Страница 53 из 62
– Мы не работаем, мы стажируемся, – поправляет меня Богдан, состроив максимально умное лицо. – Не, ее тут нет.
Бывший одногруппник как-то странно поджимает губы и хмурится – врет?
– А где я могу ее найти? Где она сейчас, стажировка же не кончилась? – пытаюсь добраться до правды я.
Анубис, совсем охамев, резко дергается в сторону и лает на закрытую дверь одного из помещений ветклиники. Переглядываемся с Богданом и парень, на миг приложив палец к губам, указывает мне на ту самую дверь:
– Я бы сказал, но если она тебя не посвятила, то это явно не просто так…
Бис снова начинает лаять на дверь, а Богдан странно улыбается, опершись руками на стол. И тут, наконец, до меня доходит: Веснушка сейчас за той самой дверью!
– То есть, ты знаешь где она? – сощурившись, я смотрю на бывшего одногруппника.
Богдан закатывает глаза и уже в открытую тыкает мне в сторону закрытой двери.
Она там.
И она не хочет меня видеть.
Но она не может прятаться вечно, правда? К тому же, у меня ее собака, вряд ли она не захочет его увидеть, а может быть, даже забрать. Все равно больно… Я не думал, что она не захочет даже поздороваться со мной и дать шанса объяснить свои поступки. Проглатываю ком лютой обиды, застрявший в горле, и намеренно громко отвечаю, повернув голову к двери, скрывающей от меня Злату.
– Ясно, я понял. Тогда поеду к ней домой и дождусь ее там. Идем, Бис! – пес категорически отказывается уходить и без устали виляет хвостом. – Бис, ко мне! – приказываю я. – Бис! – чуть дергаю на себя поводок и… столбенею, потому что дверь открывается и в приемную выходит Злата.
Пес сразу же начинает радостно скулить и прыгать вокруг девушки, пока я, как истукан, замираю на месте. Из меня словно весь кислород на хрен вышибли!
Первое, что бросается мне в глаза, так это цвет ее волос, собранных в хвост. Девушка покрасилась, теперь ее волосы вовсе не рыжие, а темно-русые. Она изменилась… Нет, дело не в цвете волос, а во всем остальном, например, ее взгляд прямой и открытый, а чуть вздернутый подбородок и расправленные плечи выдают ее уверенность. А еще, Веснушка вовсе и не Веснушка теперь, потому что те озорные солнечные крапинки на ее носу и щеках скрыты от посторонних глаз слоем косметики.
На ней обычная униформа, слева на кофте – бейдж с именем, а на шее висит фонендоскоп. Ничего особенного же: белые больничные брюки и бесформенные белые сабо на ногах, но, черт возьми, какая же она красивая!
Она садится на корточки и гладит Анубиса, позволяет ему лизать свои руки и радостно улыбается.
– Привет, – первым здороваюсь я. Голос от волнения охрип и я чувствую себя полным дураком.
Злата поднимает на меня взгляд и ее улыбка испаряется, словно ее и не было.
– Привет, – спокойно отвечает она. Поднимается на ноги и подходит к столу ресепшена. – С возвращением, – равнодушно бросает она, но часто вздымающаяся грудь выдает ее взволнованное дыхание.
– Спасибо, – киваю я и хочется аж об стену головой побиться от абсурда нашего диалога. – Очень рад тебя увидеть, а то мне уже сказали, что тебя сегодня здесь нет, – бросаю короткий взгляд за спину Златы, где прислонившись к стене стоит Богдан, и тот кивает, незаметно выставив мне знак “о’кей”. – Ты знаешь, что я хотел бы…
– Я не знаю, чего ты хочешь, – перебивает она, многозначительно глядя на меня из-под длинных ресниц.
Неудивительно, она в обиде и сейчас всячески ее показывает. Сам виноват.
– Записать Анубиса на осмотр и поговорить с тобой, – облокачиваюсь на стойку ресепшена и пытаюсь поймать взгляд Златы, но она тщательно его от меня прячет.
– Записывать не нужно, я могу провести осмотр сейчас сама, если с собой есть паспорт собаки, – отвечает девушка.
Мой предлог “поговорить” был явно проигнорирован намеренно, но я не собираюсь сдаваться. Слова мамы Софы о том, что Злата меня ждала и до сих пор любит вселяют в моем сердце надежду.
– Хорошо, у меня все с собой, – выкладываю на стол свой паспорт и паспорт собаки.
Пока она оформляет что-то в компьютере, я безотрывно рассматриваю ее лицо и до покалывания в кончиках пальцев хочу ее коснуться. До сумасшествия хочу обнять и поцеловать, чтобы знала, что я люблю ее!
– Во сколько ты заканчиваешь? – спрашиваю я.
– Через пару часов, – вместо Златы отвечает Богдан и девушка этим явно недовольна, потому как кривит губы.
– Ты все еще живешь в нашей квартире? – пытаюсь достучаться до нее, получить хотя бы грамм ее внимания.
Я уже знаю ответ на этот вопрос, потому что все мне рассказала ее мама, но сама Злата отвечает уверенное:
– Нет.
– А где? – чувствую раздражение, хоть и понимаю обиду Златы и желание мне дать сдачи побольнее.
– У парня, – отрывает взгляд от монитора и впивается мне в лицо своими голубыми глазами, словно острыми когтями. Уловив мое недоумение, добавляет: – У Богдана.
Перевожу взгляд на Богдана и тот, будто испугавшись моего возможного гнева, отрицательно мотает головой.
– А он в курсе? – усмешка срывается с моих губ.
Злата с громким хлопком об столешницу, возвращает мне документы и протягивает какой-то листок. В ее глазах стоят слезы, но она продолжает делать вид, что ей все равно.
– Дата и подпись. Куртку на вешалку и идите за мной, – говорит она и идет в сторону одного из кабинетов.
Смотрю ей вслед и в полной мере теперь осознаю, насколько тяжело будет вернуть ее доверие. И насколько же тяжело будет доказать ей свою любовь.
Глава 31. Свидание №7. Другие мы
Глава 31. Свидание №7. Другие мы
Злата
Заходим в приемный кабинет и я готовлюсь к осмотру Анубиса. Надеваю перчатки, но у меня трясутся руки от волнения и обиды, поэтому надеть их сразу не получается. Мне так много хочется сказать Глебу, весьма нелестного, но я терплю и отмалчиваюсь, потому что не хочу, чтобы он подумал, что я до сих пор та девушка, смотрящая на него с широко распахнутым ртом и доверяющая каждому его слову.
Совладав с перчатками, я надеваю фонендоскоп и опускаюсь на корточки рядом с Анубисом. Я так соскучилась по нему, уже даже забыла выражение его мордочки за этот год! Он изменился, стал больше и теперь он не просто пес-подросток, а полноценная взрослая овчарка.
Глеб, как и я, садится на корточки и пытается усмирить радостного встрече со мной Биса, обнимает его корпус и фиксирует на месте с одной стороны, в то время как я делаю это с другой. Пытаюсь расслышать сердцебиение и дыхание Анубиса, но мое сердце настолько громко стучит в груди, что я кроме собственного пульса ничего не слышу.
Рука Глеба касается моей, словно бы случайно, и я окончательно теряюсь в пространстве от нахлынувших чувств.
Чувств, которые ему не хочу показывать.
– Ты перекрасилась, – то ли спрашивает, то ли просто удивляется Глеб. – Тебе идет.
– Спасибо, – отвечаю я, поглаживая вертящегося, как веретено, Биса по спине. – Ты вырос, а так и дуришь, как подросток, – с улыбкой обращаюсь я к псу, довольно высунувшему язык. – Как на службе, ты у нас малец-молодец? Год провел продуктивно и готов к новым свершениям?
Обращаюсь-то я к собаке, но ответа явно жду от Глеба. Из меня так и рвется поток язвительности.
– У нас все хорошо, – говорит парень. – Я хотел с тобой поговорить… Про новые свершения Анубиса.
– Какие? – поднимаю взгляд на Глеба и почти сразу его отвожу в сторону, не выдержав натиска чувств.
– Я хочу попасть в наш кинологический, где работал твой отец. Я могу прийти со своей собакой или же мне дадут новую, для дальнейшей работы, – произносит Глеб и снова, поглаживая Анубиса по спине, касается моей руки. – Я вернулся буквально на днях, толком не успел еще дать точный ответ… Потому что Анубис твой пес, подарок брата, и я обещал его вернуть тебе.
– Он меня не слушался никогда и давно сделал свой выбор в твою пользу, – говорю я, снимая фонендоскоп.