Жить или... Нежить?

От метро шли через густой парк. Огромные тополя. Липы. Густые заросли сирени. Пруд в центре. Вдали виднелись какие-то древние руины. Явно церковь.

Обычная пятиэтажка, каких много в любом городке. Окрашенная в охру. Без свойственной Ленинграду лепнины и эклектики. Вход в подъезды располагался со стороны двора. Его от парка отделял чугунный забор. Слева помойка, за ней детский сад, справа четырехэтажное здание школы.

Я мечтательно вздохнула. Вот бы устроиться туда работать. У меня образование педагогическое. Только стажа нет. Муж считал что моё место дома. Ну максимум позволял играть роль секретаря у него в приемной. А как было бы здорово! Рядом с домом… Мечта да и только.

Тем временем мы вошли во второй подъезд. Лифта в доме не имелось. Тащить наверх чемоданы, то ещё удовольствие. Особенно на пятый этаж. Но справились.

Обитая черным дерматином дверь. Глазок. Звонок.

Внутри оказалось мрачновато — крохотный коридор едва-едва освещала слабенькая лампочка. Направо коридор в кухню и из него двери в ванную и туалет. Из самого коридора вели ещё две двери, видимо в комнаты.

— Тут я живу, — Антонина Ивановна указала на дверь прямо по курсу. — А это ваша будет, — она звякнула ключами и вставила в замочную скважину ключ. — Сами открывайте. Его иногда заклинивает немного… Вот вторая связка, — она вручила мне два ключа на верёвочке. Вероника, пойдёмте покажу, что где на кухне…

Игорь тем временем открыл дверь. Занес чемоданы.

Кухонька оказалась крохотной, под стать всей квартире. Светлые занавесочки на окне. Холодильник Свияга. Стол. Три табурета. Тумба. Навесные шкафчики. Плита на четыре конфорки. Газовая колонка. Раковина.

А собственно, что ещё надо?

Да, в нашей с Плоткиным кухне импортный гарнитур имелся, огромный финский холодильник, всевозможная импортная техника. Даже телевизор на стене висел. И метраж позволял в футбол играть. Но за этот псевдокомфорт я дорого вынуждена была платить.

Затем был короткий инструктаж о правилах поведения. Всё стандарно: не шуметь, компании не водить. Курить разрешалось на лестнице, возле окошка — между пятым этажом и чердачным помещением. Игорь внёс небольшой аванс. И вот я наконец-то очутилась в "нашей" комнате.

Небольшая. Компактно обставленная. Вдоль одной стены — болгарская стенка, с небольшим, явно чёрно-белым телевизором. С другой — окно, батарея и фортепиано. У третьей диван. Раскладное кресло. И у четвертой, впритык к дверям — столик. Проходов почти не оставалось, зато всё можно разместить.

Я распаковала один из чемоданов. Достала взятое из дома постельное белье. Халат. Ночную рубашку. И принадлежности для ванной. Игорь тоже перебирал вещи в своём чемодане, выкладывая их на полочки в стенке.

— Я в душ и спать… — констатировала и направилась в ванную.

В этот момент действительно ничего больше не хотела.

Глава 2

Почти неделю я приходила в себя после спонтанного побега. Мало того, что всё тело ломало после таскания чемоданов и сна в фургоне. Добавить к физическому состоянию психологический дискомфорт и получилась гремучая смесь.

Не давала покоя мысль, что где-то там бродит Валерка Логунов, ставший настоящим Стратилатом. Безусловно он самоотверженный мальчишка, с недюжинной силой воли, но… Сомневаюсь, что теперь, ощутив все плюсы своего нового положения, он сумеет удержать жажду крови в узде. А ещё…

Ещё, наверняка уже обнаружили тело Плоткина. А значит, его папаша сейчас землю носом роет ища виноватых в смерти сына. И моё исчезновение ему лишь на руку. Он всегда меня недолюбливал. Для него сорвать зло на мне или моих близких — святое дело.

Но это всё далеко. За тысячи километров отсюда. А тут? Тут незнакомый город. Который ещё предстоит узнать.

Игорь тем временем не бездействовал. Он разыскал своего товарища. Тот и вправду походотайствовал с устройством в музыкальную группу при каком-то кафе, неподалеку от центра города. Жаль денег это почти не приносило. Больше моральное удовлетворение и самореализация. А на что-то надо жить. За комнату пока платим из прихваченных мною сбережений, а потом?

— Нужно искать ещё какую-нибудь работу, — резюмировал Игорь.

Работы он никогда не боялся. В Куйбышеве параллельно с учебой на филологическом — работал водителем в исполкоме. Вот только Плоткин ему жизнь в последнее время подпортил — вынудив выйти из комсомола. После чего Игорь висел на волоске от отчисления из университета и перевелся на вечернее, а сейчас и вовсе встал вопрос о заочном отделении. А ведь не везде готовы взять бунтаря с неоконченным высшим образованием. Ещё и армия нависла как дамоклов меч. Патриотизм патриотизмом, но не готова я его отпустить. Не тогда, когда столько пережив мы рискнули начать с чистого листа.

Квартирная хозяйка оказалась очень душевной старушкой. Куда не следует не лезла, довольствуясь тем, что мы сами готовы были рассказать. Вкратце и поведали о том какая сложилась ситуация с учебой у Игоря, угрозой армии и материальном положении. А ещё обмолвилась, что хочу избавиться от ненавистного штампа в паспорте. О том что брак по принуждению был.

— Муж у меня в университете историю преподавал… С деканом отношения хорошие. Попробую словечко замолвить. Может получится его восстановить? — задумчиво произнесла Антонина Ивановна.

Я едва обниматься к ней не кинулась в порыве благодарности. Конечно это ещё не факт, что Игоря примут, но всё же хоть какой-то шанс.

— Выходит, сбежала ты девочка из золотой клетки? — невесело усмехнулась тем временем меняя тему, собеседница. — А Игорь… Вы давно вместе? — ей явно было неудобно задавать столь нетактичный вопрос, однако любопытство победило.

— На практике в институте познакомились. Но Плоткин вбил себе в голову, что я его невеста и никак иначе. Я пыталась отказать. И он тогда предупредил: "В этой жизни существует очень много страшных вещей. Не жалеешь себя, пожалей родителей…" — вздохнув, процитировала угрозы бывшего мужа я.

Слово за слово и я в рамках допустимого поведала нашу историю. Опустив вампиров, и смерть моего мужа.

— Ну с тобой всё просто… — сидя на кухне за кружкой чая, резюмировала Антонина Ивановна. — Я сама всю жизнь в школе преподавала. Биолог. Связи остались. Сейчас там ремонт затеяли. Сокращение. Переводят персонал, и учеников большую часть в соседние школы. Пришлось на пенсию выйти. Освободить дорогу молодым, как говорится. Для начала тебе хоть в гардероб пристроиться бы. А там…

Кто же против? Я только "за".

— А твой ненавистный штамп не проблема, — тут же отмахнулась Антонина Ивановна. — Тащи сюда паспорт.

Я ничего сказать не успела, а она его сунула под кран.

— Ох! — притворно всплеснула рукой. — Вот дура старая… Прости, я его нечаянно постирала.

При этом раскаяния на лице ноль. Разлепила склеившиеся мокрые страницы и кое-где ещё и дополнительно намочила, приговаривая:

— Вот так хорошо будет…

Неожиданный поворот. В смысле, не ожидала подобного от этой степенной пожилой женщины. Вся такая правильная, и вдруг такое!

— Собирайся! — скомандовала Антонина Ивановна.

— Куда? — опешила я.

— На кудыкину гору…

Как выяснилось — в паспортный стол.

Несколько остановок на троллейбусе и вот мы на месте. Внутри толпятся очереди. Но моя наставница их будто не замечает. Плывёт сквозь толпу, будто крохотный ледокол, и меня на буксире тянет. Пробралась к одному из окошек.

— Антонина Ивановна!!! — искренне обрадовалась заметив её сотрудница — молодая женщина лет тридцати. — С чем пожаловали?

Очередь, почуяв неладное, недовольно загомонила.

— Технический перерыв! — рявкнула им в ответ паспортистка, закрывая окошко.

Мгновение спустя она выглянула в забитый народом коридор, поманив нас к себе. Вот уж не ожидала, что и здесь обрету связи. Да ещё так быстро.

— Моя ученица, — пробираясь к цели, шепнула мне спутница.

Нас провели в кабинет. Предложили чая.