Страница 2 из 32
Последним аргументом и проникся наш доверчивый директор, озабоченный недостаточно стремительным ростом доходной части бюджета компании. Кулуарно выслушав предложения Настасьи Ивановны, Алексей Петрович рассудил, что хуже не будет, и санкционировал малозатратное офэншуивание вверенной ему территории.
Дойдя в рассказе до этого места, Семен вскочил со ступенек и устроил мне небольшую экскурсию. В ходе ее выяснилось, что красная полоса возле пятиэтажки призвана блокировать отрицательную энергию, стекающую с острого угла соседнего здания аккурат в нашу дверь, а вторая алая полоса, на лестнице, должна пресечь утекание финансовых потоков в сортир: по мысли авторов проекта, в отсутствие развилки денежки будут идти только наверх, прямиком в бухгалтерию. А на фасаде здания между окнами директорского кабинета все тот же Семен привесил для улучшения общей энергетики какую-то побрякушку вроде шестигранника с зеркальным глазом. Для этого бедняге Семену пришлось с риском для жизни высовываться из окна третьего этажа, и, если бы он грохнулся вниз, лично ему пришел бы полный и окончательный фэн-шуй! Познал бы он гармонию уже в лучшем из миров…
А еще внутри телекомпании по периметру помещений с неблагоприятной для бизнеса стороны света – не то восточной, не то западной, Семен не запомнил какой, им руководила Настя, – был протянут и прибит гвоздиками к плинтусу красный заградительный шнур, застенчиво маскирующийся под телефонный провод. Кроме того, сразу за порогом в холле были положены два шипастых пластмассовых коврика: сначала красный – для нейтрализации отрицательной энергии посетителей, потом зеленый – для придания им весомого положительного заряда.
– И это еще далеко не все, – устало закончил Семен, понуро присаживаясь перед ведерком с краской и выуживая из него кисть. – Но остальное ты сама увидишь…
Машинально вытерев ноги о новый зеленый коврик, я опасливо поднялась по ступенькам. Оглядываясь, прошла по пустому в этот час полутемному коридору к нашей редакторской, толкнула дверь и вскрикнула в изумлении, быстро перешедшем в негодование.
Ох, фэн-шуй – перефэн-шуй! Вся мебель в комнате была переставлена самым нелепым образом!
Уполз куда-то в угол удобный мягкий диванчик, уютное глубокое кресло для дорогих гостей и вовсе исчезло, шкаф с кассетами перегородил проход, столы сгрудились, как слоны на водопое, а на том месте, где с большим удобством располагался мой собственный рабочий стол, самодовольно урча, высился холодильник!
Я гневно взревела и решительно шагнула в помещение, походя возмущенно оборвав пару красных нитяных кисточек, невесть зачем привешенных к спинкам стульев.
Позади послышался шорох. Я развернулась на звук, как танковая башня. Тихо ойкнув, дежурные выпускающие Стас и Макс синхронно отпрыгнули в глубь коридора.
– Кто это сделал? – грозно спросила я.
– Тебе не нравится? – робко спросил Максим. – Но это не мы! То есть мы, но не сами! Это Настасья Ивановна вчера вечером после эфира велела сделать перестановку!
– Мы не виноваты, – добавил Стас.
– Если ты скажешь, переставим как было, – предложил Макс. – Для тебя не жалко постараться.
– Тогда постарайтесь, а? – сдержанно кипя, попросила я. – Я вернусь через час, надеюсь, к тому времени все будет на своих местах!
– А ты куда? – поинтересовался Стас, безотлагательно принимаясь ворочать тяжелое кресло.
Я ничего не ответила: некогда было. Зажав в побелевшем кулаке красную фэн-шуйскую кисточку, я смерчем промчалась по коридору, перепрыгнула через свежее Семеново художество и самого своевременно пригнувшегося Семена и вымелась из здания, хлопнув металлической дверью так, что она загудела, как гонг.
С Настей разговаривать, конечно, совершенно бесполезно, но я подозревала, что знаю, откуда тянется рука фэн-шуя, и намеревалась незамедлительно по этой руке надавать!
– Припаркуешься на обычном месте и жди меня, – велел Аркадий Валентинович водителю, выходя из машины.
Пожилой невозмутимый водитель Петрович молча кивнул и незамедлительно тронул машину с места. Стоянка на оживленной Ноябрьской была запрещена, поэтому «обычным местом» для парковки являлся удобный пятачок у расположенного неподалеку за углом районного загса.
Аркадий Валентинович неторопливо поднялся по мраморным ступенькам внушительного крыльца и шагнул в парадный подъезд старинного особняка. Под высокими, почти пятиметровыми сводами шаги звучали гулко и весомо: так, как и должны звучать шаги солидного бизнесмена, вершителя судеб местного масштаба.
– Проходите, проходите, она вас ждет! – юная секретарша при виде Аркадия Валентиновича вскочила с крутящегося табурета у компьютера.
Девица была на редкость долговязой и длинноногой: когда она встала, показались аппетитные голые коленки. Одобрительно покосившись на них, Аркадий Валентинович проследовал в кабинет.
– Аркадий Валентинович, здравствуйте! Очень, очень рада вас видеть! – От просторного стола навстречу гостю поплыла хозяйка кабинета.
– Здравствуйте. Вы не одна? – Аркадий Валентинович с беспокойством посмотрел на коротко стриженный затылок мужчины, сутулящегося перед компьютером.
– Вы не знакомы? Это мой супруг! – Мадам легко коснулась плеча сутулого типа.
Он обернулся, внимательно посмотрел на гостя и радостно улыбнулся:
– Мы знакомы!
– Царь, – прошептал неприятно удивленный Аркадий Валентинович.
– Каша, – еще шире расплылся сутулый.
Хозяйка кабинета склонила чернокудрую голову к плечу, сделавшись похожей на недоумевающего ризеншнауцера.
– У вас свои секреты? – удивленно спросила она.
– У меня секретов нету! По секрету всему свету! – весело срифмовал тот, кого гость назвал Царем.
Аркадий Валентинович нахмурился.
– Дорогой, оставь нас, пожалуйста! Со своим архивом поработаешь позже, – дама кивнула в сторону работающего компьютера.
Аркадий Валентинович нахмурился пуще. Слово «архив» неприятно резануло ему слух. Машинально он посмотрел на монитор и вздрогнул. Мысли заметались в его голове, как подпаленные кошки, но Аркадий Валентинович сумел не выдать своего волнения.
– Одну секундочку! – Извинившись перед гостем, хозяйка выплыла за порог, мягко толкая впереди себя супруга. Тому явно не хотелось уходить, он подмигнул Аркадию Валентиновичу и громко сказал:
– Каша, я тебя подожду, побеседуем! Нам ведь есть что вспомнить, не правда ли?
– Конечно, конечно!
Оставшись в одиночестве, Аркадий Валентинович торопливо вынул из кармана легкого льняного пиджака сотовый телефон, набрал номер и, не представившись, бросил в трубку тоном, не допускающим возражений:
– Быстро в машину и ко мне! Оба!
– Еще раз простите! – В кабинет, обаятельно улыбаясь, вернулась мадам. – Займемся нашими делами.
– Займемся, – согласился посетитель, против воли вновь покосившись на монитор.
Коротким столбиком на экране компьютера светился список из нескольких фамилий. В середине его значилось ФИО Аркадия Валентиновича.
– Извините, не подскажете, где здесь студия магии «Изида»? – спросила я старушку, торгующую семечками.
– Изыди? – на свой манер повторила бабуля. Не дожидаясь продолжения, она пересыпала в газетный кулечек семечки из стакана. – А рядом, через два дома по улице, дите, не боись, мимо не пройдешь, вывеска там торчит такая бельмастая…
– Какая вывеска? – Я машинально взяла протянутый кулечек и опустила в коричневый ковшик мозолистой ладони двухрублевую монетку. Вообще-то я ненавижу семечки, но надо же поддерживать отечественного предпринимателя!
– Бельмастая вывеска, говорю тебе, – повторила разговорчивая старушка. – С глазом таким подслеповатым, как у моего деда, прям, можно подумать, с него и рисовали!
Бабушка оказалась права, «бельмастую» вывеску салона «Изида» я и в самом деле не могла бы пропустить. Изображенное на ней стилизованное око с угадывающимся в зрачке силуэтом египетской пирамиды бесцеремонно пялилось на прохожих со стенда, вынесенного на самую середину тротуара. Дабы никто не умыкнул это бесценное произведение искусства, стенд за подставку приковали цепью к древней кованой решетке для чистки обуви: студия магии «Изида» помещалась в старинном купеческом особнячке, каких в центре Екатеринодара сохранилось немало.