Страница 8 из 14
— Че завтра? — спросил Илья.
— Я бы порыбачил, — ответил я. — А вечером можно повторить. — Надо качаться, а то мы — рахиты.
— Я завтра не встану, — пожаловалась Наташка, которая, повернувшись к нам спиной и обернувшись полотенцем, сняла мокрую футболку, надела спортивную кофту на голое тело, чиркнула молнией.
— Втянешься, — сказала Гаечка. — У меня вообще, вон, руки дрожат. Но круто ведь!
Я вспомнил про Юрку и проговорил:
— Когда шел домой, встретил Каюка, помните такого?
— Дебил, — скривилась Наташка.
— Ага, — поддержала ее Гаечка. — И что?
— Его из дома выгнали, и он пошел жить к нам в ДОТ. Это развалины возле нашего дома.
— Это наш ДОТ, пусть проваливает, — напряглась Наташка, а я продолжил:
— Он не к гопоте подался, а стал бомжевать. И вообще Юрка сказал, что завязывает с клеем и бухлом.
— И ты поверил? — В голосе Ильи проскользнули нотки осуждения.
Кажется, я допустил стратегическую ошибку. Это для меня Каюк — обделенный ребенок, которому нужно помочь, для всех остальных он — недавний враг, его надо заклевать, добить. Представляю, какой вой поднимется, когда я скажу Наташке и Боре, что он у нас гостит. Убедить их будет сложнее, чем родителя — уговорить пригреть бездомного котенка.
— Пусть в детдом идет, — прогудел Чабанов. — Там накормят.
— А если он и правда завязал и хочет стать нормальным? — спросил я, уже зная, что они ответят.
— Не верю, — отрезал Илья.
— И я, — сказал Минаев, который, обмотавшись полотенцем, все не мог втиснуться в штаны, липнущие к влажному телу.
Самой доброй оказалась Гаечка:
— Вот пусть сначала станет, а там посмотрим.
— Рамиль, а ты что думаешь? — спросил я у Меликова, уже понимая, что в подвал Юрку не пристроить.
Парень развел руками.
— Ну Каюк, ну выгнали, да. И что? Нам это зачем? Пусть на рынок идет и помогает, да, тачки катает. И заработает, и накормят.
— Поможешь его туда пристроить? А то ж ведь пропадет, как Вичка.
Меликов мотнул головой.
— Не. Вдруг он начнет воровать, да? И я буду крайний. Меня отец выпорет.
Ясно, тему пора закрывать, и я поднял вопрос, что нам делать завтра:.
— Я точно на ставриду с самого утра. Наташа, Илья? И вообще, кто с нами? Места на моле много, только снасти нужны.
— Хочу! — воскликнула Наташка. — И деньги — пополам?
— Как и в прошлый раз.
— Я тоже хочу, только удочки нет, — вздохнул Илья. — Куплю завтра и, может, присоединюсь.
— Я буду в подвале рисовать Робокопа, — сказал Борька. — Илья, ключ дашь?
— Мне надо родителям помогать, — с тоской произнес Рамиль. — Товар привезут, до самой ночи таскать.
У Димонов и Гаечки не оказалось снастей, так что на промысел пойду с сестрой, а в семь вечера мы снова условились встретиться здесь и потренироваться.
— А сегодня че? — спросил Рамиль. — Времени сколько?
— Около восьми, — предположил я.
— В «мафию», — блеснул глазами Димон Чабанов, и все его поддержали. — А в десять мне надо домой.
— И мне, — с сожалением сказал Минаев.
Навстречу нам из проулка вышел знакомый силуэт, в котором я сразу узнал Русю. Мой недруг напрягся, съежился, попятился назад, прячась за ствол шелковицы. Можно было бы его погонять, как он когда-то гонял меня, но я не стал, а остальные то ли его попросту не заметили, то ли тоже решили не связываться. Никогда не понимал радости от нагибания слабого.
Пока шли, я думал о том, зачем мне это. Зачем ходить в подвал, развлекать детей, когда можно с головой уйти в торговлю и что-то замутить. Вспоминал то, другое детство, когда ты совсем один, не к кому пойти, некуда бежать. Наш подвал — точка притяжения, где все свои и всегда поддержат. Наташка взялась за ум, Боря учится рисовать, развивает талант. Вполне возможно, что и Димоны вместо того, чтобы уйти после девятого в фазанку, глядя на нас, будут развиваться. Их жизни изменятся, побегут круги по реальности, меняя ее.
А Юрка — это вообще неучтенный фактор, по сути нежилец, которого не должно быть через пару лет. Каким будет его вклад в трансформацию будущего? Уж точно побольше, чем у остальных. Если он, конечно, не скатится обратно.
Эта точка притяжения создаст новый тренд: круто не бухать по подворотням, а быть продвинутым, и к нам потянутся, с нас будут брать пример, и кто знает, сколько ребят выберет другой путь.
Надо бы настолками обзавестись — мафия скоро всем надоест. Моя задача — заинтересовывать и озадачивать, и она не менее важна, чем заколачивание бабла.
Разошлись мы в начале десятого, пожали друг другу руки, и уже на полпути домой я остановился и сказал:
— Наташа, Борис, есть новость, которая вам не понравится.
Брат и сестра замерли, уставились на меня, я продолжил:
— Юрка Караев, он же Каюк, сейчас у нас дома.
Наташка выпучила глаза.
— Что? Один? Ты оставил там без присмотра этого отброса? Ты с дуба рухнул⁈ В нашей квартире? Ну ты баран! Не ожидала.
— Да-а, — протянул Борька. — А Русю ты не притащил?..
— И ты уверен, что он еще там, Каюк твой? — Она закатила глаза, набрала воздуха и заорала: — Да я тебя прибью, если хоть что-то пропало! Придурок, блин! Жа-алко ему этого… этого…
— Договорились. Прибьешь, — спокойно согласился я. — Но выгонять его не будешь. Он переночует и уйдет.
Если он еще там. Не приученный к лотку уличный кот будет гадить, где захочет. Уличная собака — разносить квартиру. Каюк тоже уличный, но все же человек. Очень на это надеюсь.
И как объяснить брату с сестрой, что мне нужно совершать на первый взгляд нелогичные поступки, чтобы изменить будущее?
— Ты мне не указывай! — беленилась Наташка. — Это моя квартира, и я против Каюка! Да я его…
— А если я попрошу? — не повышая голоса, поинтересовался я. — Я ведь нечасто прошу, и не просто так.
Наташка захлопнула рот, засопела.
— Давайте представим, что это квест… — продолжил я.
— Что? — вытянул шею Борис.
Я зашагал дальше, говоря на ходу:
— Игра такая: «Сделать Каюка человеком». Типа научи щенка приносить палку. Давайте попробуем? Все, что от вас потребуется — проявить дружелюбие, и посмотрим. Вы ведь никогда не дрессировали людей?
Наташка внезапно успокоилась и захихикала.
— Каюк, к ноге! Каюк, принеси тапки! Ха-ха!
— Нет, унижать его не надо. Просто отнеситесь по-человечески, и завтра он уйдет.
— Ага, иначе мать заругает, — буркнул Борис. — Надеюсь, он не украл мои краски.
Игровой элемент в на первый взгляд неприятном деле заинтересовал сестру и брата, вроде они уже не были яростно против Юрки.
Мы подошли к дому, я запрокинул голову, надеясь увидеть светящееся окно кухни, но оно было черным. Шевельнулось дурное предчувствие, злость на себя. А что, если и правда Юрка сбежал, прихватив все, что может унести? Стервец, поймаю — урою, как и обещал.
Ступенька, еще ступенька. Я шел первым, мне нужно было узнать, что в квартире, раньше других. Если Каюк сбежал, дверь должна быть открыта. Я потянулся к ручке, подергал… Заперта! Отпер ее своим ключом, вошел в квартиру, накрыл ладонью выключатель в прихожей. Щелк!
Пока Наташка и Боря раздевались, я метнулся на кухню: все на местах, посуда перемыта. Заглянул в спальню: свернувшись калачиком, Каюк спал поверх покрывала, подергиваясь во сне. Фух, не ошибся в нем!
— Это что? — проговорила Наташка. — Он вымыл нам пол?
Ее голос разбудил Юрку, он вскочил, вытянулся, как сурикат, растерянно захлопал глазами, готовый к тому, что его будут гнать. Наташка и Боря вошли в спальню, я напрягся. Но Каюк повел себя неожиданно правильно.