Точка покоя

Похоже было, что медведь ударил когтями мальчика от правого уха ко рту. Правая щека, нос и рот будто тупым ножом были разрезаны тремя полосами. Рваная рана, зашитая довольно грубо, проходила также по левой щеке почти до ее середины. Было видно, что в свое время медведь разорвал все мягкие ткани лица до самых костей. И рот, начало и конец которого были грубо стянуты, начинался от правого уха и заканчивался на середине левой щеки. Непонятно было, все ли ткани правой щеки врачи сумели собрать или часть ее осталась зверю? Когда-то парня зашивали в полной уверенности, что он не выживет, поэтому выполнили работу грубо «трупным швом», оставив для рта разрез больше, чем он был раньше, поэтому губы казались приклеенными сверху и снизу ротового отверстия.

Сейчас шрамы давно зажили, но на парня невозможно было смотреть без боли. И все же Варя выдержала. Она не только не сбежала, но даже смогла поддерживать беседу за столом, пусть и через несколько минут. Павел не обиделся. Он действительно настолько сильно нуждался в общении, что готов был принимать его даже как милостыню. И он был счастлив, что Варя так скоро оправилась от испуга.

В этот день Павел почти не мог ничего есть, но он умышленно выпил несколько глотков напитка, чтобы Варя могла привыкнуть к тому, как он это делает. Хотя парень все еще боялся, что завтра девочка не придет. Но Варя появилась у их дома как обычно, ближе к вечеру, когда обычная дневная работа была закончена.

Глава 4

Когда молодые люди обсудили маленькие события прошедшего дня, Павел спросил:

– Тебе сильно будет мешать, если я буду без маски?

– Ничего, конечно лучше без нее, – уверенно ответила Варя, – сейчас же так жарко! Представляю как под ней дышится!

– Да, дышится не очень, честно говоря. Но я так боялся, что ты убежишь, а потом больше не придешь, – с волнением сообщил парень.

– Разве ты изменился, сняв маску? – спросила Варя.

– Я не изменился, но все люди сразу меняются, – тихо ответил Павел.

– Честно сказать, я тоже сначала немного испугалась. Медведь сильно тебя порвал, – опустила глаза девочка. – Но потом я подумала, что ты – это ты. – Она вновь подняла глаза и добавила. – И какая разница, есть маска или ее нет. И вообще, в Евангелии сказано, что наше тело, как одежда становится старым и изнашивается. А душа вечна. И твоя душа мне очень нравится! Мне кажется, что она удивительно красивая!

– Тебя что, моя мама научила это сказать мне? – усмехнулся парень.

– Нет, мы на эту тему с твоей мамой вообще не разговаривали. Да и когда? Мы же только с тобой общаемся, – удивилась Варя.

– Просто мне такое в жизни только мама говорила. Больше никто. Но я не совсем ей верю. Она же мама. А для мамы ее сын – лучший всегда. – Слегка пожал плечами Павел.

– Ой ли! – горько усмехнулась Варя, – слышал бы ты как мать одного из наших одноклассников его называет, ты бы второй раз не повторил свои слова. «Отброс» и «падаль» самые милые слова, которые я от нее слышала в адрес сына. А пацан он – очень хороший. Но его мама ужасно к нему относится, только потому что он похож на своего отца, а тот их бросил. Мама с Тимкой редко разговаривает, но лучше бы и тогда молчала. Я Тимку пригласила к нам на собрание, так он поверить не мог, что Бог может его любить, – усмехнулась девочка. – Думал, что все, что говорят – это не про него.

– А потом? – глаза Павла смотрели на девочку очень внимательно.

– Потом поверил и как ребенок скакал. Мы с ним вместе тогда по городу бегали и смеялись как ненормальные. Тимка от счастья, а я ржала над Тимкой. Мне было странно, что для Тимки это новость. Я – то давно привыкла к тому, что Бог всех нас любит, – улыбаясь своим воспоминаниям, добавила Варя.

– А что Бог и правда всех любит? – с напряжением в голосе и в глазах поинтересовался Павел.

– Ну конечно! Ведь согласиться пойти на смерть не просто. А Иисус пошел на смерть ради того, чтобы с нами общаться, – уверенно ответила Варя.

– Ого! Я, конечно, многое бы отдал за наше общение, но, наверное жизнь не смог бы, – признался парень.

– Ну, Иисус, конечно, знал, что воскреснет, когда умирал. Но все равно жуткую боль и пытки, через которую Он прошел, это не отменяет. Но Его жертва дала нам возможность общаться с Самим Творцом Вселенной сейчас. и соединиться с Ним в вечности. Но знаешь, мне часто кажется, что мы, люди, не стоим того, чтобы за нас умирать. Мы бываем такими ужасными! – вздохнула Варя.

– Я слышал немного о Христе, но те люди, которые мне про Него рассказывали, так относились ко мне, что, прости, мне ни про кого от них не хотелось слышать, – Павел невольно отвел глаза. Затем добавил, – а про Бога я тоже думал. Но разве не Он послал того медведя, чтобы разрушить мою жизнь и изуродовать?! Ведь это даже не человек, который вечно твердит, что сам решает, что ему делать, а что – нет!

– Не знаю, почему в нашей жизни происходит так много всего непонятного? – вздохнула Варя. – Но я слышала о том, что люди влияют на землю. И поэтому то зло, которое мы накопили, живет в воздухе и влияет на животных. Мне рассказывали, что раньше, до потопа, земля была духовно плотно связана с людьми и они чуть не уничтожили ее своим грехом. Тогда во время потопа Бог уменьшил влияние людей на землю и поэтому планета все еще держится. Но все равно постепенно разрушается. Слишком много зла люди «натворили». Ведь во всей Вселенной только люди имеют творческое начало и им дано право творить нечто новое. Даже Ангелы не могут творить, – поделилась Варя. – А животные «впитывают» то, что живет в воздухе. Поэтому написано, что в тысячелетнем царстве, когда на земле будет только добро, лев и ягненок будут гулять вместе.

Девочка щебетала как ребенок, рассказывая о том, что слышала в церкви. Она весело размахивала сорванной травинкой, иногда «стегая» Павла по груди или по плечу. Ее голова чуть возвышалась над его худощавым, но сильным плечом. Варя всегда считала себя высокой, но рядом с Павлом, достигшим ста девяноста трех сантиметров, казалась малышкой. И девочке было приятно ощущать себя невысокой, ведь раньше она была почти самой высокой из друзей, даже ребята ее круга были или как она или даже чуть ниже.

– Ну если это так, тогда мы очень «криво» применяем свое «творческое начало», – вздохнул Павел.

– Нет, не все. Ты же так играешь, что душа как цветок распускается! Значит не все и не всегда используют на зло своё творчество! – горячо возразила Варя, – а кто-то эту чудесную музыку написал, тоже красоту творил.

– Может ты и права. Ты же тоже придумала, как меня из моей «скорлупы» достать. Это тоже нужно было что-то новенькое придумать, – добавил Павел и его глаза засветились радостью от новой идеи. – Если люди могут «наполнять воздух земли» своим злом, тогда и добром мы также можем его наполнять? – уточнил парень.

– Ну конечно! – уверенно ответили девочка. – Вот люди и борются между собой и в духовном мире, и в физическом. Одни наполняют жизнь и воздух на земле добром, другие – злом. Но только мы не полностью сами «творим». Просто мы, ну как сказать… – Варя замялась, пытаясь придумать образ, или вспомнить, как ей объясняли, – типа лампочки, можем «загореться», если подключаемся, к электрическим проводам. Если человек к злу «подключается», то зло «плодит», а если к Богу «подключаемся», тогда добро на земле «плодим».

– Интересная мысль, – усмехнулся Павел.

Он понимал, что девочка, хоть и развита не по годам, но сейчас просто пересказывает то, чему ее учил кто-то и Павлу захотелось познакомиться с тем, кто сказал эти мысли Варе.

– Ну да. Я поэтому стараюсь молиться и учиться творить только доброе. Но не всегда получается, – огорченно вздохнула Варя.

– А что за «тысячелетнее царство», про которое ты упомянула? – уточнил Павел.

– Ну, я не так много про него знаю, да и про все остальное. Но наш руководитель молодежи нам много что рассказывает и проповедники тоже, – немного смутилась девочка, понимая, что если сейчас парень начнет задавать много вопросов, то она не сможет на них ответить. – Но если ты захочешь, то можешь сам поехать со мной и бабушкой в город на служение и там спросить у нашего пресвитера, Андрея Львовича.