Страница 83 из 149
Чтобы проверить эту гипотезу, Грейнджер решила посмотреть выше – а именно прямо на солнце{772}. Время от времени оно впадает в раж и выдает геомагнитные бури, обрушивая на Землю солнечный ветер – поток радиации и заряженных частиц, влияющий на магнитное поле планеты. Такие бури теоретически могут путать магниточувствительных китов, а если кит в этот момент окажется близко к берегу, ему хватит даже крошечной навигационной ошибки, чтобы он выбросился на сушу. Проверяя свою гипотезу, Грейнджер собрала сведения о документально зафиксированных за 33 года случаях, когда здоровые серые киты без каких-либо травм непонятно почему выбрасывались на берег, и сопоставила даты этих происшествий с данными о солнечной активности, собранными ее коллегой-астрономом Лусианной Вальковиц. Картина получилась довольно четкая: в дни самых сильных магнитных бурь серые киты выбрасывались на сушу в четыре раза чаще[252].
Эта корреляция еще не доказывает, что у китов имеется магнитный компас, но довольно недвусмысленно на это намекает. Кроме того, она заставляет нас задуматься о грандиозном масштабе магниторецепции. Мы имеем тут дело с чувством, в котором силы, порожденные бурлением расплавленного металла внутри планеты, сталкиваются с энергией неистовой звезды и кружат голову странствующему животному, определяя, сумеет оно благополучно отыскать дорогу или безвозвратно собьется с пути.
Мало кому из обитателей Земли приходится пускаться в такие же многотрудные и опасные путешествия, как морским черепахам{773}. Вылупившись из яйца, закопанного на песчаном пляже, новорожденный черепашонок неуклюже ползет к океану, каждый миг рискуя угодить в клешни краба или в птичий клюв. Но и когда он доползет, отдыхать будет некогда: нужно поскорее убраться с мелководья, где его запросто сцапает либо какая-нибудь морская птица, либо хищная рыба. В относительной безопасности он будет только в открытом океане, и поэтому его задача – оказаться там как можно быстрее. Для черепашонка, вылупившегося во Флориде, это означает плыть на восток, пока он не доберется до Североатлантической циркуляционной системы – кольцевого течения, движущегося по часовой стрелке между Северной Америкой и Европой. Это кольцо станет черепашонку пристанищем на ближайшие 5–10 лет, которые он каким-то образом проведет, прячась в островках плавучих водорослей и постепенно увеличиваясь в размерах. К тому моменту, когда черепаха завершит свой очень неторопливый круг почета по Атлантике и вернется в североамериканские воды, она будет по зубам разве что самым крупным акулам[253].
До 1990-х гг. никому не удалось разобраться, как неопытные черепашата умудряются совершать такие вояжи, – покойный Арчи Карр называл это незнание «позором для науки»{774}. Кен Ломанн сначала не понял, из-за чего весь сыр-бор. Свежеиспеченный обладатель научной степени с юношеской самонадеянностью считал ответ очевидным: черепахи ориентируются по магнитному полю. Так что дело за малым – соорудить магнитные кольца и проделать классический для того времени эксперимент с малиновками в вариации, подходящей для черепашат. Ломанну дали грант на два года. «Тогда я беспокоился только об одном: чем занять себя на второй год, – рассказывает он. – С тех пор прошло больше 30 лет. Единственное, в чем я не ошибся, – магнитное чувство у них действительно имеется». Он не подозревал тогда, что этих чувств у них два.
Как правильно догадывался Ломанн и как он сам установил в 1991 г., компас у черепах есть{775}. Но у них обнаружилось еще одно, даже более впечатляющее магнитное чувство, которое опирается на два параметра геомагнитного поля. Первый такой параметр – наклонение, угол между силовыми линиями геомагнитного поля и земной поверхностью. На экваторе эти линии параллельны земле, на магнитных полюсах перпендикулярны. Второй параметр – напряженность, различная сила геомагнитного поля. По всему земному шару наклонение и напряженность меняются, так что в большинстве точек океана сочетание этих параметров будет уникальным. Таким образом, их сочетанием можно пользоваться примерно как координатами – значениями широты и долготы, – а геомагнитное поле в целом может служить картой океана. Черепахи, как выяснил Ломанн, умеют этой картой пользоваться.
В середине 1990-х гг. Ломанн и его жена Кэтрин устроили отловленным детенышам головастой морской черепахи (логгерхеда) виртуальный магнитный вояж по Атлантике{776}. Они предъявляли черепашатам те сочетания наклонения и напряженности магнитного поля, которые они встретили бы на разных этапах своего долгого пути. И как ни поразительно, в каждой такой виртуальной точке черепашата уверенно плыли именно в том направлении, которое позволяло им оставаться в Североатлантической циркуляционной системе. Для этого они должны были располагать не только компасом, указывающим, в какую сторону двигаться, но и картой, сообщающей, где они находятся в данный момент. Лишь совокупность этих двух чувств позволяла черепашатам выбирать нужное направление[254].
Особенно поражает эта способность тем, что у черепах она врожденная{777}. Ломанны отлавливали только что вылупившихся детенышей, держали их в неволе всего одну ночь и тестировали только один раз. Научиться интерпретировать магнитные сигналы этим черепашатам было не от кого. Они даже в океане еще не побывали. А значит, магнитная карта закодирована в их генах. Вряд ли, считает Ломанн, они рождаются с полным атласом Атлантики в голове, а потом сверяют с ним получаемые магнитные данные. Скорее всего, вместо этого у них имеется несколько инстинктов, которые включаются при определенном сочетании наклонения и напряженности, служащим магнитным дорожным указателем. Когда магнитное поле ощущается так-то, поворачивай на восток. Когда оно ощущается эдак, двигайся на юг. «Черепахе не нужно иметь представление, где она сейчас находится. Чтобы проплыть довольно мудреным миграционным маршрутом, ей не требуется много информации, – говорит Ломанн. – Но мы, конечно, не знаем точно, что творится в черепашьей голове».
Логгерхеды, осилившие эту североатлантическую одиссею, возвращаются во Флориду и остаются там до конца своих дней{778}. Взрослея, они продолжают учиться, и их магнитные карты становятся более детальными. Когда Ломанн отлавливал таких взрослых черепах и помещал их в магнитное поле, соответствующее разным участкам флоридской береговой линии, они всегда плыли именно в том направлении, которое привело бы их домой. Они уже не просто ориентировались по тем редким «указателям», что направляли их в детстве. Они явно изучили магнитную топографию своих родных вод в гораздо больших подробностях.
Между тем у магнитных карт имеется серьезный недостаток: в каждой конкретной точке черепаха считывает параметры непосредственно окружающего ее магнитного поля, но ей неизвестно, каким будет поле вон там. Для этого ей придется туда доплыть, причем, возможно, путь нужно будет проделать неблизкий, поскольку магнитные данные не отличаются точностью на коротких расстояниях. С помощью магнитного чувства можно добраться из Европы в Африку, но из спальни в ванную – не получится. Поэтому большинство видов, демонстрирующих убедительное владение магнитными картами, применяют эту способность в дальних странствиях[255].
По магнитным указателям ориентируются во время миграции некоторые певчие воробьиные – точно так же, как детеныши черепах. Каждую зиму обыкновенному соловью, добирающемуся из Европы на юг Африки, приходится пересекать необъятную пустыню Сахара{779}. Почувствовав магнитное поле Северного Египта, он начинает запасать жир в преддверии изнурительного перелета над бескрайними песками. Другие мигрирующие воробьиные обращаются к своим магнитным картам, чтобы сориентироваться, если их относит в сторону от маршрута сильным ветром – или увозят любопытные ученые. Тростниковая камышовка, например, по весне обычно отправляется на северо-восток, но, когда Никита Чернецов перевез несколько камышовок за сотни километров к востоку, они устремились на северо-запад{780}.