Страница 45 из 55
Многие гости собрались около растянувшегося на всю восточную сторону обрыва, огороженного метровым заборчиком — провожать закат. Для удобства эта маленькая улица была покрыта брусчаткой и имела при себе десяток лавочек.
— Какой огромный комплекс, — юноша смотрел на жалкое убранство, несравнимое по величине даже с императорским нужником, во все глаза. — А там что, мастер-класс по французской выпечке?
— Агась! — дама весело кивнула. — Пойдёмте, покажу!
Не принимая отговорок, женщина схватила нас двоих за руки и повела к засыпанным мукой столам, возле которых расположились повара из Франции.
— Ч’тобы это было très bien, моя дорогая public, надо смешать...
Меня не интересовало, что надо бы там смешать, чтобы получить заварной крем, но зато Анне это больше чем нравилось — она продолжала держать нас с Габдулиным за руки и внимательно следила за процессом приготовления.
— Извини, у меня болит живот, — я легонько высвободил руку из дамской ладошки. — Пойду, отдохну...
Дама чуть наклонила голову и лукаво на меня уставилась. Я принялся неловко водить взглядом по огромной террасе в несбыточной надежде найти то место, где бы я мог ото всех спрятаться, и таки отыскал — на втором этаже, где расположилась терраса поменьше. Она была не так заполнена народом — на ней сидели лишь любители смотреть на звёзды.
— Туда! — я указал на маленькую террасу пальцем. — Я пойду туда.
— В ресторан? — женщина с подозрением прищурилась.
— Ну да, ну да... Голодный — жуть.
— Ну ладно, — дама притворно вздохнула. — Что поделать, меня будет сопровождать Серёжка... ты же не против, а, Серёж?
Лицо парня окаменело. Его помутневшие глаза словно транслировали мне: «Прошу, останься!».
— Думаю, он не против. — я игриво ощерился и хлопнул белого как мел юнца по плечу. Он не отреагировал. Чтобы привести его в чувство, я наклонился к нему поближе и шепнул: «Это твой шанс». После чего продрался сквозь любителей французской булки и начал искать лестницу на террасу.
Анна потянула Габдулина за руку и ткнула его в заварной крем — уже за моей спиной раздался её заразительный смех...
Я нашёл выход на террасу и поднялся наверх. Чтобы меня никто не побеспокоил, я выбрал угловой столик с самым шикарным видом и уткнулся в меню, сказав официанту, что позову его, как только его услуги мне понадобятся.
Но недолго мне удалось оставаться наедине со своими мыслями — ко мне подсел весьма неожиданный гость. Причём — без проса.
— Ну привет, джин. Как продвигается моё желание?
Я скривился, и мои брови из-под опущенного меню изобразили галочку.
— Нормально. Скоро пообщаешься со своей Дженин, а я вернусь домой...
Алексей схватил меня за руку. Его ладонь была холоднее льда.
— Откуда ты знаешь её имя?
Я одёрнул руку. От кожи Разумовского исходил странный замогильный шёпот. Он буквально давил на мои чувствительные к магии уши.
— Откуда? — тем временем продолжал Алексей, решительно намереваясь добиться от меня ответа.
— Рассказали. — коротко буркнул я и уткнулся в меню.
Разумовский всё это время казался мне неким зажатым мужчинкой, неуверенным и отчего-то очень богатым, но в этот раз его настойчивость поразила даже меня: он просунул руку под меню, отодвинул его и, кривя лицо, спросил:
— А что ещё тебе рассказали?
Я отодвинул треклятое меню и вздохнул.
— Ты портишь мой отдых.
— Разве это отдых? — резонно заметил миллионер. — Пока окружающие веселятся, ты боишься за свою шкуру, оставшуюся в ином мире, и не желаешь лишаться статуса.
— И много ты понимаешь. — на моём лице появился намёк на оскал. — Человек, который всю жизнь прожил под боком у матери в какой-то халупе не знает, что такое вставать по утрам в десятиэтажном дворце и, выходя на балкон, смотреть на многомиллионный город, в унисон кричащий твоё имя.
— Да, не знаю. — не стал спорить Разумовский. — Но зато ты не знаешь, что помимо власти, славы и денег есть нечто большее — то, что движет миром.
— Любовь? — я усмехнулся. — Она так хорошо двигает миром, что он скоро покроется пеплом. Да и кому говорить о бессмысленности денег? Миллионеру?
— Только богач поймёт всю бессмысленность денег.
— Ну так раздай их бедным и больше не будешь страдать от бессмысленности. Правда, тебя на следующий же день доконает голод и холод, но это так — тоже бессмысленность. Как и твоё присутствие в этом мире. На этой террасе. Конкретно — за этим столом.
Мужчина печально улыбнулся и, видимо, потеряв ко мне всякий интерес, устремил взор куда-то вдаль.
«Вежливости ему не занимать — сам подошёл, сам ушёл»
— Я знаю, что скоро ты меня поймёшь. И знаю, что скоро тебе самому придётся столкнуться с выбором.
— Какую провинцию оттяпать у глупых соседей?
— Ну да, в таком духе. — Разумовский еле заметно нахмурился. — Поэтому я должен тебя предупредить: ничего не бери у...
К нашему столу подошёл официант. Он принёс бутыль красного Бургундского.
— От мужчины за шестым столиком.
Мы с Разумовским одновременно повернули головы в сторону шестого стола. За ним сидел Лоренц Гелен, в компании какого-то древнего старика.
— Не может быть... — миллионер изменился в лице. Он не успел сказать больше ни слова, потому как старик, тоже заметивший Разумовского, поманил его за собой.
Алексей встал и, не попрощавшись, изумлённо подсел к старику и пожал ему руку. Дедуля заплакал и, обняв богача, принялся гладить его по затылку.
«И чего только во вселенной не сыщешь...»
Я подозвал официанта и заказал закуску, после чего принялся смотреть на самое замечательное в мире представление — убитого неловкостью человека.
Мой ученик еле переставлял ноги и при каждом удобным случае старался улыбаться во все зубы, в то время как недоумевающая иллюзионистка водила его по всем местным достопримечательностям. Её везде узнавали — похоже, она была в Москве весьма популярной личностью, и подходили здороваться. Юноша же оставался совершенно незамеченным, и при каждой такой встрече даме приходилось представлять его — скукожившегося от своей незначительности, — отдельно. Только тогда ему нехотя, словно из-под палки жали руку, а потом сразу же возвращались к де Вебер — пожелать ей удачного выступления, похвалить её последние иллюзии, за которые Король Великобритании подарил ей колье, и прочее, прочее.
Я слышал весь этот бред, потому что подключил магический слух. И вовсе меня не интересовало, чем они там с моим учеником занимаются. Просто я надеялся, что он не опозорит меня в глазах местного общества.
Возле столика с мастером деревянных поделок к парочке подошёл какой-то молодой человек в маске павлина. Он весьма оригинально представился даме, но де Вебер приняла его, судя по её сконфуженному виду, без особого удовольствия. Также павлин представил двух своих друзей — Дмитрия и Бориса.
— А кто это с вами, моя дорогая? Неужели, надоедливый поклонник, коих у вас целое множество? Давайте я его от вас отгоню...
— Нет нужды. — рассерженная красотка стала между павлином и незадачливым львом. — Он — друг моего клиента. Я показываю мальчику представления.
— Ну так, пусть сам посмотрит. Не маленький уже, — павлин задрал пьяный нос. — Пройдёмте со мной, Анна, я заказал в лоджию кальян на арбузе... А у тебя есть лоджия, сынок?
Шулер стушевался. В обычной ситуации юноша бы неплохо сострословил, но в этот раз он оказался в незавидном положении неудачника.
— Нет, у меня нет лоджии... — послышался тихий ответ Габдулина, и Дмитрий с Борисом единовременно разразились громким смехом.
В тот же миг павлин пересёк расстояние, отделяющее его от дамы, и приобнял её за талию. Анна принялась вырываться.
— Отстаньте!
— Глупости, мои милая, если бы вы были против, то применили бы заклинание...
Дама зарычала. Она уже опустила руку, чтобы огреть приставучего щёголя огнём, но тут же вспомнила, что тогда испортит всем праздник — скандалов в начале сабантуя никто не любит. их обычно откладывают под самый конец.