кирилл и брови его дрогнули. — Мне кажется, там дальше более удобно было бы подъехать.

Но он пожал плечами и свернул следом за Ольгой.

Вскоре Ольга остановилась, и они тоже. Снега было еще мало, воздух за городом очень свежий, словно хрустальный. Рассвело, и небо с Востока осветилось совсем не ноябрьской лазурью.