Дикая принцесса

Когда игра наконец заканчивается, Левин встает и собирает деньги в центре стола. Сердце прыгает в груди, когда я смотрю, как он складывает купюры в тугой рулон и ухмыляется остальным мужчинам, обступившим его.

— Хорошая игра, джентльмены, — говорит он с ленивой улыбкой, бросая несколько купюр вниз. — Хорошей ночи, — добавляет он, а затем быстро поворачивается ко мне. — Пойдем, — говорит он низким, тягучим голосом, обхватывая меня за талию и притягивая к себе, демонстрируя вид слегка пьяного мужчины, которому не терпится потискать свою жену наедине. Его рука скользит по шелковистому материалу моего платья, лаская мою попку, пока мы идем к лестнице, и я чувствую, как меня охватывает еще один жаркий трепет от его столь нетерпеливых прикосновений.

Я знаю, что, скорее всего, это не продлится долго, когда мы вернемся в мотель, не так легко, но я не могу не почувствовать проблеск надежды. Я хочу, чтобы Левин повалил меня в постель, как только мы вернемся в номер, и не выпускал до завтра.

Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер заканчивался.

— Ты выиграл? — Спрашиваю я, задыхаясь, когда мы выходим из бара на главную улицу, где он может поймать нам такси, и Левин усмехается.

— Да. — Его рука все еще вокруг моей талии, и у меня перехватывает дыхание от того, что я так долго была рядом с ним, так легко, как будто мы действительно вместе. — Я их всех вычистил. Поэтому нам пришлось убраться оттуда быстрее.

В его голосе уже нет легкой грубости, он совершенно трезв, и он берет первое попавшееся такси, быстро открывая для меня дверь.

— Нам нужно уехать, пока они не решили забрать свои потери, или забрать что-то еще, что они могли захотеть.

В его голосе звучат мрачные, защитные нотки, от которых меня пробирает до мурашек. Даже то, что мне грозила опасность, о чем я уже догадывалась, ничуть не умаляет ее.

— У нас все получилось, — говорю я ему, полуобернувшись. — И теперь у нас снова есть деньги.

Левин с любопытством смотрит на меня, пока такси едет обратно в ту часть города, где мы остановились.

— Ты совсем ничего не боишься? — Спросил он меня наконец. — Что бы ни случилось, ты всегда думаешь, что все в порядке. Ты чуть не погибла в авиакатастрофе, Елена. Ты застряла на пляже, где мы могли умереть с голоду. И все равно...

— Но мы не умерли. — Я смотрю на него в тусклом свете такси, свет с улицы пробивается сквозь окна и освещает резкие черты его лица. — Мы не утонули, мы не голодали, мы сбежали от людей Диего, и сегодня вечером мы выбрались из бара с твоим выигрышем. Какой смысл думать о том, как плохо все могло сложиться? Ничего не случилось, и, если повезет, мы справимся и со всем остальным.

Пока мы не вернемся в Бостон.

Левин не сводит с меня глаз, и мне интересно, считает ли он меня наивной. Может, я ему нравлюсь больше или меньше от того, что мне удается сохранять оптимизм во всем этом. В любом случае, я такая, какая есть, я учусь. За последние несколько недель я узнала о себе больше, чем за всю жизнь, прожитую в позолоченной клетке дома, в котором я выросла.

Думаю, мне нравится человек, которым я стала.

— Ты получил достаточно денег сегодня вечером, чтобы мы улетели?

— Без паспортов нет. — Левин вздохнул. — Этого хватит, чтобы продержаться еще какое-то время, но недостаточно, чтобы получить новые документы и расплатиться с пилотом достаточно хорошо, чтобы он не взял взятку у кого-то другого. Мне нужно больше.

Не знаю, что это говорит обо мне, что я чувствую облегчение, когда он это говорит. Все, что я могу думать, это то, что это означает, что все еще не закончилось, что у меня есть еще время с Левиным, что наша неизбежная разлука откладывается еще на какое-то время. Я хочу этого больше, чем ехать в Бостон, даже если я ужасно скучаю по сестре. В конце концов я доберусь туда. Я в этом уверена. Но сейчас я наслаждаюсь этим приключением, каким бы смертельно опасным оно ни было.

Когда мы возвращаемся в мотель на ночь, после того как Левин проходит свой обычный ритуал проверки комнаты и блокировки двери, он тяжело садится на край кровати и смотрит на меня.

— Так что мы будем делать? — Я опускаюсь рядом с ним. Его выражение лица выглядит болезненно серьезным, и я чувствую, как мой желудок сжимается от сочувственного беспокойства. Еще минуту назад я чувствовала себя вполне спокойно, но трудно не волноваться, когда он так смотрит на меня.

Левин испустил долгий вздох.

— У меня есть предварительная идея, — медленно говорит он. — Но я не уверен, что нам стоит это делать. Это не очень безопасно для тебя.

— Для меня ничто не было безопасным, — замечаю я. — Неважно, принимала ли я активное участие или просто ждала в стороне, пока ты пытался все исправить.

— Тем не менее, я не хочу быть тем, кто решил подвергнуть тебя опасности. — Он проводит рукой по губам. — Наверное, лучше отбросить это.

— Что за идея? — Теперь, когда он заговорил об этом, я не думаю, что смогу оставить это без внимания. Мне очень любопытно.

Левин делает паузу, как будто раздумывая, говорить мне или нет.

— Ты помогла сегодня вечером, — говорит он наконец, и я чувствую прилив счастья от мысли, что я хорошо справилась. — Ты отвлекала внимание, хотя мы этого не планировали, и я думаю, что благодаря тебе я выиграл больше. Есть игры с более высокими ставками, в которых я могу участвовать. В том месте, куда мы сегодня зашли, не было ничего особенного, просто случайная игра, но есть возможность попасть в более крупные игры, занять место за столом, где я смогу выиграть гораздо больше. Если ты будешь отвлекать всех, я смогу делать то, что иначе не смог бы. Но это опасно. Если нас кто-нибудь поймает или даже если у них появятся основания для подозрений...

— Мне все равно. — Я уже чувствую, как мою кожу покалывает от одной только мысли об этом. Это как будто что-то из фильма, романтический гамбит, который мы можем предпринять вместе, и я хочу помочь. Я хочу быть частью этого.

Левин качает головой, встает, засовывает руки в карманы и смотрит в сторону окна.

— Я не хочу подвергать тебя опасности. Раньше...

— Что значит твое "раньше"? — Я затаила дыхание, пытаясь найти в себе мужество спросить его о том, о чем мы еще не говорили. — Это из-за твоей жены? Это как-то связано с ней?

Челюсть Левина сжимается, и на мгновение мне кажется, что он не собирается мне отвечать.

— Лидия работала на меня, — наконец говорит он, все еще глядя в сторону, как будто не может встретиться с моими глазами, пока говорит мне это. — Работала - это не совсем точный термин. Она была в отношениях с кем-то, кого Синдикат взял в работу, или мы так думали. Они хотели, чтобы она была нашим человеком, так сказать, изнутри, чтобы выудить из него информацию. Конечно, в тот день, когда я связался с ней, чтобы убедить ее выполнить эту работу, она порвала с ним, узнала, что он женат. Было чертовски трудно уговорить ее на это.

Не знаю, что я чувствую, когда слышу о его покойной жене. Я слышу тоску в его голосе, как бы он ни старался ее скрыть. Я знаю, что он все еще скучает по ней, все еще горюет о ней. Я не могу представить себе такую потерю. Я никогда не испытывала ее. Самое близкое, что я пережил, это лишение семьи, но я знаю, что это не сравнится, по крайней мере, они живы. И даже если бы их не было, я не могу представить, каково это, потерять супруга. Того, с кем ты делил постель и жизнь, с кем планировал будущее.

— Как ты заставил ее сделать это? — Тихо спрашиваю я, и Левин прикрывает рот рукой.

— Я шантажировал ее, — наконец говорит он, и я смотрю на него, не совсем уверенная в том, что правильно его поняла.

— Что ты делал?

Он вздыхает, и я вижу, как напрягается его челюсть, мышцы на ней слегка подрагивают.

— Елена, это была моя работа. Я знаю, что это не обязательно оправдывает некоторые из моих поступков. Но все гораздо сложнее, чем я мог бы объяснить тебе за ночь или даже за несколько. Есть вещи, которые я никогда не смогу тебе рассказать. Вещи, которые я никогда не расскажу тебе, потому что ты будешь видеть их в своих кошмарах до конца жизни, просто пытаясь представить их себе.