Страница 25 из 32
Усилие мысли вызвало желание чем-нибудь подкрепиться. Говорят, сладкое способствует улучшению умственной деятельности…
Не переставая размышлять, я размеренным шагом лунатика проследовала в спальню и выдвинула ящик прикроватной тумбочки, чтобы взять шоколадный батончик. Ирка, совершенно не заботящаяся о фигуре, потому как ее Моржик считает идеальным женским силуэтом большой стог сена, держит в тумбочке под рукой неиссякаемый запас шоколадных лакомств. Поглядев на россыпь конфет в разноцветных фантиках, я восторженно ахнула: тут тебе и оранжевые «Каракум», и синие «Мишки», и зеленая «Белочка», и… Ой! А ведь это мысль!
Зажав в кулаке пригоршню конфет, я порысила обратно в кабинет, на ходу соображая: а что, если каждая цветная клеточка обозначает что-нибудь определенное? Ну, скажем, букву или цифру?
Нет, поправила я себя, падая в кресло перед монитором, только не цифры, их, как известно, всего девять, нет, десять, считая ноль, а тут у меня куда более полная палитра. Сейчас сосчитаю, сколько цветов…
Я тут же придумала способ, как это сделать – возможно, не лучший, но зато простой и надежный. Распечатав ребус на цветном принтере, я вооружилась ножницами, разрезала квадрат на клеточки и, немного попотев, собрала шкалу цветов. Ушло у меня на это около часа, я давно не играла в кубики и не собирала паззлы…
Получилась «радуга» из тридцати четырех оттенков, это ненадолго поставило меня в тупик: букв-то в русском алфавите всего тридцать три! Потом взгляд мой упал на ту строку, где три клетки подряд были белыми, и я сообразила: белое может элементарно означать пробел!
А теперь вспомним алфавит…
Азартно сопя, я выписала на бумажке рядком тридцать три буквицы и сопоставила их с цветовой шкалой. Надеюсь, автор загадки был не настолько коварен, чтобы привязать буквы к цветам бессистемно… Нарисовав на цветных квадратиках соответствующие буквы, я начала расшифровывать ребус и справилась с задачей чрезвычайно быстро! Уже через пять минут передо мной лежал бумажный лист со столбиком из десяти фамилий.
Однако мне здорово повезло, что все буквы алфавита от А до Я оказались задействованы в шифровке, в противном случае я так просто не догадалась бы, что к чему!
Ну и что же все это значит? В полном недоумении я смотрела на список. Я-то полагала, что сейчас мне откроется увлекательная тайна, а тут какая-то ведомость! Зачем она мне?
По всей видимости, это десять фамилий с инициалами, причем первые буквы имен и отчеств вписаны исключительно в восьмую и десятую клеточки по горизонтали, так что номером четвертым, к примеру, идет не прибалт Кольцоваус, а наша соплеменница, некто Кольцова У.С. – скажем, Ульяна Семеновна, очень русское имя. Прекрасно, я рассуждаю логично, но что это мне дает? Кто все эти люди?
Я еще раз прочитала список и… нашла в нем одну знакомую фамилию! «Петров В З» – было написано в шестом ряду. Так и написано, без точек после инициалов и с двумя пробелами – очевидно, иначе ФИО не вписывалось в строку из десяти клеточек. Петровых, конечно, на свете очень много, в том числе таких, чье имя начинается с буквы В: Владимиры, Василии, Викторы… Но буковка З указывала на какое-то небанальное отчество. В самом деле, много ли мужских имен на букву З? Я могу придумать два: Зигмунд и Зиновий, и по случайному совпадению, есть у меня знакомый, папу которого звали Зиновием: это славный зверолюб Венечка Петров!
Оттолкнув выдвижную доску с клавиатурой, я ринулась к телефону. Сейчас позвоню Веньке и спрошу, знает ли он других людей, чьи фамилии представлены в разноцветном списке. Заодно выясню, когда он заберет своего Мурика.
Я набрала номер и некоторое время, грызя от нетерпения ногти, слушала гудки, потом раздался характерный звук и включился автоответчик.
– В данный момент я нахожусь в отъезде и не могу подойти к телефону, – бодро отбарабанил голос Венечки. – Перезвоните, пожалуйста, шестого числа или оставьте свое сообщение после длинного гудка.
– Венька, зараза! – рявкнула я, едва в трубке отгудело. – Подсунул мне змея, а сам смылся из города? Совести у тебя ни на грош! Как появишься, сразу перезвони мне на мобильник, иначе я с твоим удавом не знаю, что сделаю! На сумки его пущу!
Кстати, о сумках: я вспомнила о необходимости постирать испачканную торбу. Бросив в сердцах телефонную трубку, я выключила компьютер и побрела в ванную. Интересно, хваленый «Тайд» отстирает с подкладки жирный крем?
Распахнув шкафчик с запасами моющих средств, я придирчиво осмотрела ряд пестрых пачек и наткнулась взглядом на комок туалетной бумаги в углу полки. Ох, мамочка! Про баксы-то я забыла!
Некоторое время в задумчивости побарабанив ногтями по краю умывальника, я закрыла шкафчик, твердым шагом вышла из ванной и прикрыла за собой дверь. Да пропади она пропадом, эта сумка! Не буду я ее стирать, лучше новую куплю. И про баксы думать не буду, во всяком случае, пока. Ну нет на это никаких моих сил!
Я свалилась на диван перед телевизором, щелкнула пультом, и на экран крупным планом выплыла совершенно зверская физиономия насупленного Шварценеггера. Героически шмыгнув носом, киногерой поднял повыше устрашающего вида орудие и метким залпом из него разнес какую-то хлипкую постройку. Барак запылал, Шварц небрежно забросил базуку на плечо и неторопливо зашагал к пожарищу.
Мне тут же вспомнилась любимая шуточка моего бывшего супруга: «Тебя можно убить только прямым попаданием ядерной бомбы», – говаривал любящий муж.
Да нет, вряд ли я переживу даже выстрел из гранатомета…
С коротким стоном я выключила телевизор, завернулась с головой в льняное покрывало и попыталась уснуть. Будущее виделось мне в самом мрачном свете. Единственным лучиком света в темном царстве представлялся скорый приезд Ирки.
Ладно, до завтра я как-нибудь доживу…
Завтра наступило точно по расписанию. Правду говорят, утро вечера мудренее и явно бодрее. При свете дня я повеселела, побегала по двору с мячом и собакой – точнее, за собакой, норовящей утащить мяч в свой вольер. Позавтракала, потом пообедала и, едва дождавшись урочного часа, двинулась из дома на конспиративную встречу с Иркой. На мне был все тот же белый наряд: в нем, помимо прочего, я прекрасно маскировалась на фоне белых стен домов и побеленных известью стволов деревьев.
До остановки «Дом культуры масложиркомбината» хочешь – не хочешь пришлось ехать на трамвайчике. Не буду скрывать, с некоторых пор я очень нервничала, прибегая к этому виду транспорта. Однако все прошло благополучно, никто на меня не нападал, заточкой не размахивал, так что в условленный час я оказалась в нужном месте.
Короткими перебежками подобравшись к окруженной старыми каштанами площади перед Домом культуры, я осторожно выглянула из-за дерева и удивленно замерла: памятников на площади было два. Зеленовато-бронзовый Ильич и еще один монумент, пониже и без постамента, своими формами навевающий воспоминание о язвительной сатире на памятник какому-то из августейших Александров: «На столе стоит комод, на комоде бегемот». За вычетом стола и комода здесь было то же самое.
В ветвях надо мной пугающе зашебуршало, и мне на голову упал каштан. Я отмерла и поняла, что вижу перед собой бронзово-загорелую и каменно-неподвижную Ирку.
– Ты живая или как? – незаметно подкравшись к ней сзади, поинтересовалась я.
– То же самое я хотела знать о тебе, – живо обернулась подруга. – Ой! Да ты ли это?
– Я, я, кто же еще?
– Какой-нибудь латышский стрелок, – пожала плечами Ирка.
– Почему? А, тебя мой костюм смущает, понимаю… Слушай, Ир, давай отойдем в сторонку, – я потащила подругу в аллею, обсаженную густыми голубыми елями.
– Что, так плохо? – Ирка с сочувствием смотрела, как я затравленно оглядываюсь по сторонам.
– Не поверишь, меня пытаются убить, – не переставая озираться, ответила я. Немного подумав, забралась под раскидистую ель, уселась на хвойную подстилку и поманила Ирку.
Кряхтя, подруга втиснулась под елочку: