Возрождение

Галстук у меня сегодня черный, и нужно это оправдать.

— Здравствуйте, — легкий поклон. — Я очень рад находиться в стенах столь прославленного университета. Прежде, чем мы перейдем…

К коронному номеру узкоглазой обезьяны.

—…К доказательству, я бы хотел предложить память погибших в Литве и Индии минутой молчания.

Местные научные деды, которым все эти проблемы до одного места стоически помолчали. Все, пора. «Автоучеба», вкл. Доказательство заняло свое место на досках, камеры старательно его зафиксировали, и деды начали меня грузить вопросами и попытками найти ошибки. Безуспешно, но очень-очень скучно, поэтому я спасался воображением, представляя себе катающихся на лыжах друзей:

— Ой, спорим я съеду с этой горы быстрее вас? — предложил подругам челлендж Кейташи.

— Хо, ты точно уверен, что хочешь соревноваться с нами? — прищурилась на него Кохэку, имея ввиду себя и Хэруки.

После этого Кейташи, само собой, позорно упадет на задницу посреди склона и проиграет талантливым девушкам.

Или сценка из более далеких мест, с Нанако в главной роли, сидит во главе стола конференц-зала штаб-квартиры «Одзава корп.», рассказывая дронам о корпоративной этике:

— Лицо «Одзава корп.» — это лицо Иоши-самы. Любое неудачное решение бросает тень на корпорацию и Иоши-саму, поэтому нужно уделять особое внимание работе с потребителями…

Хм, воображаемая Нанако от настоящей вообще не отличается — как была милахой, так и осталось.

А вот Чико, гуляет по Уцуномии с Хиро-куном:

— Я рада, что ты решил заняться спортом, но почему именно бокс? А если тебе отобьют голову?

— Но аники… — попытался парировать маленький культовый персонаж.

— Мой брат — настоящий бака, и в его голове костей больше, чем мозгов!

Хватит, Чико-тян, такими фразами ты ранишь сердце братика! Стоп, я же это придумал!

Поток вопросов и желающих расписаться в собственной некомпетентности (читай — найти ошибки в идеальном доказательстве) дедов иссяк, и я проговорил то, без чего японский школьник обойтись не может:

— Пользуясь случаем, я бы хотел от всего сердца поблагодарить школу Уцуномия Йохоку и лично Араки-сенсея, который привил мне любовь к царице наук — математике.

Два важных мероприятия на один день назначать нельзя, поэтому, покинув университет в сумерках, мы вернулись в гостиницу, обнаружив там сидящих у камина в фойе, вернувшихся с курорта друзей. Лица мрачные, особенно у Хэруки — значит про Индию уже знают. Попрощавшись со взрослыми, присоединился к ребятам, и мы немного погрустили вместе, вскоре переключившись на более приятные темы — пересказ их горнолыжного отдыха.

Последний этап олимпиады прошел как обычно, только индийской делегации на месте не оказалось — уехали. Не олимпиада, а игра на выбывание, блин! Закончив, сдал листочки и как на крыльях вылетел в коридор — наконец-то эта пустая трата времени закончилась! На студенческие олимпиады не поеду, сославшись на то, что с доказанной Фермо́й за плечами участвовать наравне со всеми — несправедливо. Сразу так сделать было нельзя — и учителя обидятся, и народ подумает, что Иоши зазнался. А теперь, с двумя первыми местами в «индивидуальном зачете» и наработанной репутацией, можно.

Заехав в гостиницу переодеться, успел посмотреть обеденные новости. В Литве военное положение и комендантский час, по улицам ходят красноармейские патрули, репортер рассказывает о тоталитаризме и попрании свобод. Эх, классика! В Пенджабе примерно то же самое, только в исполнении «Голубых касок», а репортер рассказывает про жестокость индийских властей, которым теперь должно быть очень стыдно, ведь «ядеркой» в Пенджабе и не пахнет. Архитектор этого замеса сейчас или очень доволен — этого и добивался — или очень расстроен, если рассчитывал на другой результат. «Игроки» херовы, им чем больше в мире проблемных мест, тем удобнее бабло и власть перераспределять в свою ползу. Про «быдло» думать и не пытаются — оно же само виновато, что такое ленивое, необразованное и годится только в качестве рабочей силы или украшающего передовицы «фарша» на асфальте.

Всю дорогу до резиденции посол Имамура грузил нас с дедушкой подробностями биографии королевской семьи. Нормальная биография, вполне монаршая — маленький Карл XVI Густав учился в интернате Сигтуны (придется сказать, что это очень хороший городок — гайдзинскому королю будет приятно), потом служил в разных родах войск и много тусовался по стране, посещая все подряд — от заводов до ферм, чтобы больше знать о жизни подданных. После коронации поехал по стране еще раз — это называется «эриксгата», местная традиция, уходящая корнями в Средневековье.

Полная хрень на самом деле, с таким же успехом будущий король мог бы сидеть дома и играть в «Нинтендо» — все равно страной рулит парламент, а Карл тащит чисто представительские функции. Нет, так-то какая-то власть у него есть, но это как с нашим Императором — в конституции не прописано, но ты же не хочешь обидеть Его Величество? Давай, подчиняйся.

Королевская резиденция — Дротнингхольм — меня немного разочаровала: я рассчитывал на замок, но нас привезли к дворцовому комплексу общеевропейского вида. В наличии отвратительно-геометрический парк, полный прямых линий, обладающий фонтачиками и — венец гайдзинского безвкусия — прямоугольно подстриженными кустами. Аоки-сенсей, хорошо, что вы не видите этого ужаса!

— Этот сад ужасен, — тихонько поделился со мной мнением дедушка Наоки.

— Кто вообще придумал стричь кусты вот так? — согласился я с ним.

Имамура-доно сохранил дипломатический нейтралитет, а провожающие нас служащие дворца шепот не слышат — они на почтительном удалении держатся.

Зазнавшийся гайдзинский король встретил нас не на крылечке, а в «бохатом» фойе. Очень много лепнины и позолоты, и это лишает дворец уникальности, напоминая, что это — постройка функциональная, пусть и очень дорогая. Поклоны, вспышки камер допущенных до такого-то мероприятия журналистов, и мы отправились ужинать в пугающе-огромной столовой, рассевшись за здоровенным столом. Приходится повышать голос, чтобы сидящий на другом конце король в виде очкастого подтянутого мужика средних лет — тридцать четыре годика монарху всего — меня слышал.

— Ваше почтение к истории вызывает у меня глубокое уважение, — спинным мозгом отвешивал я англоязычные комплименты вотчине Карла. — Подумать только — почти тысячу лет назад у вас уже была письменность и торговая гильдия!

Сидящий справа от меня дедушка пнул меня по голени, однако Его Величество иронии не понял:

— Всем, что у нас есть, мы обязаны нашим великим предкам.

Королю тоже скучно, но вида профессионально не подает — просто отбываем номер. А вот кому ужин нравится, так это его дочери Виктории, миленькой тринадцатилетней девочке в пышном «королевском» платье. Явная фанатка — не сводит с меня глаз, немножко ерзает на стуле, но кроме формальных приветствий ничего не говорит — вышколенная. Принцессы любят Иоши, теперь — официально!

Закончив со стандартной повесткой — впечатления от страны, обмен комплиментами, вежливый вопрос о творческих планах (отвечать нужно коротко, чтобы не утомить Высочайшие уши), математика — немного поговорили о грустном: об Индии. На Литву Карлу, видимо, плевать — это податное население излучателями запугивают, а элиты четко понимают, что за границы СССР Красная армия не полезет. Особенно — в Европу.

— Так что для нас, синтоистов, все эти религиозные разборки непонятны, — вздохнул я, подводя итог монологу. — В мире очень много зла, и исходит оно из людских сердец, а не продиктовано свыше.

— Когда-то зла и жестокости в нашем мире было еще больше, — утешил меня Карл. — А значит в будущем его станет меньше. Не принимай происходящее так близко к сердцу, Иоши. Я испытываю легкое чувство вины из-за того, что организаторы олимпиады не учли разницу в наших кухнях. В качестве извинений мы бы хотели подарить вам хорошее место в Стокгольме. Нам не помешает ресторан японской кухни, — ухмыльнувшись, он подпустил шуточку. — Только обязательно повесьте предупреждение об опасности грибов шиитаке.